Терри Пратчетт - Вещие сестрички [litres]

– Лежит на лужайке. Ей немного нездоровится. – Словно в подтверждение, снаружи донесся голос нянюшки Ягг, во всю глотку распевавшей, как именно ей нездоровится.

Маграт вздохнула.

– Знаете, а были б мы на самом деле крестными, нам бы полагалось преподнести ребенку три дара. Такова традиция.

– О чем ты, девочка?

– Три добрые ведьмы должны одарить ребенка тремя талантами. Ну знаете, вроде красоты, мудрости и счастья. Так полагалось в старые времена, – надавила Маграт.

– А, ты про имбирные домики и все такое, – отмахнулась матушка. – Прялки, тыквы, уколы пальцев о шипы роз? Никогда подобным не занималась.

Она задумчиво протерла шар.

– Да, но… – начала Маграт, но осеклась под взглядом матушки.

Ох уж эта Маграт. Витает среди своих тыкв. Готова всем стать доброй крестной за пару булавок. Но со светлой душой. Любит всяких пушистых зверьков и с ума сойдет от волнения, если птенец выпадет из гнезда.

– Ладно, чтоб тебе спокойнее жилось, – пробормотала матушка, к собственному удивлению, и взмахнула руками над изображением удаляющихся повозок. – Что там надо, богатство, красоту?

– Всего за деньги не купишь, да и если он пошел в отца, то с внешностью ему уже повезло, – внезапно посерьезнев, принялась рассуждать Маграт. – Может, мудрость? Что скажете?

– Мудрости ему придется набираться самому, – ответила матушка.

– Острый взор? Хороший голос? – С лужайки донесся надтреснутый, но полный воодушевления голос нянюшки Ягг, орущей в ночное небо: «У посоха волшебника есть шишка на конце».

– Нет, это не настолько важно, – громко заявила матушка. – Задействуй головологию. Не цепляйся за красоту и богатство. Это все пустяки. – Затем повернулась назад к шару и махнула рукой: – Сходи, пожалуй, за нянюшкой, раз уж нас должно быть трое.

Нянюшку привели и объяснили ей происходящее.

– Три подарка? – невнятно переспросила она. – С юных лет этим не занималась. Как сейчас помню… что ты делаешь?

Маграт металась по комнате, зажигая свечи.

– Ой, ну надо же создать магическую атмосферу!

Матушка пожала плечами, но воздержалась от комментариев даже пред лицом большого искушения. У каждой ведьмы свои причуды, а собрание все-таки проходило в доме Маграт.

– И чего мы ему подарим? – спросила нянюшка.

– Вот мы как раз и прикидывали, – сказала госпожа Ветровоск.

– О, я знаю, чего б он захотел, – заявила нянюшка и озвучила свою версию. Повисла глубокая потрясенная тишина.

– Не представляю, какая от этого может быть польза, – наконец обрела голос Маграт. – Ему же, наоборот, неудобно будет по жизни – ходить, сидеть и все такое.

– Еще спасибо нам скажет, когда подрастет, попомни мое слово, – заверила нянюшка. – Как любил сказывать мой первый муж…

– По традиции положено дарить нечто менее физиологическое, – перебила матушка, зыркнув на нянюшку Ягг. – Не смей все портить, Гита. И чего ты вечно…

– По крайней мере, я могу сказать, что… – начала нянюшка.

Обе резко понизили голоса, а потом повисло долгое напряженное молчание.

– Мне кажется, – преувеличенно-радостно сказала Маграт, – что, наверное, лучше нам разойтись по домам и каждой поступить по-своему. Отдельно друг от друга. День был долгий, все устали.

– Хорошая мысль, – твердо постановила матушка и встала. – Идем, нянюшка Ягг, – рявкнула она. – День был долгий, все устали.

Маграт слышала, как они препирались, шагая прочь по тропинке.

Молодая ведьма грустно села среди цветных свечей, сжимая бутылочку чрезвычайно тауматургического ладана, которую заказала в лавке магических принадлежностей в далеком Анк-Морпорке. Ей не терпелось опробовать средство. Вот бы люди иногда были чуточку добрее, подумала Маграт.

Посмотрела на шар.

Что ж, можно начинать.

– Пусть он с легкостью заводит друзей, – прошептала она. Не бог весть какой дар, но сама Маграт никогда им не обладала.

Нянюшка Ягг, сидя в одиночестве у себя на кухне с огромным котом на коленях, налила себе стаканчик на сон грядущий и попыталась припомнить семнадцатый куплет из песни про ежика. Вроде бы что-то про коз, но не точно. Время стирало ее память.

Ведьма отсалютовала стаканом невидимому гостю.

– Чертовски хорошая память – вот что ему не помешает. Пусть помнит каждое слово.

Госпожа Ветровоск, идя в одиночку сквозь полночный лес, поплотнее закуталась в шаль и задумалась. День был долгий и весьма утомительный. А хуже всего – пресловутый театр. Люди, что притворяются кем-то другим, ненастоящие события, кусты, сквозь которые можно спокойно просунуть ногу… Матушка предпочитала иметь четкое представление о вещах, а это представление совершенно сбило ее с толку. Мир будто все время менялся.

А ведь не должен меняться так сильно. Это ставит в тупик.

Матушка поспешно двинулась сквозь тьму четким шагом человека, уверенного, что в такую влажную и ветреную ночь в лесу точно кроется нечто странное и пугающее.

– Пусть он станет тем, кем захочет, – пожелала она. – Самая заветная мечта любого человека в этом мире.

Как и большинство людей, ведьмы не сфокусированы на времени. Разница лишь в том, что они смутно сознают это и используют в своих целях. Ведьмы дорожат прошлым, ибо отчасти все еще живут в нем, а еще могут видеть тени, которые отбрасывает перед ними будущее.

Матушка как раз видела тень такого будущего, и оно таило в себе звон клинков.

Все началось на следующее утро, в пять часов. Четверо людей въехали в лес неподалеку от хижины матушки, спешились за пределами слышимости и очень осторожно пошли сквозь туман.

Их сержант с опаской отнесся к приказу. Он сам был уроженцем Овцепиков и не особо представлял, как арестовывать ведьму. Уж явно она такому повороту не обрадуется. А тогда и ему станет нерадостно.

Прочие солдаты также были местными. Они по пятам следовали за командиром, готовые спрятаться за ним при первом же появлении чего-то более неожиданного, чем обычное дерево.

Хижина госпожи Ветровоск торчала в клубах тумана, точно огромный гриб. Непослушный садик шевелился даже при полном штиле. Там росли травы, которых больше в горах нигде не встретишь; их корни и семена, прежде чем оказаться здесь, преодолели пять тысяч миль по землям Плоского мира, и сержант мог поклясться, что пара цветов обернулась при его появлении. Бедняга поежился.

– Что теперь, сержант?

– Мы… мы рассредоточимся. Да. Рассредоточимся. Именно.

Они осторожно двинулись через папоротник. Сержант скрючился за удобным бревном и сказал:

– Так. Очень хорошо. Общий принцип вы уловили. А теперь снова рассредоточимся, только уже каждый поодиночке.

Солдаты немного поворчали, но послушно исчезли в тумане. Сержант дал им пару минут занять позиции.