Джульета Янг - Битва за трон Саррана [СИ]

К счастью, достаточно было пары команд, чтобы инспектор одобрительно кивнул и стража расступилась. Особого восхищения на его лице не отобразилось, но судя по жестким разворотам и их количеству, наш уровень ещё ого-го. Места внутри распределялись по принципу «кто успел», благо, прилавки с диковинными зверюшками в клетках скучились, а из-за слабой вони вокруг них не особо толпились другие предприниматели. Покупатели ведь пройдут мимо, почти не почувствуют, а торговцам целый день стоять и нюхать. Мы же надеялись, что тот самый граф ринется сюда первым делом, и нам недолго придётся дышать навозными ароматами.

Напарник огляделся, достал из инвентаря складной столик и разложил на нём всякие кольца, палки, верёвочки и прочий реквизит. Обозначил «сцену», очертив толстым мелком круг, будто это кого-то остановит. Не забыл и про миски для монет, всё-таки мы пришли зарабатывать, пусть и не таким способом, но надо держать образ.

Костяшка: Ну что, погнали?

Народ слёту обратил внимание и начал стягиваться. Такого ажиотажа я никак не предвидела, а виною тому маленькие ублюдки, сначала ноющие родителям пойти посмотреть на кошечку, а потом тянущие мелкие грязные ручонки ко мне, дёргая то за хвост, то за лапы. Никакого воспитания и понятия о личном пространстве!

Костяшка: Не шипи на них, потерпи.

Аврора: Ага, они выбивают по 1 хп за раз, так и сдохну тут. Это естественная реакция животного, ты же просил правдоподобности.

Б е ды на этом не закончились. Некоторые «сердобольные» считали своим долгом покормить хвостатую артистку, один весьма предприимчивый торгаш мясными пирожками распродал для меня целый поднос. Они с нездоровым энтузиазмом целились в мишень, швырялись, словно соревнуясь, чью же подачку я скорее замечу и проглочу, и даже не подозревали о том, что мне это может быть не по нраву, что лучше уж держать кусочек в руке и кыскыскать. Хлебная мякоть в жирном бульоне напоминала снаряды, чувствовала себя, как при бомбёжке, серьёзно, без преувеличений. Пришлось применить обычную кошачью хитрожопость — выедала только фарш. Благо, его в выпечку клали не очень много. Это хоть не сырое мясо, да и везло, что земли касалось лишь тесто.

Аврора: Может, сделаешь что-то? Я сейчас блевану! Если кошку перекормить, она не будет выполнять трюки.

Ненадолго всё устаканилось, и я спокойно, если так можно сказать, прыгала через палку, перекатывалась и мяукала по команде, но тут появилась она, типичная бабень с сопливым утырком. Этот ребёнок ел, а по факту противно облизывал, какой-то фруктовый пирог и ни с того ни с сего захотел им же меня угостить.

— Эй! Прошу прощения! Почему эта тварь не ест пирог? Она больная что ли? — толстуха, не стесняясь, подгребла к тестеру во время исполнения трюка и, схватив лапищей за плечо, повернула к себе.

Он, мягко говоря, оторопел от такой наглости и не сразу нашёлся.

Аврора: Там фрукты, это сладость.

— З-здавствуйте, — замялся, подбирая правильные слова, ведь общение с подобными индивидами сродни минному полю. — Простите, но с чего вы взяли, что кошка больна? Дело в том…

— Как это с чего? — перебила женщина, искренне недоумевая от тупости заданного ей вопроса. — Если животное не ест, значит, оно заболело! Ты что, не знаешь? А я знаю, у меня свинья старая так подохла, пришлось резать. А новая хорошо ест, бегает, резвится.

— Ну, кошка и свинья — немного разные животные. Дело в том, что кошки не едят сладости, это не входит в их рацион, — медленно, спокойно, без какого-либо намёка на язвительность.

— Как это не едят?

— Ну… Ну, вот вы же не станете есть сырую мышь.

— Ты сейчас насмехаешься над моей фигурой, а? Посмотрите-ка какой нахал! Грубия-я-ян! — в голосе прорезались высокие ноты.

Несколько стражников среагировали на шум и направились к нам.

— Э-э… Что? Нет-нет-нет… — Костяшка даже замотал головой и замахал руками одновременно, чтоб до клуши наверняка дошло. — У Вас отличная фигура! Я просто хотел сказать, что люди не станут есть сырых мышей, для них это отвратительно. Вот точно так же и кошкам неприятен вкус фруктового пирога.

— И что? Она разве умрёт, если съест? Ей станет плохо?

— Скажем, это не совсем полезно для их организма.

Один из хранителей правопорядка отделился и подошёл ближе:

— Что-то не так, баронесса Фэттенбелл?

Баронесса. Самый мелкий дворянский титул в Сарране. Из грязи в князи — это про неё. Небось сама не благородных кровей, а богатый отец, возможно крупный торговец или ещё кто, устроил доченьке светлое будущее. Сочувствую мужу, с такой-то мегерой. Хорошо, я запомнила твою фамилию, и даже сама лично прирежу, если выдастся случай. А пока моя ненависть уступала чувству безнадёги и испуга, из-за этой сволочи наша афёра закончится прямо сейчас. Никто не станет разбираться, скрутят и вышвырнут. Не особо надеясь на успех, жалобно прижала ушки и спряталась за ногами змеелюда, а вдруг харизма коти хоть как-то поможет и за меня вступится храбрый кошатник.

— Прошу прощения, а что здесь происходит? — вмешался низкий худощавый мужчина интеллигентного вида: платок на шее под рубашкой, жилеточный костюм и пальто, козья бородка, седоватые волосы, обрамляющие голову, словно венок.

— Ох, граф Солигар! День добрый! Вот эти вот скоты… — она указала на нас, и с доброй долей крепких словечек расписала ситуацию так, будто мы чуть её не убили.

Растерянная стража не понимала, что теперь делать. Вроде и светская дама недовольна, а вроде и граф подкатил. Солигар… Солигар… Я где-то слышала эту фамилию. Это же наш клиент! Спасибо тебе, Искин! Думаю, в этом цифровом мире не совсем уместно благодарить Господа, а на счёт здешних божеств мои познания сводятся к нулю.

Мужчина потёр подбородок, хмыкнул, а затем подошёл к сопливому малышу, ему даже не пришлось наклоняться, настолько его рост был мал, чтобы почти наравне поговорить:

— Смотри, дружок, есть два вида животных: те, которые едят растения, и те, которые едят мясо. Вот это — кошка, и она относится ко второму виду. Если бы ты дал ей, не пирог, а, допустим, свой пальчик, она бы с удовольствием его съела.

Лицо ребёнка сначала исказилось от страха, а потом он пискляво заверещал, производя на свет ещё больше соплей и слёз. Мамаша сорвалась с места и раскудахталась, словно квочка:

— Что… Что… Как… Как… Что вы себе позволяете? Зачем вы пугаете дитятко? Он же маленький и беззащитный!

— Ровно, как и это ни в чём не повинное животное. Вы же баронесса, а ведёте себя, как необразованная хамка.

Видимо, жируха была из тех, кто только и может, что брюзжать желчью на низших по статусу и положению, потому как она не стала нападать на графа, а, схватив орущее исчадие ада, ретировалась куда подальше: