Майкл Мэннинг - Бесшумная буря

Тирион обнаружил, что ощетинился в ответ на слова Ши'Хар.

Тиллмэйриас поднял ладонь:

— Я не хотел тебя оскорбить. После того, как я увидел тебя, и увидел твоих детей, мои взгляды изменились. Твой интеллект гораздо выше, чем у наших рабов, и наблюдая за твоими детьми, я вижу, что это — не редкость. Вывод, к которому я пришёл, заключается в том, что наши методы взращивания людей замедляют их умственное развитие.

— К чему ты клонишь?

— Я хотел бы загладить свою вину. Когда ты пришёл к нам, я обращался с тобой так же, как обращался бы с любым трудным животным. Я тебя кормил, поил, и, когда это казалось необходимым, наказывал. Мои намерения состояли в том, чтобы выдрессировать тебя так, как я делал со множеством других, но теперь я понимаю, что я причинял тебе значительный вред. Мои усилия не только не возымели действия, они, вполне возможно, затруднили тебе достижение успеха.

Наблюдение за тем, как ты взаимодействуешь со своими отпрысками, заставило меня осознать, что случившееся несколько дней назад на арене было ужасно неправильным. Я не жду, что ты мне поверишь, но я был против того матча, хотя я не имел власти ни над Морданами, ни над Иллэниэлами.

Тирион был потрясён. Ему было трудно решить, что чувствовать. Он всё ещё боялся, нет, ненавиделШи'Хар, и Тиллмэйриаса — больше всех прочих, но сейчас он слышал то, чего не ожидал услышать никогда. «Он что, глумится надо мной?». Однако это было маловероятно. Ши'Хар были известны своей честностью. При необходимости они могли лгать, но притворные извинения были для них слишком тонким ходом. Этот Ши'Хар действительно пытался попросить прощения.

— Объявление Лираллианты, — добавил Тиллмэйриас, — о том, что ты — её кианти, изменило твой статус, но дискуссия вышла далеко за рамки этого вопроса.

— Дискуссия среди ваших старейшин?

Хранитель знаний кивнул:

— Не только среди моих, а вообще среди старейшин всех рощ. В прошлом месяце я вынес предложение о том, чтобы наш народ изменил определение как баратти, так и Ши'Хар, чтобы создать для вашего народа новую категорию.

— Пожалуйста, объясни, Тиллмэйриас, — сказал Тирион. — Ничто же не изменилось, с чего такая внезапная смена отношения?

— Изменилось наше понимание, Тирион. Когда мы только явились в этот мир, у нас было лишь три главных категории для определения жизни. К первой категории мы относили лишь себя — живых, разумных, осознающих себя существ, способных манипулировать эйсаром и контролировать его. Мы считали это высшей формой жизни, единственной формой, у которой было то, что твои предки называли бы «душой». Вторая категория была для всей остальной жизни, баратти — животные, живые существа, обладающие эйсаром, но неспособные им манипулировать. Когда мы только прибыли сюда, люди чётко попадали в эту категорию, и потому мы нисколько не терзаясь забрали этот мир себе.

— Вы видели их города, вы изучали их науку, — указал Тирион. — Как вы могли посчитать их животными?

Тиллмэйриас кивнул:

— Мы знали, что они были разумны, но мы не считали ваш род полноценно живым в том же смысле, что и мы. Мы думали о вас, как о живых машинах.

Тирион обнаружил, что скрипит зубами, и сознательно заставил себя расслабиться:

— А что — третья категория?

— Великий Враг, преследующий нас от звезды к звезде, от измерения к измерению, — ответил Тиллмэйриас, — но они этой дискуссии никак не касаются.

— Могут ли они явиться сюда?

Прэйсиан улыбнулся:

— Нет. Здесь мы в безопасности. Старейшины Иллэниэлов и Морданов разработали непробиваемую защиту для этого измерения ещё до того, как мы пришли в этот мир. Морданы и Сэнтиры смогли претворить её в жизнь согласно планам старейшин Иллэниэлов. Больше преследований не будет.

У Тириона была где-то дюжина вопросов, но первым делом он задал самый основной:

— Почему они относятся к отдельной категории? Чем они отличаются?

— Это я обсуждать не волен, — проинформировал его Тиллмэйриас, — да это и не важно для нашего разговора. Что важно, так это то, что мы теперь считаем ваш вид обладающим истинным самосознанием, истинно живым.

Тирион покачал головой:

— Как у вас могло уйти столько времени на то, чтобы это понять? Кто угодно мог бы сразу сказать вам об этом.

Хранитель знаний сжал губы, тщательно размышляя. Чуть погодя он продолжил:

— Это трудно объяснить. Ты знал, что можно создать машину, способную думать?

Его жизненный опыт касательно машин не выходил за пределы телег и ткацких станков, но он вспомнил древний человеческий город, который ему когда-то показывал Тиллмэйриас, а также его описания фантастических изобретений древних людей. Однако это казалось ему странным:

— Вообще-то это кажется мне бессмыслицей.

— Тем не менее, это так, — сказал Тиллмэйриас. — К моменту нашего прибытия ваш народ уже добился этого. Основной смысл тут в том, что возможно создать машину из простых материалов… металла, камня, стекла. Можно создать машину, которая может думать и общаться, но она не живая, не обладает истинным сознанием. Она может «казаться» Ши'Хар или, в вашем случае, человеком. Она может делать это настолько идеально, что тебе или мне будет невозможно найти разницу, но она всё равно останется машиной.

Тирион представил себя куклу, способную говорить, и от этой мысли мурашки побежали у него по спине:

— Это просто… возмутительно.

— Именно так, — согласился Тиллмэйриас. — Именно так мы и думали о вашем народе.

— Что?! Как вы могли спутать нас с машинами?

— Но вы ими и являетесь, дорогой человек. Вы — фантастические машины естественного происхождения, вместо металла и шестерёнок построенные из крови и кости, — сказал Тиллмэйриас.

Выражение лица Тириона заставило его поспешно добавить:

— Как и Ши'Хар, вне зависимости от того, идёт ли речь о наших старейшинах, или о наших детях, вроде меня. Мы — фантастические биологические машины.

Ощущение было таким, будто он мысленно тонул. Концепция, которую пытался передать ему Тиллмэйриас, заставляла его разум завязываться узлом.

— Твои доводы опровергают сами себя, Тиллмэйриас. Согласно тому, что ты сказал, вообще никак нельзя узнать, являются ли наши виды воистину живыми.

— Ещё как можно, — сказал Тиллмэйриас. — Сознание — свойство эйсара, даже трава у тебя под ногами имеет немного эйсара. Животные и прочие им подобные обладают им в ещё большем количестве. Люди, которых мы впервые встретили в этом мире, тоже его имели, но не были способны им манипулировать. Они даже не были способны ощущать его присутствие. Вот, почему мы считали их животными, или, используя только что обсуждавшиеся нами термины, минимально осознающими себя биологическими машинами. Существами, обладающими разумом, но лишёнными истинного сознания, истинной души. Поэтому мы считали возможным поступать с вами так, как нам вздумается.