Майкл Мэннинг - Война Бог-Камня

— Нет, мы можем его спасти, — упрямо повторила она.

— Знай свой предел. Позаботься о человеке, которому ещё можешь помочь, чтобы я смог позаботиться о Уолтэре, — резко сказал я. Она помедлила, но я был безжалостен: — Немедленно! — рявкнул я холодным и властным тоном. Я сомневался, что можно было что-то сделать, но если и можно было, то я не смог бы справиться, пока она плакала у меня над плечом.

Её лицо побледнело в ответ на мои резкие слова, но она встала, и сделала так, как я ей велел. Я занял её место рядом с Уолтэром, и начал тщательно обследовать его тело, изнутри и снаружи. Состояние было именно настолько плохим, насколько подсказывало моё первое впечатление. Его сердце было сильно повреждено, и биться перестало уже, наверное более чем минуту назад. Я поднял взгляд, и обнаружил стоявшую рядом со мной Пенни.

— Позаботься, чтобы никто меня не беспокоил, — сказал я ей. — Если я сам не очнусь в течение нескольких минут, или если я перестану дышать, позволь Элэйн попробовать меня разбудить.

Взгляд Пенелопы на краткий, но напряжённый миг впился в мои глаза. В её взгляде я увидел страх и сомнение, но она лишь кивнула.

Растянувшись на холодном каменном полу, я подтянул к себе неподвижное тело Уолтэра, и закрыл глаза. Позволив своему разуму расшириться за пределы моего собственного тела, я попытался сосредоточить свои ощущения на неподвижном теле, лежавшем рядом со мной. «Прошло уже, наверное, две минуты с тех пор, как его пробили мечом», — на секунду подумал я, а затем отбросил эти мысли.

На миг я ощутил, что у меня не получается — я не мог заставить себя войти в мёртвое тело Уолтэра. «Надо прислушаться». Успокоив своё внутреннее смятение, я отбросил сомнения, и вскоре начал слышать песню, бывшую физическим телом Уолтэра — и в ней звучала мелодия его угасающего духа. Я когда-то посылал свой разум в бессознательное тело Пенни, когда она умирала, но тут всё было иначе. Я не просто входил в его тело — я ассимилировал его внутри себя. Частично это было необходимо, поскольку Уолтэр больше не был полностью соединён со своей плотью и костьми, которые так долго служили вместилищем для его духа.

Я попытался как-нибудь взять на себя ответственность за его тело на достаточно долгий срок, чтобы вернуть его к жизни, и одновременно мне нужно было не дать искре, бывшей истинным Уолтэром, удалиться, пока я не закончу. Эта задача не поддавалась сознательной мысли, и именно поэтому находящийся в сознании рациональный разум неспособен был эту задачу решить.

Меня пробрал обжигающих холод, моё сердце перестало биться, моя кровь стала остывать, и вокруг себя я не ощущал почти ничего кроме тьмы. Я стал пламенем, горящим светом в бесконечной пустоте, но я всё ещё мог чувствовать вокруг себя умирающую плоть. Вдалеке был другой свет, но он мерцал, уходил прочь, будто подхваченный неумолимым, безразличным ветром.

— «Нет».

Толчок… Я расширился, будучи обжигающим светом, вспыхивающим в пустом коридоре, и тьма отступила. Меня разрывало от боли — ощущение разорванной спины и безнадёжно повреждённого сердца. Я понукал его сердце биться, заставляя его кровь двигаться, пока мои мысли подобно огню прокатывались по его повреждённым нервам. Я вообразил его сердце целым, и ощутил, как плоть срослась, когда его тело попыталось соответствовать моей воле, наложенной на него.

Даже пока его тело поправлялось, я видел, что свет, бывший Уолтэром, удалялся. Он затрепетал, готовый вот-вот потухнуть. Протянувшись, я попытался схватить его, но расстояние между нами казалось невозможно большим. Я теперь держал два тела, его и своё собственное, и усилие, требовавшееся для поддержания жизни в обоих, было больше, чем я мог вообразить. Хотя в плане чистой силы это усилие было незначительным, сложность человеческого тела была колоссальной. Все те вещи, которые наши тела обычно делали автоматически, я пытался делать намеренно — и для него, и для себя.

В конце концов я потерпел поражение… но отказывался это признавать. Вместо этого я отпустил своё собственное тело, и полностью вошёл в Уолтэра, позволив своим инстинктам поддерживать в его теле жизнь, пока я сам направил свою сознательную волю на почти угасший крошечный свет. «Чёрт тебя дери! Я не позволю тебя тихо уйти. Возвращайся!»

Тут я ощутил связь, и почувствовал, как разум Уолтэра впервые отозвался сбивающим с толку потоком страха и замешательства. Мы стояли вместе с ним на краю пропасти — места, где свет изгибался и поворачивался, меняя направление… превращаясь во что-то настолько тёмное, что я не мог видеть его напрямую. Это напомнило мне о шиггрэс. «Пустота… это — пустота, то место, откуда они вернулись». Даже когда ко мне пришла эта мысль, я почувствовал, что разрушаюсь по мере того, как источник моего собственного света начал терять когерентность. «Как они это пережили?».

Но гадать об этом у меня не было времени — используя связь, которую я каким-то образом выковал, я потянул Уолтэра прочь, таща его изо всех оставшихся у меня сил. Я тщился будто целую вечность, пока у меня, казалось бы, не осталось ни капли сил, но наконец, с щёлкающим ощущением, я почувствовал, как дух Уолтэра снова сцепился с его телом. Его сердцебиение стабилизировалось, и я удалился, чтобы освободить место, пока его дух возвращался к жизни в его прежде неподвижном теле.

— Он дышит!

Я услышал этот голос, но я не мог быть уверен, кому он принадлежал. Я был вымотан, и хотел лишь поспать. Окружавшая меня бесконечная ночь была тёплой и успокаивающей, и я ощутил, как уплываю прочь.

— А Мордэкай — нет!

Голос был похож на Пенни, но был приглушённым, будто доносился с большого расстояния. Она говорила что-то ещё, но я больше не мог разобрать слов. Мне просто нужно было отдохнуть. Я позже спрошу у неё, что она там говорила.

— « Мордэкай! Вернись! Ты нам нужен », — донёсся громкий и раздражающий голос Элэйн, прорываясь через глушившее остальные голос расстояние, не теряя громкости.

— «Ш-ш-ш», — подумал я в ответ. «Я пытаюсь поспать».

— « Тебе нельзя спать здесь. Твоё тело умирает. Ты должен вернуться в него », — пришёл её встревоженный ответ.

— «А ты заставь меня», — непокорно ответил я. Её непрекращающееся присутствие не позволяло мне расслабиться.

— « Я не могу. Я не вижу тебя, Мордэкай. Я не могу последовать за тобой туда. Ты должен вернуться », — зазвучали её мысли почти неистово.

— «Ладно», — подумал я в ответ. «Если это заставит тебя заткнуться. Когда-нибудь я найду способ убедить людей дать мне хорошенько выспаться», — гневно сосредоточил я свои ощущения, и снова почувствовал поблизости своё тело. Обозреваемое снаружи, оно казалось мне чужим, и великая апатия вытягивала из меня силы. Сделав медленное усилие, я начал пытаться снова войти в своё тело, но ощущение было таким, будто какой-то щит не позволял мне достигнуть цели.