Такаббир Кебади - Трон Знания. Книга 5

Адэр заглянул в кабинет Эйры. Парень лениво щурился, развалившись на диване. На столе лежали вскрытые конверты и листы, как крылья птиц, приземлившихся набок. Эйра сидела за столом, утопая в кожаном кресле, как в дымчатом облаке. В руке подрагивало письмо, на губах блуждала улыбка.

— Мун не объявился? — спросил Адэр.

Нелепый вопрос. Гюст доложил бы о прибытии ориента. Мун давно откололся от морского народа, однако его душа не выдержала, и старик, забыв обиды, отправился на помощь брату.

— Нет, — сказала Эйра, не отрывая взгляд от письма.

Широко зевнув, Парень спрыгнул с дивана и прошмыгнул мимо Адэра в приёмную, будто в комнате им двоим мало места. Совсем отбился от рук: к хозяину не приходит, не ластится, на прогулки не зовёт.

Помедлив, Адэр переступил порог и прикрыл двери:

— То, что произошло в моей спальне, больше не повторится.

Отложив лист, Эйра облокотилась на стол и подпёрла подбородок кулаком:

— Хорошо.

— От кого письма?

— Из Ракшады. О Галисии ни слова.

— О ней я не спрашивал.

Адэр взялся за дверную ручку, намереваясь уйти, и вдруг поймал себя на мысли, что совершенно не знает, чем живёт Эйра. Когда они просто разговаривали? Не спорили, не выясняли отношения, а просто болтали? Когда она смеялась последний раз? В Ориентале. Они поднимались на холм, чтобы увидеть гору Счастья. А раньше? До поездки в Ракшаду она точно смеялась, но Адэр не мог вспомнить, когда именно.

Они проживают бок о бок тысячи минут, а на радость не тратят ни секунды. Неужели причина в нём? Он решил, что, может быть когда-нибудь, они станут счастливыми, и отправил гору счастья в неведомое будущее, не оставив в настоящем ни крупицы. Рядом с человеком, который вечно хмур и зол, Эйра вынуждена быть хмурой и злой. Она, как зеркало. Чтобы увидеть себя, стоит посмотреть на неё.

Держась за дверную ручку, Адэр смотрел в холодные глаза и не знал, как поступить: пройти или уйти.

— Скучаешь по Ракшаде?

Взгляд Эйры потеплел.

— Мне прислали картины. Хотите, покажу?

Кивнув, Адэр уселся на диван.

Эйра вытащила из шкафа скрученные холсты. Опустившись на колени возле его ног, принялась раскручивать рулоны и выстилать пол небольшими полотнами:

— Это главный храм. Он находится в Кеишрабе.

— Высота тридцать семь метров, в длину сто одиннадцать метров, — сказал Адэр, рассматривая скульптуры воинов на фасаде здания и тигров по бокам входа. — Храм стоит на площади, которая занимает одиннадцать гектаров.

— Надо же… — хмыкнула Эйра и развернула следующий холст. — Это храм Джурии. Я прожила там… Не помню, сколько. Месяц или больше.

— Храм принадлежит неприкосновенным жрицам вожделения, — сказал Адэр, разглядывая белую крепость и лебедей на зеркальной поверхности пруда.

— Верно. — Эйра раскрутила очередное полотно. — Это…

— Дворец Иштара. Закольцованное здание. Сплошь покрыто горельефами. За дворцом оазис Кеишраб. Озеро полумесяцем. — Адэр кивком указал на холст, оставленный в шкафу. — А там что?

— Моя спальня. Ничего интересного. — Эйра принялась скручивать картины. — Хотела вас удивить, а вы, оказывается, всё знаете.

— За полтора года я перечитал о Ракшаде все книги. — Адэр посмотрел на руки Эйры. Движения торопливые, нервные. Рулоны получались перекошенные. — Покажи.

— Что? — спросила она и поднялась на ноги.

— Спальню.

