Максим Далин - Кто любит свет

— Спасибо тебе, добрая женщина, — сказал Олери, шевельнув пушистым ухом. Если бы он не был летуном, все решили бы, что у него прекрасные манеры — но он был летун, и улыбнулась только королева.

А после обеда к Олери подошёл принц Хэдла.

— Дядя летун, — сказал он, — пойдём в бассейн?

Олери успел подружиться с детьми королевы. Она рано овдовела, и у неё было мало детей — лишь десять принцев и шесть принцесс. Зато все они вышли из воды здоровыми и отличались самой аристократической внешностью. Летун нравился детям: их, как и Хаоэрин, очаровывали его рассказы, похожие на волшебные сказки, только играть с ним принцы не могли. Все знали, что в бассейн он не ходит, зябнет.

— Может, мы лучше пойдём в сад? — спросил Олери. — Ловить светлячков?

Принц Хэдла внимательно и серьёзно взглянул ему в лицо такими же громадными и золотыми глазами, как и у королевы:

— Послушай меня, дядя летун. Сделай, пожалуйста, как я говорю.

Олери улыбнулся из пуха:

— Я думаю, у тебя скоро отвалится детский хвостик, Хэдла, — сказал он. — Ты говоришь, как высокородный мужчина, а не как ребёнок.

Но принц даже не зажмурился польщённо. Он просто пропустил летуна вперёд.

Олери пришёл с принцем в бассейн, пустынный и полутёмный в этот час. Маленький Хэдла — честно говоря, его детский хвостик был ещё достаточно длинным — остановил его, подняв ладонь.

— Дядя летун, — сказал он грустно и строго, — тебе не надо есть те фрукты, которые пришлёт матушкина няня. Иха велел выбрать фрукты с чёрной плесенью внутри.

— Ох, — вырвалось у Олери. — Почему?

— Потому что ты нам нравишься, — сказал Хэдла. — И матушке. И Иха с генералом Гхордом, и казначеем, и жрецом Хармой — они все вместе думают, что теперь тут заведутся летуны и устроят свои порядки… как в старые века.

— Разве это плохо? — Олери так укутался сам в себя, что стал похож на пушистый кокон. — Мы ведь не станем делать ничего злого… у нас даже солдат нет…

Хэдла вздохнул и потёр свои крохотные, но уже заметные рожки:

— Я знаю, что не станете. И матушка знает. Но Ихе и им всем всё равно не нравится. Раньше всё было спокойно и правильно, а теперь будет беспокойно и неправильно. Поэтому надо, чтоб тебя не было. А я хочу, чтоб ты был! Я сам хочу посмотреть… на небо…

— Ты настоящий друг и настоящий мужчина, принц Хэдла, — сказал Олери и улыбнулся из пуха. — Я желаю тебе победить в турнире наследных принцев и стать королём, когда ты вырастешь. И на небо ты посмотришь, я тебе обещаю. Но сейчас мне надо уходить.

Хэдла потянулся к летуну рукой, будто хотел удержать — и опустил руку:

— Да. Да. Тебе надо. Иначе они что-нибудь сделают… чтобы тебя не стало.

— Скажи, пожалуйста, матушке, что я хочу поговорить с ней наедине, Хэдла, — сказал Олери. — Обязательно наедине. Это важно.

— Я понимаю, — сказал принц и коснулся лба кончиками пальцев.

Королева Хаоэрин выслушала летуна в смятении.

— Я не могу приказать открыть лестницу между двумя Храмами, — сказала она, раздувая горловой мешок, не столько от гнева, сколько от тоски. — Иха и все они будут изыскивать способы не подчиниться, начнут меня уговаривать и убеждать, станут юлить и лебезить — и, улучив момент, избавятся от тебя. Я боюсь, что не сумею тебя защитить.

Её золотые глаза потемнели.

— Пожалуйста, не гневайся, прекрасная государыня, — сказал Олери. — Я попробую подняться по стволу.

— Это страшный труд даже для здорового, — возразила Хаоэрин. — Если тебя не доест грифон, то убьёт древесная змея. Разве я не права?

— Лучше… — начал Олери и замолчал.

— Лучше пусть убьёт змея, чем мои подданные? — догадалась королева. — Нет. Я хочу, чтобы ты вернулся в свои небеса. Просто за то, что ты принёс свет в своих рассказах… и я сама хочу света, этого света и простора. Хоть чуть-чуть.

— И моё везение пропало, и время вышло прочь, а я остался, — улыбнулся Олери. — Но если бы можно было попасть в Двойной Храм — я смог бы открыть лестницу. Я знаю, как устроены замки, которыми закрывались древние створы. Но как мы попадём в Храм?

Королева тяжело задумалась — и вдруг золотые искры вспыхнули в её глазах.

— Я собираюсь вести себя, как хвостатая девчонка, — сказала она, смеясь. — Но что-то мне подсказывает: это будет правильно. И правильно, и достойно.

Хабэра, начальник ночной стражи дворца, обожал прекрасную королеву, как воду. Услыхав, что ей требуется помощь, — его помощь, простого и честного солдата, — он устроил её побег тщательно, осторожно и продуманно.

Маленькие и быстрые ящеры ждали за оградой дворцового сада. Хабэра и четверо его преданнейших бойцов проводили королеву и летуна той аллеей, по которой обычно ходили лишь соглядатаи тайной службы. Полночь ещё не вытекла из водяных часов, а свита королевы уже подъезжала к Двойному Храму — и прекрасную королеву никто не смог бы узнать: верхом на маленьком беспородном ящере, укутанная до глаз в тёмную шаль, Светоносная Хаоэрин в сумерках напоминала молодую солдатскую жену.

Но разбуженный стражниками, на чьих касках горели двойные светляки, храмовый служка отпер ворота без звука. Хаоэрин вошла, сопровождаемая летуном и вооружёнными мужчинами.

В Храме было темно и пусто, лишь горели лампады перед священной статуей Отца Болот. Олери на миг остановился, глядя в лицо бога.

Древние ваятели изобразили Отца Болот, как молодого аристократа: с огромными очами, с тремя парами рожек, с благородными бородавками, двумя рядами спускающимися от висков к губам, и с необыкновенно благородной осанкой. Невозможно было бы представить себе существо, больше отличающееся от летунов.

— И что ты скажешь? — спросила Хаоэрин.

Олери понял.

— Он прекрасен, как и ты, — сказал летун тихо. — Как все, кто любит свет.

Королева нежно тронула его локоть:

— Нам надо спешить.

Они вошли в глубокую тёмную нишу за спиной Отца Болот. Олери быстрыми пальцами нащупал во мраке решётку, замыкающую вход.

— Темно…

Один из солдат подошёл с фонарём — стеклянным сосудом, в котором сидели светлячки. В зеленоватом подрагивающем свете все увидели, что решётка сделана из тёмного металла, а заперта на древний замок-шифр.

Четыре знака. Очень простой секрет: поворачиваешь четыре рычажка так, чтобы получилось тайное слово из четырёх букв — и решётка открывается. Но какое слово?

Королева беспомощно взглянула на летуна.

Тот улыбнулся:

— Так ведь очевидно! — и быстро крутанул рычажки.

Решётка, запищав давным-давно не смазанными петлями, медленно приоткрылась.

Хаоэрин взглянула на тайное слово. «Союз» — и сердце королевы защемило от странного чувства, близко похожего на стыд.

С этого и начался долгий, бесконечно долгий подъём.