Майкл Мэннинг - Война Бог-Камня

Мой второй самый крупный шок был на следующий день, когда нам с Дорианом впервые удалось поговорить наедине. Он казался напряжённым с того момента, как узнал новости, но я в основном относил это на счёт скорби — и скорби не только о Марке. Он также потерял более половины своих рыцарей лишь за несколько дней до смерти нашего друга. Все они были людьми, с которыми он тесно работал не один год. Если у кого и был повод для траура, так это у Дориана.

— Это просто не кажется возможным, — сказал я ему, надеясь расшевелить его.

В последнее время он стал очень молчалив.

— Ага, — сказал Дориан, с лицом, которое было будто высечено из камня.

Я положил ладонь ему на плечо:

— Здесь только мы двое, — напомнил я ему. — Тебе не нужно пытаться имитировать Сайхана.

На миг его глаз дёрнулся:

— Ладно, я скажу, — ответил он, сбрасывая мою ладонь со своего плеча. Его тело излучало напряжение, и он казался разозлённым.

— Что?

— Ты потерял ясность мысли, и позже я тебя прощу, но ты поступил неправильно, — сказал Дориан голосом, который дрожал от едва сдерживаемых эмоций.

Я в шоке уставился на него. «Что, чёрт возьми, я ему такого сделал?». Я не мог вспомнить, когда я последний раз действительно расстраивал Дориана. Не этого я ожидал.

— Когда ты узнал, что он умирает, ты уехал, ни черта мне не сказав. Ты нашёл Роланда, но я оказался недостоин уведомления. Мне пришлось узнать уже после твоего исчезновения, — выпалил он.

Я выставил ладони:

— Я спешил, Дориан. Я не думал.

— Да знаю я! — внезапно закричал он. — Я узнал из вторых рук. Ты даже не подумал о том, что я, возможно, тоже захочу быть там.

— Мы всё равно не успели вовремя. Тебе это всё равно бы ничего не дало… — начал я.

— Да не в этом дело, чёрт побери! — перебил он меня. — Ты должен был мне сказать. Тебе следовало дать мне выбор. Ты даже не подумал о моих чувствах. Думаешь, ты был единственным, кому он был небезразличен? Он был и моим другом тоже! — воскликнул Дориан с покрасневшим лицом и мокрыми от слёз щеками.

Тут до меня наконец дошло. Конечно, мой непроверенный магический летательный аппарат был слишком маленьким для троих, но, по сути, мой друг говорил правду. Я о нём даже не подумал — вообще. Я получил вести, и уехал, не сказав ни слова никому кроме Пенни.

— И ещё, потом ты мне говоришь, что он знал, что умирает… ещё до того, как переехал! Ты и это тоже держал в тайне от меня! Что за нахуй, Морт!? Думаешь, я такой неважный, что не заслуживаю твоего доверия? — заорал он с ударением на каждое слово.

«Я верю тебе не меньше, чем кому-либо из живущих», — молча подумал я.

— Он сказал мне держать это в тайне, Дориан. Это был не мой выбор.

— Он тоже был мудаком. Как и ты! — сказал он, и слёзы текли по его лицу ручьём.

Я обнял его:

— Прости. Ты прав.

Даже злясь, он обнял меня в ответ, хотя на миг я подумал, что он может сломать мне хребет, а потом он оттолкнул меня:

— Переживу, но ещё несколько дней я бы предпочёл тебя не видеть.

Последовавшие месяцы были безмятежными и мирными — скучный контрапункт к ужасу нападения богов на Замок Камерон. За смертью Марка последовали не новые препятствия и вызовы, а их отсутствие, что лишь увеличило моё беспокойство, и углубило мою депрессию.

Потеря моего самого близкого друга сильно повлияла на моё настроение, в основном в не сразу очевидных моментах. После глубокой печали первых нескольких недель я выбросил траур из головы, пытаясь сосредоточиться на живых, и жить дальше. Работа над Мировой Дорогой двигалась хорошими темпами, и после почти года пришёл день, когда мы должны были открыть ворота, и соединить друг с другом далёкие уголки Лосайона.

Мне следовало радоваться, и я пытался таким казаться радостным, как только мог, но внутри моё сердце чувствовалось мёртвым и холодным. Пенни, конечно, заметила мою депрессию, несмотря на мои наилучшие усилия вести себя как обычно. Она допросила меня, и хотя поначалу я честно говорил о своём горе, по прошествии первого месяца я начал отговариваться беспокойством о местонахождении оставшихся двух сияющих богов… и Мал'гороса. Давайте не забывать о Мал'горосе.

На самом деле, у меня было много причин для беспокойства. Шиггрэс полностью исчезли, хотя я чувствовал уверенность в том, что полностью уничтожены они не были. Рыцари Камня понесли крупные потери, и после нападения их у нас осталось лишь семеро. Дориан изо всех сил старался найти подходящую замену, но он был требователен в своём выборе, и я полностью его в этом поддерживал. Я скорее согласился бы на недостаток численности, чем на то, чтобы дать силу людям, которым я не доверял.

Дориан вроде бы перестал на меня злиться, но я порой всё ещё чувствовал исходившую от него лёгкую холодность, и я знал, что понадобится какое-то время, чтобы полностью исцелить рану, которую я нанёс нашей дружбе. Пока что мы оба удовлетворились тем, что держались один день за другим, и управлялись с насущными проблемами. У него было достаточно забот, с недавним рождением его второго ребёнка, маленькой Кари́ссы Торнбер.

В некоторых отношениях ощущение было таким, будто мы жили под занесённым топором палача, постоянно ожидая, что он опустится на наши шеи. Но даже несмотря на это я чувствовал глубоко внутри, что мой недуг на самом деле был вызван не этим. Марк умер. Хотя немногие понимали, насколько мы были близки, он был для меня самым родным человеком. Теперь единственный человек, который знал меня лучше всех, ушёл из жизни, и вместе с ним ушли все воспоминания, которые были лишь у него.

У каждого из нас есть своё представление о себе, но что немногие из нас осознают, так это то, что каждый человек вокруг нас также обладает представлением о нас, которое не менее реально, чем наше собственное. Каждый близкий к нам человек видит нас в своём сердце так, как больше не может никто другой. Со смертью Марка я потерял не только своего дражайшего друга, но и свой образ, который он показывал мне в своей собственной жизни.

«Или ты, возможно, просто чересчур сентиментальный, чересчур аналитический глупец, который лишь ухудшает ситуацию, постоянно философствуя и романтизируя всё до бесконечности! Жизнь идёт дальше, и ты тоже шёл бы дальше, если бы не тратил так много времени, терзаясь о проблемах, которые не в силах решить. Живи дальше!» — эти слова пришли мне, произнесённые голосом Марка, что часто случалось в те дни. Этот голос говорил то, что сказал бы мне Марк — вещи, которые могли бы помочь, будь он жив. Вместо этого воспоминание о его голосе вызывало у меня на глазах слёзы.

— Что не так, Папа? — спросила Мойра.

Мы стояли на балконе, выходившем на центральный двор крепости, защищавшей Мировую Дорогу. Большие ворота по обе стороны массивной открытой области были широко раскрыты, и внизу стояли толпы людей, задрав на нас головы. Ещё двое ворот во дворе всё ещё были закрыты — те, что вели вниз, к круговому подземному коридору. Король Джеймс стоял в центре балкона, обращаясь к собравшимся. Мы с Пенни стояли позади него, с Мэттью и Мойрой по обе стороны от нас.