Ава Рид - Крылья из огня и тени [litres]

– Мила, я был бы рад поговорить с тобой и услышать твою историю. Если ты уже готова встать. – Он вежливо протянул ей руку, но она медлила.

Должна ли она рассказать ему все? Как правильно? Одного взгляда на Ашера было достаточно, чтобы понять: того это совершенно не радует. Но возражать он не стал. Почему он не объяснил все сам?

– Я буду здесь. Он ничего тебе не сделает. Он мне пообещал.

И Мила невольно задумалась о том, зачем Ашеру понадобилось проговаривать это вслух…

В конце концов победило любопытство. Оно же всегда было слабостью Милы. Именно из-за него она приехала в Прагу. Именно из-за него она сегодня оказалась здесь.

Она решительно кивнула, свесила ноги с кровати и потянулась к руке Элариана. Но тут же испуганно отдернула руку. Мим и Пан проснулись, вскарабкались ей на колени – и принялись рычать на него.

Тот вздохнул, отступил назад и замер в ожидании.

– Ведите себя прилично! Все в порядке, – окрикнул Ашер Мим и Пана, но они продолжали рычать. Они смолкли, только когда Мила погладила их и заверила, что все в порядке.

«Нет, это сущая глупость! Мы ему не доверяем». Мим.

«Он странный». Пан.

– О господи, – прошептала Мила.

– Бога нет! – крикнул Цето, и Ашер кинул в его сторону маленький энергетический шар, который, похоже, попал в цель, потому что Цето простонал: – Ты, осел!

Ашер тут же подошел к Миле.

– Что случилось? Что-то не так? Что-то болит?

Мила тем временем смотрела на Мим и Пана, которые в ответ уставились на нее своими щенячьими глазами. Они устроились у нее на коленях и обслюнявили уже и ее пижаму, и простыню.

– Ты это слышал? Кто-то из вас сейчас что-то говорил? – тихо и немного растерянно спросила она.

Чтобы понять, как остальные отреагировали на ее вопрос, она подняла взгляд и посмотрела на Ашера. Тот нахмурился и взглянул на нее – серьезно и одновременно озадаченно.

– Нет. Никто ничего не говорил. Мим и Пан что-то бормотали, но они не умеют выговаривать слова. Никто не понимает, что они… – Мила кивала на каждое его слово. Возможно, она была несколько не в себе. – Хочешь сказать, ты их поняла?

– Кажется, да, – робко ответила Мила.

«Мила понимает нас!» – обрадовалась Мим и ткнулась в нее носом.

«Очень хорошо, тогда она может передать Ашеру, что мы думаем об этой дурацкой штуке с камнем. Там даже собачьей подстилки нет! Ни единой подушки! И это ужасно бесит – сидеть в этом идиотском шарике, слышать и видеть все, но не иметь возможности что-либо сделать».

Пан говорил все громче и громче.

«Я сыт по горло тем, что все хотят причинить вред Миле, а этот тип с козлиными рогами очень подозрительный!» – выкрикнул он, по крайней мере, в ушах Милы, и с этими словами спрыгнул с кровати.

Элариан быстро отступил еще дальше, потому что в прыжке Пан сменил внешность, приземлился на пол с громким стуком и оскалил зубы.

«Я знаю, но…»

«Никаких „но“, Мим! Хорошо, что этим идиотам не пришлось видеть то, что видели мы. Мила не могла…»

Пан заворчал, рыкнул на Ашера, а затем на Элариана, после чего повернулся и положил свою морду на плечо Милы, потерся об нее головой, а затем снова превратился, вернув себе обычные размеры. После он плюхнулся на кровать, устроившись на ногах Милы.

– Ух ты, – донеслось со стороны Цето. Элариан молча наблюдал за происходящим.

– Что он сказал? – с серьезным видом спросил Ашер.

– Он рассердился, потому что… – Мила глубоко вдохнула, не понимая, что вообще происходит и почему она внезапно обрела способность понимать Мим и Пана. – Потому что он не мог мне помочь, хотя они с Мим были рядом со мной, и он не доверяет Элариану.

– Умный пес, – с ухмылкой похвалил его Элариан. – Бери их с собой всегда, если хочешь.

Мила уселась там, где раньше сидел Ашер, – в соседней комнате. Ашер с Цето остались рядом с Райей, потому что Элариан хотел поговорить с Милой наедине. Любопытство переполняло его, словно адреналин, и он в каком-то смысле невольно восхищался ею. Несмотря на все мучения, которые она, вероятно, пережила, все вопросы, которые еще оставались без ответа, все то, что было для нее новым и магическим, особенно Нехева и ее собственные силы, она сидела с поднятой головой, в своей черной пижаме, держа на коленях двух темных псов, без тени страха. Великолепная, необыкновенная.

Рядом с ней стоял стакан воды. Она уже наполовину опустошила его и теперь неприкрыто рассматривала Элариана – так же, как и он ее.

До него донеслось урчание собак. Кто-то из них фыркнул. Он еще не видел их в действии, но догадывался, на что они способны. Ашер проделал хорошую работу, этого он не мог не признать.

Элариан откинулся назад, положив руки на подлокотники кресла. Между делом он создал себе новую рубашку. Он не хотел, чтобы Мила и дальше рассматривала шрамы и руны у него на груди. Сколько бы времени ни прошло, в нем все-таки сохранилась какая-то искра порядочности.

– У меня много вопросов, – нарушила тишину Мила.

– У меня тоже. Почему ты думаешь, что я могу ответить на твои?

– Думаю, дело не в том, сможешь ли ты, а в том, захочешь ли. К тому же ты сам попросил об этом разговоре, не я. Я бы предпочла спрашивать Ашера.

– Достоин ли тебя Ашер? – лукаво спросил он, и Мила невольно улыбнулась. Ее щеки слегка покраснели. Но она все так же прямо смотрела ему в глаза.

– Дело не в том, кто чего достоин. Дело в том, кто к чему стремится – и к кому. Что-то заслужить… это иллюзия. Кто вообще решает, кто что заслужил? И когда? – Теперь она опустила взгляд, кашлянула и только потом снова посмотрела на него. – Но это не имеет отношения к делу.

– Ты права. – Элариан наклонился вперед, опершись локтями на колени. – Я был очень удивлен увидеть здесь своего брата, потому что мы расстались много лет назад. Почему – это уже другая история, но тот факт, что они оба явились сюда, показывает, как много ты и Райя значите для них. Я лишь хотел отметить это, прежде чем мы начнем наш разговор. Итак, Мила, расскажи мне о своем даре.

– Расскажи мне свою историю, – ответила она.

– Нет.

– Тогда и я отвечу то же самое.

Элариан от всего сердца рассмеялся и попытался вспомнить, когда это случалось с ним в последний раз. Смех казался чем-то непривычным. И это было удивительно хорошо.

– Давай заключим сделку. Когда ты расскажешь мне все и тем самым убедишь меня, что тебя стоит спасать – и как человека, и как аномалию, – я расскажу тебе свою историю.

По лицу Милы было отчетливо понятно, о чем она думала. Мимика выдавала ее. То, как она пыталась не показывать своей реакции, как едва заметно хмурились ее брови или как она приоткрывала рот, а затем закрывала снова. Как она гладила собак и вдруг замирала на пару секунд, а потом продолжала гладить их дальше.