Макс Мах - Турнир

Габи, слушавшая его, буквально затаив дыхание, развернула свиток, скользнула по нему взглядом и вдруг застыла.

- Вы хотите сказать, что нашему отцу триста лет?

- Да, - подтвердил Трис, - так все и обстоит. Мы с вами, Габи, поздние дети. Особенно вы.

- Но триста лет...

- Он был великим колдуном. Такие, как он, живут долго.

- Был? - задала девушка следующий вопрос. - Значит ли это, что его больше нет с нами?

- Да, вы все поняли правильно, - подтвердил ее догадку Трис. - Он умер не так давно. Вот даже дату смерти не успели вписать. Мог бы пожить еще, но ему надоело жить...

- Намекаете на самоубийство? - нахмурилась Габи.

- Не так прямолинейно, - поморщился Трис. - Но в некотором смысле это действительно было самоубийство. Он просто отказался жить дальше. Великие колдуны не только живут долго, они и уходят тогда, когда захотят. И для этого им не нужен ни яд, ни револьвер. Твердое желание, и все.

- Почему у него двойная фамилия? - продолжила Габи свои вопросы. - Перигор-Мишильер... Это имеет отношение к герцогству Перигор?

О, да, у этой девушки был быстрый и острый ум. Она лишь мельком взглянула на генеалогическое древо и тут же заметила главное.

- Вы заглянули в самый конец истории, - усмехнулся Трис. - Посмотрите на ее начало.

- Начало? - Габи снова развернула свиток и стала его тщательно изучать.

- Вот даже как, - подняла она взгляд на Триса. - Но это означает или блестящую возможность, или серьезную проблему. Я имею в виду, для нас с вами, но в особенности для вас.

- Да, это так.

- Что собираетесь предпринять?

- Есть у меня пара идей, - улыбнулся Трис, довольный тем, куда свернул их разговор. - Но давайте, Габриэлла, отложим их на потом...

Июнь 1939

1. Трис ( за год до описываемых событий )

По-видимому, он умер во сне. Во всяком случае, последнее, что он помнил, это то, как ложился в постель. Другое дело, что он не знал, - то есть, разумеется, не то, чтобы не знал, а попросту не помнил, - ни того, где находилась эта кровать, ни того, что предшествовало этому последнему в его прошлой жизни сну. Впрочем, вскоре выяснилось, что дела обстоят и того хуже. Он не мог ответить даже на самый простой вопрос: кто он такой? Сколько ему лет? Чем он занимается, и, наконец, как его зовут. Ситуация вполне гротескная. С одной стороны, он есть, - поскольку не нами сказано "C?git? erg? sum", - а с другой стороны, его как бы и нет. Ни имени, ни прошлого, просто tabula rasa какая-то! Однако, несмотря на полную анонимность, кое-что важное он о себе все-таки узнал. Сам ход его рассуждений и стиль внутреннего монолога указывали на то, что он образованный взрослый мужчина, знающий латынь, и, возможно, другие иностранные языки. Учитывая обстоятельства, это уже было кое-что. Во всяком случае, с этим, как говаривал кто-то из забытых им напрочь знакомых, можно было работать. Но продолжить не получилось.

- Просыпайся, дружок, - сказал кто-то рядом с ним. - Пора бы тебе уже воспрять!

Что ж, надо, значит, надо. Он открыл глаза, и тогда выяснилось, что он действительно жив, но жив как-то не по-настоящему, словно бы, во сне, а не наяву. Странная комната в средневековом стиле, - стены, сложенные из тесаного камня, шпалера с изображением рыцаря и дамы, тяжелая мебель и готическое окно с частым переплетом, - и не менее странный человек в лиловом балахоне, сидящий в кресле, поставленном в паре шагов от кровати. По-видимому, высокий, худой и совершенно седой. Белые волосы и белая борода, темное лицо, как если бы было вырезано из коры дуба, и внимательные прозрачные глаза.

- Думаю, что ты ничего не помнишь, и это тебя пугает, - сказал старик. - Я прав?

- Так и есть, - признал он. - Кто я? Где я? Как меня зовут?

- Зовут тебя теперь Тристаном, а, как звали раньше, не знаю. Может быть, сам вспомнишь?

- Тристан? - он по-прежнему не помнил своего настоящего имени, так отчего бы не стать Тристаном? - Я не помню.

- Значит, не помнишь. Тогда точно быть тебе Тристаном. Но я буду называть тебя Трис. Ты как, не против?

- Да нет, вроде бы, не против, - ответил он, примеряя на себя имя Тристан. Имя, как имя. Не хуже и не лучше многих других. Значит, так тому и быть! Теперь он Трис. - Я умер?

- И да, и нет, - непонятно ответил старик. - Там, где-то, где ты был раньше, ты наверняка умер, а здесь ты только что появился на свет.

- Что-то не похож я на младенца... - Тело ощущалось молодым и сильным, но отнюдь не детским, но, если этого мало, можно было посмотреть на руки. Кожа бледновата, но во всем остальном - даже лучше, чем могло бы быть. Но вот это последнее являлось мнением без фактов. Себя прежнего он не помнил.

- Некоторые рождаются сразу взрослыми, - заметил старик. - Ты как раз из таких.

- Объясните мне, что происходит? - спросил тогда Трис, удивляясь тому, что не испугался, не впал в истерику или еще что.

- Обязательно, - пообещал старик, - но для начала тебе надо попить. Выпей-ка, дружок, вот это, - он встал из кресла и принес Трису высокий хрустальный стакан, наподобие тех, из которых пьют лонг-дринк, с какой-то темной, приятно пахнущей жидкостью.

- Пей, не бойся! - поощрил его старик. - Сразу полегчает.

Трис попробовал. Напиток напоминал терпкий виноградный сок, но в нем явственно ощущались и другие ингредиенты. Сушеные травы, настои и экстракты и, боги ведают, что еще.

"Боги? - споткнулся об это слово Трис. - Во множественном числе? Серьезно? Боги, а не бог?"

В следующее мгновение он вспомнил их имена и уже не удивлялся множественному числу. Богов и богинь в имперском пантеоне было достаточно много, и Трис знал про них все, что должен знать о богах взрослый образованный человек.

"Ну, не бином Ньютона!" - сказал он себе и тут же снова "споткнулся", теперь уже об эту фразу. Он, разумеется, знал, кто таков сэр Исаак Ньютон, но вот такого фразеологизма в том языке, на котором он сейчас думал и говорил, вроде бы, не существовало.

- Мы во Франции? - спросил он вслух.

- В империи франков, - поправил его старик.

- Точно! - вспомнил Трис. - Как я мог забыть!

- Давай, Трис, все-таки не отвлекаться от дела. Пей, и я постараюсь все тебе объяснить.

- Как скажете, - Трис снова поднес стакан ко рту и в три больших глотка выпил все его содержимое.

Пилось легко, но никаких отчетливых изменений в организме Трис не почувствовал. Впрочем, возможно, это был эликсир отсроченного действия?

- Итак? - спросил он, отставляя стакан на полку в изголовье кровати. - Чье это тело?

Трис находился в сознании уже достаточно продолжительное время и успел сообразить, что, хотя ему в этом теле вполне комфортно, оно ему не принадлежит, потому что раньше у него было другое тело. Какое именно, он не помнил, но оно у него было. С ним он интуитивно и сравнивал себя нынешнего. И этот новый он был моложе и физически крепче, чем он прежний.