Мария Камардина - Сферотехник-2. Прикосновение Змея [СИ]

Ильнар хмыкнул. Эмоциональная реакция напарника отчего-то успокоила его самого. А может, просто сил на то, чтобы психовать, не осталось.

— Кажется, все-таки могу. А ты что, будешь сильно скучать?

Фин зло сверкнул глазами:

— Не смешно вот совсем!

— Даже тебе? — не поверил интуит.

— Даже мне, — отрезал друг.

Снова стало тихо. Ильнар мрачно сверлил стол взглядом. То, что он и Кир отправятся на поиски лаборатории целителя в Дикие земли, было делом решенным, инициация лишь сократила время, за которое они должны были добиться успеха. Фин ещё вчера высказался весьма решительно, и вряд ли будет хорошей идеей отправляться в монастырь с синяком под глазом. Но вот Эл…

Он поднял взгляд на друга детства, тот мимолетно нахмурился и тут же покачал головой:

— Даже не думай.

— О чем?

— О том, чтоб оставить меня здесь. Извини, но лучшим объектом для исследований змеиной болезни, чем ты, буду только я сам.

Ильнар поперхнулся кофе. С этой точки зрения он проблему ещё не рассматривал. Вот ведь, у одного приказ, у второго — планы… Похоже, чисто из дружбы в Дикие земли с ним пойдет один Фин. Да и тот потому, что привык работать с напарником.

Доктор устало прикрыл глаза, потом вздохнул и твердо взглянул на друга:

— Не думай, что меня это радует, но если уж все сложилось именно так, я не могу не воспользоваться шансом. Я бы давно прошел инициацию, если б знал, что мне позволят продолжить работу. Но я могу надеяться максимум на то, что меня не станут привязывать к кровати и позволят вести записи о своем состоянии.

— К кровати?

— Инициированные опасны, Иль. Ты сам мне об этом постоянно твердишь.

Ильнар постарался дышать медленно и ровно. Доказательства собственной опасности у него были, причем весьма убедительные. Он поднял руку, разглядывая выглянувшую из-под рукава чешую. Полупрозрачные, перламутровые с сиреневым отливом пластинки плотно прилегали к коже, воспаление за ночь сошло, и казалось, что чешуйки были тут всегда, с самого рождения. Таро затруднился ответить, с чем именно связано появление змеиной болезни, действительно ли это плод работы Лейро, или Магистру просто повезло. Изучить подробно процесс мутации пытались и до Эла, но современные приборы все ещё давали слишком грубую картинку. Обученных же орденских магов в спецбольницы не пускали, да и вряд ли те, не имея медицинского образования, могли бы принести какую-то пользу.

Пожалуй, в словах Эла был смысл. Позволять самому доктору проходить инициацию нельзя ни в коем случае, но шанс изучить течение болезни более подробно, чем ему могли бы позволить в спецбольнице, упускать действительно не стоило.

И кстати о спецбольницах.

Задавать вопрос «ну и какие эксперименты ты собрался на мне ставить?» было ошибкой. Эл явно оставил чувство юмора в Баоне, а вот конспекты своих идей по поводу борьбы с мутацией не забыл. Раньше Ильнар не интересовался подробностями, пребывая в наивной уверенности, что уж с ним-то такого никогда не случится. И вот, пожалуйста…

Лечить змеиную болезнь не умел никто в Империи, но рассказать о ней Эл мог многое. Первая стадия — чешуя на руках и приступы. Вторая — повышенная температура, снижение иммунитета, чешуи все больше, приступы все чаще. Третья — вертикальные зрачки, необратимые изменения внутренних органов…

Когда Ильнар уточнил, что именно было в шприце вчера, Эл только вздохнул.

— Я знаю, о чем ты думаешь. — Он поднес к губам чашку, немного подержал, поставил обратно. — Так вот, просто, чтоб ты был в курсе. Восемьдесят три процента пациентов умирает во время приступа. Отказывают сердце, легкие… Я знаю побочное действие каждого из назначаемых мною препаратов наизусть и оцениваю риски. Извини, но сдохнуть только потому, что ты упрямый придурок, который не любит лечиться, я тебе не дам.

Ильнар стиснул зубы и медленно кивнул, стараясь прогнать некстати вернувшиеся воспоминания о спецбольнице — умирающие люди, фиксирующие ремни на кроватях, отчаяние и безысходность за бронированными стеклами палат…

С другой стороны, если не доверять Элу, то кому тогда?

— Иль, слушайся доктора, — хмыкнул напарник. — Будет глупо помереть от приступа, когда вокруг столько других интересных вариантов. Вот, например, дан майор считает, что даже если в монастыре есть твои тетради, нам придется тащиться в Дикие земли с чуть менее, чем девяностопроцентной вероятностью. А там лес, зима, потусторонние монстры шастают, и километров пятьдесят только до Алема, — Фин демонстративно расстегнул куртку, извлек из-под нее парализатор и, рисуясь, покрутил на пальце.

— А остальные десять процентов? — хмуро уточнил интуит.

Кир, скривившись, отобрал у Фина оружие и положил на стол.

— Остальные десять на то, что нас убьют раньше, чем мы успеем пересечь границу.

— Видал оптимиста? Всего десять процентов на то, что нас убьют — это, по-моему, очень хорошо.

Фин снова пытался улыбаться, и Ильнар даже не стал его одергивать.

Пусть хоть у кого-нибудь будет хорошее настроение.

Хотя бы видимость.

Вопрос о том, сколько ему осталось жить и под какими препаратами, по общему молчаливому согласию все-таки закрыли. Кир коротко рассказал о возможных вариантах дальнейших действий — с его слов выходило, что на закрытую территорию их пропустят, все необходимое снаряжение уже лежало в принесенных друзьями сумках, а продукты подвезут завтра утром. Примерную карту местности удалось получить от пограничников («под мое честное слово, информация секретная»), а вот транспорта, увы, не предвиделось («что, на сферотанк даже твоего слова не хватает?»).

Запрет на посещение Диких земель касался далеко не всех. О том, что в долину время от времени выдвигаются исследовательские научные группы, Ильнар знал. По словам Кира, ученые в основном занимались тем, что тащили через границу всякую дрянь, а потом выясняли, как с ее помощью наиболее эффективно уйти из жизни. С закрытой территории привозили выросшие при повышенном фоне растения с удивительными свойствами, обработанные магией материалы, мутировавших животных. Несмотря на скептицизм майора, деньги на исследования выделяли регулярно, а ученые время от времени радовали открытиями. Улучшенная формула блокиратора, несколько принципиально новых видов антибиотиков, ткань, выдерживающая напряжение фона в тридцать единиц, — разработки стоили потраченных средств.

Были у исследователей и дополнительные источники финансирования. В Диких землях, в условиях повышенного фона, сохранились островки уникальной природы: на всей территории Империи, да что там, во всем мире не нашлось бы уголка, где оставались еще малиновые лотосы, радужные колибри или, к примеру, синехвостые драконовые кошки.