Ярослав Гжендович - Конец пути

— Батарее: пусть готовят бочки, — приказал Ульф. — Натяжение до первой зарубки.

Я отыграл сигнал, а потом мы снова ждали, а крабы приближались. Всадники гнали их на осыпь, а сами держались позади, на безопасном расстоянии.

— Залп! — скомандовал Нитй’сефни.

Снаряды вылетели над хребтом, пронеслись над нашими головами и разбились один за другим в группе карабкающихся на камни крабов, разбрасывая во все стороны едва видное облачко какой-то пыли. Кроме того, некоторые крабы попадали, и, возможно, что в них попали бочки или осколки и они получили какие-то раны. Потом некоторое время ничего не происходило.

А потом вдруг все они сразу начали метаться, словно ошалевшие, издавая жуткий вой, скатываясь по склонам и рубя вокруг кривыми саблями, что были у них вместо рук.

— Не знаю названия, — сказал Ульф. — Но это насекомые размером с палец, очень жалящие. А теперь они по-настоящему злые.

Внизу воцарился хаос: всадники пустились галопом вдоль фронта, несколько на всем скаку свалились с седел, кони мчались с диким ржанием, а крабы превратились в стадо, мечущееся вслепую. А потом случилось нечто странное. Крабы начали переворачиваться, и казалось, что они умирают. Валились один за другим, звеня латами, подгибали ноги и замирали. А потом принялись открываться, словно брошенные в кипяток раковины, показывая синие внутренности, сверкающие от слизи. И они расступались, освобождая худые и бледные мелкие тела. Которые неловко расползались во все стороны.

Внутри были дети.

Я был сыт этим по горло. Сыт я был Деющими и миром, в котором войны ведутся таким вот образом. Я просто пережил слишком много жестокости и слишком много безумия. Потому-то мой дед и окружил урочища стражей, и потому приказывал убивать за использование имен богов.

Дети, закованные в сталь, и превращенные в чудовищ…

Что мы могли сделать?

Но так или иначе, а мы застлали равнину телами, и Змеев осталось меньше половины. Если они атакуют, мы снова начнем стрелять и поубиваем их всех. Ледовый Сад сумеет выстоять.

Так я думал тогда.

Башня перестала расти и встала на высоту нашей стены, а увенчивала ее железная голова чудовища, точно такая же, какую носили на забралах всадники Змеев. Башка, похожая на череп рептилии, с выдвинутой зубастой челюстью из сверкающей стали.

Голова эта шевельнулась из стороны в сторону, а потом из нее раздался гудящий, гремящий окрик: «Лазарь, восстань!», прокатился над равниной и вернулся, отраженный от леса.

— Смотрите! — крикнул Н’Деле, показывая вниз.

Всюду на равнине тела Змеев принялись шевелиться. Сперва неспешно, а потом все быстрее, отталкиваясь руками и поднимаясь на ноги. Не все. Те, чьи тела были раздроблены, у кого оторвало головы, те, кто был раздавлен или разорван на куски, продолжали лежать неподвижно, но вставали прошитые стрелами, вставали те, чьи тела были пробиты обломками, или у кого были оторваны конечности. Вставали и те, чьи тела продолжали гореть. Многие. Слишком многие.

Мы молчали.

Они вставали и ощупывали землю вокруг в поисках оружия. Было видно, что делают это не вслепую, но пытаются найти нечто, что еще не сломано и не согнуто, что все еще можно использовать.

— Что теперь?! — спросил Ульф с раздражением в голосе.

— Маити суэнда , — ответил Н’Деле. — Ходячие мертвецы.

Ночной Странник в ярости ударил ладонями по бедрам.

— Я так не играю! Да от такого, perkele , удар может случиться. Соорудил себе живые трупы? Ну как так можно! Как их задержать? Только учти: если скажешь, что никак, потому что они мертвы, сброшу тебя вниз.

Н’Деле пожал плечами.

— Отрубить голову или перерубить позвоночник. Через какое-то время они и так умрут, но когда именно, это зависит от того, насколько хорош нхаво , а этот, похоже, неплохо справляется. Кажется мне, что это те, кого мы уже убили сегодня, он пошлет их в первых рядах. Маити суэнда не чувствуют боли и помнят только о приказе, который им отдали. У них нечеловеческая сила, однако, используя ее, они приближают свою вторую смерть. Если будут сражаться и взбираться по склону, проживут только до завтра, но если они под властью по-настоящему сильного чародея, то проживут и три дня.

Мертвые, встающие на бой. Ходячие трупы.

Что мы могли сделать?

— Огонь? — спросил Ульф деловито.

— Только очень сильный. Облившись драконьим маслом, они могут ходить и час.

— Ладно, играй: натягивать машины! А потом — в сторону осыпи. Бить по головам.

Они маршировали неостановимо и карабкались на склон. Людей бы мы остановили с легкостью, этих — нет. Они не шли вслепую или неловко. Я видел такого, который сломал ногу, а потом воткнул кости в тело, чтобы суметь идти дальше. Падали на них камни и стрелы, окатывали мы их струями огня. А они горели и ползли вверх, и откатывали камни, чтобы освободить перевал.

Скалы падали с грохотом, поднимая тучи пыли, а они перли вперед и вверх.

Мы стреляли из арбалетов, а они вырывали стрелы и бросали их в нас. Порой нам удавалось попасть в голову, и тогда труп замертво падал вниз, но попасть нужно было в лоб. Одному моя стрела сорвала все лицо — от носа вниз вместе с челюстью, а он продолжил карабкаться вверх. Я натягивал, взводил и стрелял, но попасть не мог. Прошил трупу три раза грудь, шею и плечо, вырвав железный наплечник, но он продолжал идти. Притом трупы эти были ловки, словно кебирийцы, с легкостью ползли наверх, одним прыжком преодолевали камни размером с человека.

А потом мы сражались, сбившись в кучу, сталкивая живые трупы копьями вниз, рубя в упор и стреляя им в лица.

Я видел, как одного из них проткнули копьем, он же издал змеиное шипение, ухватился за копье одной рукой и дернул, поднимая гвардейца в воздух, и перебросил его над собой в пропасть.

Я сражался мечом, заслоняясь круглым щитом Ночных Странников, и сумел отрубить одному голову, но такой фокус удался мне лишь раз. Ульф двигался, словно торнадо, то и дело вскидывал над головой этот свой странный меч, заслонялся и приседал так быстро, что за ним не поспеть было и взглядом, но противников было много. Н’Деле сражался спиной к Ульфу, вертя двумя саблями, подскакивая и уклоняясь, припадая к земле или рубя с подскока.

Я, Спалле, Бенкей, Сноп, Варфнир и Сильфана встали спиной к спине полукругом, упорно рубя по шеям и по рукам. Мы нашли хорошее место: уперлись о скальную стену, и они не могли сюда втиснуться, когда мы атаковали по трое зараз: сперва двое ударяло по рукам и ногам, а если Змей падал, третий отрубал ему голову. А потом мы сбрасывали тела на ползущих следом.

Вот только они все лезли, а мы выбивались из сил.

Наконец, несколько из них прорвались на другую сторону перевала, к озеру, и бросились на баллистников. Те едва успели выхватить мечи, когда их буквально облепили Змеи; мы бежали на помощь, я видел издалека, как большой живой труп, по всему телу покрытый татуировками, хватает человека, одним движением уклоняясь от удара, поднимает его над головой и кидает на катапульту, а потом пинком освобождает рычаг, посылая несчастного вместе с зарядом на другую сторону горы и стены, прямо в свои собственные ряды.