Помедлив, Эйра вытащила из шкафа холст и постелила на пол. На окнах узор, сверкающий как изморозь на солнце. Золотистая мебель. На огромной кровати пурпурное покрывало. На стенах белые игольчатые астры.

— Цветы живые? — поинтересовался Адэр.

— Да.

— А теперь я спрошу о Галисии.

— Спрашивайте, — промолвила Эйра равнодушным тоном и стала скручивать картину.

— У неё такая же спальня?

— Нет.

Облокотившись на колени, Адэр сцепил пальцы:

— Почему Иштар тянул с женитьбой?

— Потому что Галисия рисовала воспоминания. Воспоминания надо хранить в голове, их никто не должен видеть.

— Их увидел Иштар.

Не эти ли воспоминания привезла Эйра из Ракшады и вручила ему при первой встрече? Решила, что ему дорога память о Галисии. Он разорвал рисунки без сожаления, и теперь мог только представить, что творилось в душе Эйры при виде интимных сцен, и что чувствовал Иштар, рассматривая бывшего любовника будущей супруги.

— Она запуталась, — сказала Эйра, собирая рулоны.

— Я ревную тебя к цветам на стенах. Глупо, да?

Улыбнувшись, Эйра направилась к шкафу.

Распахнув двери кабинета, на порог ступил Крикс:

— Малика, твой Луга… — Заметив Адэра, встал по стойке «смирно». — Ваше Величество! Простите. Гюста нет на месте…

— Ты всегда входишь без стука?

— Первый раз. Честное слово.

— Что он натворил? — спросила Эйра, складывая полотна в шкаф.

Крикс попятился:

— Я зайду позже.

— Говори, — приказал Адэр.

Крикс покосился на Эйру и, закрыв двери, устремил взгляд на Адэра:

— Луга пришёл ко мне с повинной.

— Наконец-то решился, — промолвила Эйра и уселась в кресло.

Лицо Крикса вытянулось.

— Ты знала, что он дезертир?

— Конечно.

— И знала, что он убийца?

— Знала.

— Кто? Луга? — переспросил Адэр, не веря своим ушам. И этому человеку он доверил охрану Эйры?

— Луга, — подтвердил Крикс. — Он служил в княжестве Тария, в карательном отряде. Подавлял мятежи, убирал неугодных князю людей. Когда ему приказали истребить целую семью, он сбежал в Порубежье. Но это вилами писано. Не знаю, чему верить и как проверить.

Адэр откинулся на спинку дивана. После наводнения пятьсот граждан Тарии не пожелали вернуться на родину. Однозначно, в княжестве творятся нечистые дела. Людей надо снова допросить. Суд над Лугой сделать открытым, чтобы привлечь внимание «Мира без насилия». Раздуть международный скандал. Призвать князя к ответу и вернуть княжество в состав Грасс-дэ-мора.

— Где он сейчас? — спросил Адэр.

— В моём кабинете, — ответил Крикс. — Под охраной.

— Подожди в приёмной, — приказал Адэр и, проводив Крикса взглядом, уставился на Эйру. — Сколько ещё у тебя тайн?

— Немного.

— Выкладывай!

— Вы почему-то решили, что имеете право на личную жизнь, а у меня этого права нет.

Адэр потянулся всем телом вперёд, борясь с желанием подскочить к Эйре и хорошенько её встряхнуть.

— Какая личная жизнь?

— У вас тоже много тайн. Очень много. Но я не лезу к вам в душу. Там темно, с фонарём заблудишься. И вы ко мне в душу не лезьте.

— Я правитель, а ты моя подданная. Чувствуешь разницу?

— Вы правитель, а я моруна. Чувствуете разницу?

— Ты не имеешь права скрывать чьи-то преступления.

— Не чьи-то, а Луги. Он давно раскаялся, но боялся потерять то, что обрёл: свободу. И теперь наконец-то осознал, что жить в страхе — значит: жить в рабстве. Надо искупить вину, чтобы стать поистине свободным. Я ждала, когда он во всём признается. И рада, что в нём не ошиблась.