Владимир Мухин - Второй этаж

– Лучше быть псом, чем слизняком, как ты! А насчет рабства! Каждый день ходить на работу, трястись, что тебя возьмут мусора, надеяться на политиков, власти и бога, бояться выражать свои чувства – вот настоящее рабство! Здесь же – свобода! Ты можешь убивать, наказывать, давить каждого! Никакой морали и бреда, никакого уголовного права! Только ты и твоя чистая сила! Не знаю, кто это создал! Но это рай на Земле!

Охотник щёлкнуло замком. Металлические гранулы собрались в черную маску. Боец хотел прикончить Виктора. Но в него полетела красная пробирка. Разбилась, окатив странной жижей.

Виктор понял, что медлить не стоит. Он бросил первое, что попалось под руку. Красная штуковина должна иметь мощный эффект. Какой именно, Коврин не знал. Потому отскочил подальше, готовясь к самому жуткому.

– Фокусы для детей! – Заорал Охотник.

Его костюм тут же вспыхнул, покрывшись багровым пламенем. Раздался оглушающий вопль. Несчастный махал руками, убегая вглубь коридора. Стало понятно, что все кончится быстро.

– Ты всегда был горячим парнем, Стрелков! Туда тебе и дорога… – Облегченно произнес Виктор.

Только «костер» стал значительно меньше, потом вовсе угас. С противника шел дым. Следы сажи появились на доспехах. Но он был вполне жив и здоров.

– Все кончено! Это была последняя выходка! – Прорычал Стрелков, бросаясь на Виктора.

У Охотника на руке вырос кусок железа, напоминающий коготь. Он раскалился, став синим. Из него тут же вылетел заряд плазмы, который мог испепелить все живое.

Виктор с огромным трудом увернулся. Позади что-то взорвалось. Трясущимися руками парень извлек даблдроп, вытянув его на ладони.

– Стой, ублюдок! Иначе превратишься в шашлык!

Охотник и правда, замер, опустив раскалённую руку. Похоже, он понял, в чем дело.

– Вот так, теперь извинись за плохое поведение и вали в ту сраку, из которой ты вышел! Пока мы с тобой игрались, я вспомнил, что у меня в кармане атомная бомба валяется…

– Не может быть! Артефакт высшего уровня! Как он у тебя оказался!?

– Бабушка на днюху подарила!

– Смешно.… Это не поможет. Я все равно тебя прикончу. Сейчас или позже. Ты доигрался, Коврин! Ты примешь смерть!

Виктор улыбнулся такой угрозе, бросив шар на пол. Потом медленно произнес:

– Дабл… твою бабку… дроп! Умри уже, сука!

Пространство вокруг потемнело, Время замерло, заморозив Охотника. Вокруг Коврина образовалась мембрана.

И волна адского света поразила противника. Его черные доспехи покрылись раскаленными лучами. От тела стали отделяться куски. Потом все резко вспыхнуло, полностью перекрыв обзор.

Когда вспышка кончилась, Виктор увидел еще живого врага. На нем не было половины маски. В костюме имелись дыры. Рука также отсутствовала. Половины одной ноги не было.

Весь в черной саже и пыли, парень сидел у стены, с трудом вдыхая воздух. Он стонал в предсмертной агонии. Но Виктора это не тронуло.

Надо достать пистолет, чтобы скорее прикончить гада. С его способностями можно ожидать новых проблем.

Но как только Коврин потянулся к оружию, Охотник зло улыбнулся, не в силах сказать ни слова. Зеленая стена образовала мягкий пузырь. Он поглотил Сергея, забрав его в неизвестном направлении.

Виктор какое-то время стоял, открыв рот, потом с недоумением выдал:

– Дома и стены помогают, это уж точно! Да ты не просто читер, ты чертов говнюк! Если б меня так спасали и прокачивали… И он еще тявкает, что справедливости нет!?

Коврин бросил оружие на пол. Осознав, что это глупо, поднял револьвер, подул на него и положил в кобуру.

У ноги крутился даблдроп. Теперь он стал совсем крохотным, немногим крупнее шарика для пин-понга.

– В очередной раз меня спас! Размер не имеет значения, друг. Ты еще пригодишься! – Виктор протер шар, положив на прежнее место.

Потом парень прошелся немного, дотянув до ближайшего окна. Там забрался на подоконник и принялся восстанавливать силы. Благо, мелков оказалось в достатке.

Интересно, долго ли будет приходить в себя «гоповатый властитель тьмы»? После восстановления он озлобится. Зря Виктор его поджарил.

Хотя, умолять о пощаде – тоже не вариант. Проблема мольбы не в личном унижении, нет. А в том, что она не действует.

Так что другого выхода не было. Нет его и сейчас. Надо как можно скорее развить свои навыки. Ведь при следующей встрече с Охотником вряд ли найдется еще одна магическая штуковина.

Виктор болтал ногами, как настоящий дошкольник. Ему вспомнилось, что одно время посреди коридора стоял теннисный стол. И в случае учебного «окна» можно было перекинуться в пинг-понг почти что в любое время. Потом все прекратилось. Постоянный стук пластика раздражал учителей, мешая учебному процессу.

Казалось, что это мелочь. Но теперь воспоминание с мягкостью грело душу. И становилось немного грустно, жаль тех далеких времен. Будто там было что-то важное, среди кнопочных телефонов, дисковых плееров, покоцанных теннисных столов и всего остального.

– Понимаю, почему меня закинули в это место. Я думаю о школе гораздо чаще, чем кажется самому. Ностальгирующий романтик… Вот тебе и акула бизнеса.

Рассуждая так, парень спрыгнул с окна. Медленно направился в ближайший проход. Кажется, он начал привыкать к обстановке. Даже скрытая тревога отступила куда-то. В этом нет ничего удивительного. Даже ад можно считать своим домом, если долго в нем находиться.

Да, это совсем печально. Кому-то система позволяет все, а кого-то ограничивает в элементарном. Можно много ныть о несправедливости. Но вряд ли здесь работает хоть один суд.

Потому Виктор молча чесал голову, разглядывая черную бездну. Лакированные перила со ступеньками поглощала тяжелая тьма. При попытке спуститься на первый этаж нещадно бросало обратно.

А ведь еще недавно для перемещений была целая территория. И пусть на ней не было ничего полезного, но чувство свободы вполне помогало.

Сейчас же второй этаж был отрезан от мира. Только типовые коридоры разной ширины и длины. Конечно, их более чем достаточно. Виктор не обошёл даже трети.

Но все же – это бетон. Там был какой-никакой воздух, пейзаж и крыльцо. Здесь, только туманные окна, которые пестрели миражами, если долго смотреть.

Вторая лестница тоже закрыта. А наверх пути просто нет. Словно муравей в консервной банке Виктор должен метаться из угла в угол. А ведь сначала была ставка на свободу выбора. Вполне политический ход в далеком от политики мире.

– Славно, блин, славно, – Коврин направился в коридор, поигрывая своим револьвером. – Но другого быть не могло. Если раньше я пер вперед, потому что боялся застрять на площадке. То теперь могу передумать. Ведь дежурство возле мокрого забора – не такое плохое занятие. Только теперь к забору не выйти. Методика заградотрядов в действии.