Майкл Мэннинг - Возвышение и мятеж

— Почему? — с подозрением спросил Роджэр.

Она знала в Айвэрли лишь несколько имён, помимо Виконта Ледэйра, но имя капитана стражи всё же было ей известно.

— Ты знаешь, что он — племянник Капитана Стражи Нэймана? — солгала она. — Когда я скажу ему, что ты на меня напал, и что я вынуждена была защищаться, мне потребуется лишь упомянуть доброго капитана, чтобы добиться правосудия.

Роджэр некоторое время изучал её взглядом:

— Предположим, что я поверил, но зачемты всё это делаешь?

— Так-то лучше. Ты начинаешь думать, — снисходительно сказала Роуз. — Вообще-то я в Айвэрли не была уже какое-то время, и маркера у меня нету, поэтому мне и потребуется твоё сотрудничество.

— У меня с собой много денег нету, если ты собираешься меня ограбить, — проинформировал он её.

Роуз не могла не рассмеяться:

— Я ни разу в жизни никого не грабила, но полагаю, что всё когда-нибудь случается в первый раз. Нет, мне нужна твоя помощь, чтобы кое-кого повидать.

— Кого? — с тревогой спросил Роджэр.

— Роуча, — ответила она, назвав имя её давнишнего информатора.

Глаза сутенёра расширились:

— Я никаких дел с ним не имею. Ты не того человека выбрала. Я — сутенёр, работаю на Мадам Ленор. Она с ним не работает. Я даже не знаю, имеет ли с ним дела Старый Том.

— Имеет, — уверенно объявила Роуз, — но я не могу войти одна, ожидая беседы с Томом. Вот, почему мне нужен ты. Мы зайдём и немного поиграем, а когда я привлеку их внимание, Том сам нас найдёт.

Роджэр выглядел как человек, серьёзно подумывающий броситься наутёк, рискнув здоровьем. Роуз всё ещё твёрдо прижимала клинок к его коже.

— Как ты собираешься привлечь их внимание? — через некоторое время спросил он.

— Внутри увидишь, — сказала Роуз. — Так, ты говорил о деньгах. Сколько у тебя?

— А, значит ты действительноменя грабишь, — сказал её заложник чуть ли не с облегчением.

— Если я ошибаюсь — возможно, — признала она. — Если всё пойдёт, как полагается, то я с тобой расплачусь. Если нет, ты потеряешь немного денег… и это лучше, чем альтернатива.

Роджэр зыркнул на неё:

— Ты не дала мне никакого выбора.

— О, выбор у тебя определённо есть, — объяснила она. — Ты можешь зайти со мной внутрь, и одолжить мне кошелёк, или ты можешь провести ночь в городской тюрьме с серьёзной раной и обвинением в нападении.

— Зачем мне заходить внутрь? Я просто дам тебе деньги, — предложил сутенёр. — Не хочу ни во что вмешиваться.

— Мне нужен сопровождающий, — сказала она ему. — Учитывая мою одежду, никто не воспримет меня всерьёз одну. Итак, вернёмся к моему вопросу… сколько у тебя?

— Двенадцать серебряных, — признался Роджэр.

— Я верну тебе вдвое больше, — сказала Роуз. — А теперь, внутрь.

— Ты не можешь держать меня на острие и играть в карты одновременно, — упорно сделал наблюдение Роджэр.

Роуз улыбнулась ему, сверкнув зубами, бывшими слишком идеальными для такого типа женщин, к какому он её причислял:

— Поверь мне, Роджэр. Я лгу лучше тебя. Если за порогом ты что-нибудь попробуешь, я тебя погублю — с ножом или без.

Всем было ясно, что Роуз за столом выделялась. В задымленном помещении заведения Красного Тома она была единственной игравшей в карты женщиной, и была одета гораздо более убого, чем женщины, что лениво сидели по углам, потягивая выпивку вместе со своими спутниками.

Нет, Роуз выглядела как жена рыбака, или как прачка, если бы не стоявший позади её стула мужчина, выполнявший роль её то ли слуги, то ли телохранителя. Мужчины с твёрдыми лицами, против которых она играла, сперва нашли её присутствие забавным, но теперь начали принимать её всерьёз. Такое бывает, когда выигрываешь.

Сперва всё было немного рискованным, поскольку ей пришло несколько плохих раскладов подряд, но проигрывала она понемножку. После первого крупного выигрыша она восполнила эти потери, и мужчины за столом начали играть серьёзнее, на горе себе. Когда они не воспринимали её всерьёз, то и играли легкомысленно, из-за чего их расклады было трудно предсказать, но теперь они потеряли деньги, и читать их стало легче.

Шли часы, и горка деревянных фишек перед ней существенно выросла. Конечно, было бы мудро забрать деньги после того, как она выиграла разумное количество, но в планы Роуз на этот вечер это не входило. Она не только на самом деле нуждалась в деньгах, которые эти фишки олицетворяли, но и, что важнее, Роуз нужно было чужое внимание, даже если внимание не было положительным.

Роуз оглядела собравшихся за столом мужчин. Лысый по имени Лиам, сидевший напротив, всё время косился на свои карты, хотя на лице его ничего не было написано. «У него плохой расклад», — сделала наблюдение Роуз. К этому человеку она уже хорошо пригляделась. Он редко смотрел на свои карты, когда они были хорошими. Саймон, смуглокожий, грубый портовый грузчик справа от неё, был совсем другим делом. За прошедший час она видела, как он намеренно создавал ложные сигналы, но за этим фасадом у него всё же оставались признаки, скрыть которые он не мог.

Саймон потёр грубую мозоль на своём правом пальце, невольно показывая, что нервничает, но Роуз на это не повелась — его глаза говорили иное. «Он надеется, что я сделаю крупную ставку на этот расклад», — заметила она. Роуз посмотрела ему в глаза, и улыбнулась.

Последний мужчина, жизнерадостный балагур, видимо некогда имевший мускулы, но ныне обросший жиром, звался Тони. Его раскусить было труднее всего. Пухлый малый играл безвредного дурака, шутя даже над своими проигрышами, но она чувствовала — за его притворством что-то крылось. Роуз сильно подозревала, что он намеренно проиграл с несколькими хорошими раскладами. Это значило, что у него была своя, более глубокая игра. Либо он надеялся заставить её слишком понадеяться на себя, либо играемые за столом деньги мало что для него значили.

«Или и то, и другое». Роуз приняла решение. Вместо того, чтобы уступить раунд или повысить ставку, она уравняла ставку с Лиамом на последнем кругу. Этот ход дорого ей обошёлся, поскольку она знала, что карты у неё были не те, но ей нужно было немного проиграть, чтобы Лиам не выпал из игры.

Как только карты были раскрыты, Лиам действительно оказался обладателем самого лучшего расклада, и возбуждённо потёр руки, загребая фишки. Роуз слегка надулась, притворяясь, что разочарована. На следующих двух раскладах она ещё немного проиграла, но на третьем заманила всех ложным блефом, и сорвала самый большой куш за вечер.

Теперь большая часть фишек лежала перед ней, а на лицах Лиама и Саймона были написаны фрустрация и раздражение. Лишь Тони продолжал улыбаться.

— Сучка жульничает, — проворчал Лиам.