Майкл Мэннинг - Сын кузнеца

Один занёс меч, чтобы ударить Тиндала, пока второй просто глядел. У них за спиной поднялся ангел смерти в белой ночной рубашке, с голубыми глазами в обрамлении из светлых волос, и Элейна ударила. Кинжал вошёл в почку тому, кто смотрел на её мужа, в то время как её свободная рука дёрнула за воротник того, кто заносил меч. Её босая ступня упиралась сзади в его правый сапог, и он упал спиной назад. Встать ему не дали; кинжал вернулся и вошёл в его горло ещё до того, как его спина коснулась пола.

Тиндал уставился на неё, когда она подняла голову — её распущенные волосы свисали за её плечами подобно плащу. Её глаза поймали его взгляд, когда он попытался заговорить:

— Наш сын… — сухо и слабо прозвучал его голос.

Она забрала у мертвеца меч, и беззвучно кинулась мимо Тиндала. Комната яслей была открыта, и внутри она увидела тёмный силуэт — третьего человека, занёсшего меч над колыбелью.

Этот услышал её приближение, и встретил её лицом к лицу, мгновенно забыв о своей цели. В течение напряжённых, казавшихся часами секунд в тускло освещённой комнате сверкала сталь. Он был хорош… немногие мечники могли так долго держаться против неё… но он знал, что проигрывает. Ещё миг — и она победила бы. В отчаянии, он шагнул в сторону, и сделал обманный выпад не в её направлении, а в сторону колыбели с занимавшем её крошечным младенцем. Элейна сделала выбор, который сделала бы любая мать, хотя и выбором это не было, поскольку она даже не задумывалась. Инстинкт каждой женщины в истории человечества, державшей младенца у своей груди, сделал этот выбор за неё, хотя она и сама не выбрала бы иначе. Она метнулась вперёд, пытаясь заблокировать удар, стремившийся оборвать жизнь её сына, и едва успела, но потеряла равновесие и открылась. Ответный удар убийцы попал ей в живот, сталь рассекла её одежду и находившуюся под ней плоть. Её собственный меч метнулся назад, когда она отступила, разрезав ему лицо.

Убийца закричал, из его правого глаза потекла кровь. Боль и кровь дезориентировали его на миг, и он попытался защититься, когда Элейна снова стала наступать на него. Она прижимала левую ладонь к своему животу, чтобы удерживать всё внутри, в то время как её правая рука безжалостно гнала его мечом назад. Её лицо горело от гнева и ярости, когда она наносила один удар за другим:

— Ты неполучишь моего сына!

Она ударила снова, и на этот раз он парировал слишком медленно — она отвела его неуклюжую попытку защититься в сторону, и пронзила его сердце, вогнав меч ему между рёбер и пригвоздив мертвеца к стене вышедшим между его лопатками концом клинка.

На смерть у Элейны не было времени; она подошла к колыбели, всё ещё пытаясь держать себя в руках. Из-за живота у неё была лишь одна рука, поэтому она бросила меч, и попыталась успокоить своего сына свободной рукой. Она услышала шум у себя за спиной, и если бы это был ещё один убийца, то ей пришёл бы конец, но это был Тиндал. Выглядел он хуже некуда, когда пробирался в маленькую комнату.

— Твой живот… — сказал он, хватая ртом воздух.

— Не важно, ты выглядишь хуже меня, как ни трудно в это поверить.

Она улыбнулась ему той самой улыбкой, что пленила его сердце в прошлые годы, затем прислонилась к стене, и сползла на пол. Из-за потери крови у неё начала кружиться голова.

Тиндал сел рядом с ней, и попытался уложить её спиной на пол, но кожа на её животе разошлась, когда она выпрямилась, заставив её вскрикнуть.

— Боги милостивые, Лена! Я не могу это исправить… это слишком…

Тиндал А́рдэс'Иллэниэл был самым могущественным из живших в то время волшебников, но его знание искусств исцеления было ограниченным, и его собственное тело умирало. Еда в Замке Камерон была отравлена, и все мужчины, женщины и дети в донжоне, вкусившие её, тоже умирали.

Он отложил в сторону свою боль, сосредоточенно проведя пальцем поперёк её живота, будто ножом. Кожа стянулась и срослась под его касанием, и через миг лишь серебряная линия осталась в напоминание о том, что её ранили. Боль Элейны утихла, и она посмотрела в лицо Тиндалу. Оно было покрыто потом, и вытянулось от боли и изнеможения. Но его яркие голубые глаза по-прежнему смотрели на неё с тем же острым умом, что всегда очаровывал её. Этот человек, её муж, умирал, а она ничего не могла поделать.

Теперь, сумев сесть, она притянула его к себе, её глаза наполнились слезами. Долгую минуту они обнимали друг друга, пока он не оттолкнул её, когда его снова затошнило. Теперь его рвало кровью. Прошла целая вечность, прежде чем он остановился, и смог произнести:

— Ты должна взять нашего сына, и бежать.

Какие-то женщины стали бы спорить или рыдать, но только не Элейна ди'Камерон. Она была Анас'Меридум, и она знала, что нужно было сделать. Кивнув, она встала, и проверила свою рану. Кожа и мышцы, похоже, были целы, но более глубокое жжение поведало ей, что у неё были и другие повреждения. Тиндал склонился над колыбелью, и взял их сына. Он слегка покачнулся, когда выпрямился, из-за чего она забеспокоилась, что он может упасть с малышом, но он удержался на ногах.

— Расти сильным, сын — живи, и заставь меня гордиться.

Он поцеловал сына в щёку, и передал его Элейне:

— Я люблю вас обоих.

— Навсегда, — ответила она, и быстро поцеловала его.

Взяв её свободную руку, Тиндал вывел её в спальню. Она покинула его ненадолго, и взяла несколько вещей. Быстро одеваясь, она натянула простые штаны и неброскую куртку, затем надела накидку поверх неё. Она нацепила на себя меч, и присоединилась к своему мужу — он вышел на балкон.

Стоя там, она посмотрела на человека, защищать которого она поклялась своей жизнью. Человека, которого она должна была оставить. Сомнения одолели её:

— Ты уверен?

— Другого пути нет. Я уже умираю — ты должна нарушить твою клятву. Ты должна бежать, чтобы наш сын выжил, — ответил он. На его глазах проступили слёзы.

Элейна отвела взгляд, затем вернулась внутрь. Она передвинула мебель в прихожей, загородив дверь, затем забрала меч убийцы. Оружие незнакомца она вложила в свои ножны, затем вернулась к Тиндалу, держа собственный меч в руке. Она протянула ему клинок, и их взгляды встретились:

— Я, Элейна ди'Камерон, отказываюсь от моих уз и прошу тебя об освобождении, — произнесла она слова, которых никогда не произносил никто из Анас'Меридум.

Тиндал протянул руку, положив свою ладонь на лезвие меча:

— Я, Тиндал Ардэс'Иллэниэл, освобождаю тебя.

Когда он это проговорил, меч засветился на миг, прежде чем потухнуть, а потом разбился вдребезги, как стекло.

— Мои силы почти на исходе, Элейна, ты должна спешить.

Бросив рукоять, она обняла его, затем взяла их ребёнка у него из рук:

— Что ты планируешь?