Эми Хармон - Первая дочь [litres]

– Байру всего семь лет, мастер. И он не хочет быть королем, – произнес Дагмар.

Голос его прозвучал как погребальный колокол. Все затаили дыхание.

– Мой отец пытался превратить меня в нечто, чем я не являлся. И за это я его возненавидел. Я не стану принуждать мальчика идти путем, которым он не хочет идти. Если Тору угодно, чтобы Байр стал королем, ему придется найти другой способ.

По залу пробежал взволнованный ропот, но его подавило восклицание верховного хранителя.

– Способ уже есть! Он здесь и сейчас, перед нами, хранитель Дагмар. Ты встал на пути Тора! – крикнул мастер Айво.

Амос вскочил, собираясь протестовать, но Айво осадил его взглядом и воспрещающим жестом, заставляя молчать всех, кроме Дагмара.

Дагмар покивал, принимая к сведению мнение Айво, но не соглашаясь с ним.

– Тор достаточно могуч, чтобы убрать меня с пути, если посчитает нужным. Но я не думаю, что время Байра пришло. Быть может, он и спасет Сейлок, но не сейчас. Не сейчас, мастер.

Взмахнув рукавами, как крыльями, мастер Айво скрестил руки на груди, упал в свое кресло и нахохлился. На этот раз хранители не сели на свои места вслед за ним. Все поняли, что мастер уступил, и теперь ждали, когда он их распустит.

– Я выслушал вас всех. И вы выслушали меня. Теперь идите. Мы послушаем ярлов и снова подадим голоса после того, как они сделают свое дело.

Но когда на следующий день прибыли ярлы, находившиеся под впечатлением чуда, воссиявшего в Берне, полные восторга по случаю появления прелестной девочки, они все как один назвали богам и хранителям Сейлока имя Банрууда из Берна. Большая часть хранителей согласно кивала, радуясь, что странное и необъяснимое бедствие закончилось и путь в будущее, лежащий перед страной, совершенно ясен. Старшие хранители, ранее поддержавшие стремления мастера Айво, вдруг обнаружили, что склоняются на сторону могучего ярла, его блистательной жены и девочки, которую она так нежно держит на руках.

Только мастер Айво голосовал против, но его одинокий голос заглушили славословия. Дагмар не чувствовал ничего, кроме облегчения из-за того, что Байр не стал правителем в свои годы. Под облегчением таился страх, вездесущий и многоликий, но со временем с этим страхом можно будет встать лицом к лицу и одолеть его. Байр вырастет. В период правления своего отца станет мужчиной. И это лучше, чем надеть корону, которую он не готов носить.

Прошло совсем немного дней, и девочка, маленькая Альба, смягчила сердце верховного хранителя и вернула улыбку на его уста. У нее была золотистая, будто расцелованная солнцем кожа. Словно мать грела ее у горячего очага и от жара кожа подрумянилась, как хлеб. Ее глаза насыщенного карего цвета казались почти черными, темные ресницы доставали до золотистых щечек, но волосики были светлы, как кукурузные рыльца. В мерцающем свете переполненного святилища они выглядели бесцветными. Хранители и королевская семья собрались здесь, чтобы дать девочке имя и благословение. Она сучила ручками и ножками и протестующе вопила, когда холодные руки касались ее тельца.

Алтарь уже заменили, и хранители Сейлока окружили каменный стол с лежащей на нем девочкой. Кончики их пальцев касались груди ребенка. Перед этим хранители укололи себе пальцы и теперь смешивали свою кровь, чертя звезду Сейлока на лбу девочки. Из дочери кланов она возносилась до дочери богов. Аланна, ее мать, стоявшая рядом, была единственной женщиной в святилище и наблюдала за церемонией вместе с королем, Банруудом. Хранители уже короновали его; вскоре ему предстояла коронация перед народом.

– Альба, дочь Банрууда из Берна, короля Сейлока, и дочь Аланны из Адьяра, леди-королевы Сейлока, мы чтим и признаем тебя как дар богини Фрейи, дар кланам. Да возвестишь ты начало новой эры, принцесса, и да поведешь ты всех наших дочерей из тьмы утробной к свету новой жизни, – нараспев произнес Айво, благословляя младенца, и голос его звучал сдержанно и почтительно.

Чтобы навернувшиеся на глаза слезы не покатились по щекам и не выдали, насколько у него чувствительное сердце, Дагмар поднял лицо. Ему показалось, что балки, скрещивающиеся в сумраке пространства под куполом, пришли в движение. Когда глаза привыкли к темноте и Дагмар понял, в чем дело, его сердце дрогнуло. Двигались не балки, а мальчишка, ползущий по ним.

Байр замер прямо над алтарем – маленький темный ангел, глядящий сверху на ребенка. Дагмар должен был догадаться, что Байр сумеет проникнуть внутрь. Он лазал, карабкался по всем храмовым сооружениям с тех пор, как научился ходить. Хорошо, что говорил он неохотно; заикание делало из мальчика замечательного хранителя секретов. Позже Дагмар отчитает его, а сейчас он просто опустил голову, чтобы окружающие не проследили за его взглядом. Но малышка, лежавшая на алтаре, видела мальчика, парившего над ней, и не сводила глаз с его лица.

Во дворце полным ходом шли гулянья. Свет и веселье лились из открытых дверей и, выплеснувшись на лужайки, достигали каменных стен, отделявших территорию храма от дворцового сада. Ярлы прибыли в сопровождении воинов и жен, сыновей, родственников и свойственников. Таинство избрания нового короля перешло в разгульную встречу шести кланов. Через два дня король Банрууд сядет на коня и явит себя народу. Его королева, ярлы и хранители последуют за ним в торжественном шествии в честь нового помазанника богов.

Хранители не принимали участия в дворцовых торжествах. Айво уединился в святилище, остальные чинно отмечали событие в обеденном зале, а Байра, несмотря на его протесты, отправили спать. Дагмар не сомневался, что мальчишка сбежит, чтобы подглядывать за происходящим во дворце, как только дядя покинет комнату племянника. Эта комнатка пряталась под восточным карнизом заднего крыла храма. Дагмар все так же спал в келье, где когда-то долгими трудными ночами держал мальчика на руках. Но теперь Байр вырос и не мог обойтись руками дяди и кучей соломы на полу, поэтому Дагмар нашел для него этот уголок, который мальчик мог называть своим.

Байр был напряжен, хотя и вел себя сдержанно, и Дагмар чувствовал, что ему не терпится дождаться, когда дядя уйдет и он сможет забраться на стену и смотреть, как веселятся по соседству.

– Я видел тебя в святилище, когда благословляли девочку, – негромко сказал Дагмар, опускаясь на табуретку. Он сам смастерил ее для таких вот случаев.

Байр стрельнул глазами в сторону дяди, оценивая, насколько тот недоволен.

– Т-ты с-сердишься? – спросил мальчик. Он не отрицал своего присутствия в храме и не искал оправданий.

– Не сержусь. Но если ты делаешь не то, что я говорю, как я могу тебе доверять? Ты знаешь, что это святое место. Оно для тайных церемоний. Для хранителей. А не для любопытных мальчиков, у которых ловкости больше, чем ума.