Яна Тулиша - Инквизитор [litres]

Мы долго шли. Без еды, воды и теплой одежды. Леса сменялись степями, степи – полями, но мы не останавливались. Никто не смог бы нас остановить. Блэр немного рассказала мне о месте, куда мы направлялись, и выразила опасение, что они не примут священника. Я каждый раз напоминал ей, что эта часть моей жизни осталась позади и больше никогда не вернется.

Ирис тяжело переносила путешествие. Каждую ночь нам приходилось сражаться за ее жизнь, а с утра лгать девочке, что все будет хорошо. Меня уже тошнило от этого, но сказать ей правду было равносильно убийству. Представьте, что вам сказали бы о предстоящей смерти. Вы бы опустили руки. А глядя на Ирис, я не мог представить себе, что с ее лица когда-нибудь пропадет жизнерадостная улыбка. Мне хотелось сделать ее счастливой. За это я готов был умереть сам.

Когда я уже отчаялся найти то место, о котором говорила Блэр, мы заметили вдалеке горную цепь. Высокие голые скалы тянулись в обе стороны от горизонта, оттуда на нас дул теплый ветер. Зима с ее холодами, морозом и сугробами осталась позади.

– Осталось совсем немного, – успокаивала меня Блэр. – Там очень красиво, вот увидишь.

С каждым днем, что оставался позади, ей становилось лучше. Мне было приятно видеть, что теперь она говорит чаще и с тем же волнением, радуется искренне, совсем не плачет. В зеленых глазах снова появился огонь, который, я боялся, погас навсегда. В который раз мне удалось увидеть ее силу, с которой она смогла превозмочь смерть брата и потерю дома. Наши отношения стали теплее. Она больше ни секунды не боялась, рассказывая мне что-то. В ее взгляде читались доверие и нежность. Она выжила и гордилась этим.

Ровно через полгода наших странствий мы достигли гор. Такого величественного творения природы я еще не видел. Каменистые уступы устремлялись ввысь, теряясь верхушками в облаках. Леса, которые смогли вырасти на небольших высотах, играли пушистыми ветвями, шелестели листьями на ветру. В тот момент, когда я поднял голову и заглянул в душу гор, мне наконец-то дали понять, как мала жизнь одного человека и как легко может оборваться. И несмотря на это, я продолжал верить, что ничего ценнее наших жизней у нас нет.

На ночь мы остановились в пещере под горой, а следующим утром начали подъем. Почти все время мне приходилось нести Ирис на руках. Леса спасали нас от чудовищного ветра и не давали рухнуть со скал. Когда же мы добрались до вершины, то замерли в изумлении. Я не мог подобрать слов, чтобы описать те чувства, которые испытываешь при виде этого.

Расщелина между гор надежно укрывала собой огромную долину с лесами и полями. У восточных скал шумел водопад, стекая в прекрасное озеро. Капли воды, пролетая над землей, освещались солнцем и блестели словно золотые монеты. Мимо нас пролетела стайка птиц и устремилась по склону в лес. Мы стояли, завороженно глядя на раскинувшиеся перед нами земли, и молчали.

Ирис попросилась встать на ноги, и я легко опустил ее на камни. Ее глаза горели как никогда прежде.

– Смотрите! – вскрикнула она. – Там домики! Здесь есть деревня! Мы добрались.

Я пригляделся и тоже заметил небольшие хижины. Вокруг них мелькали маленькие фигуры, кажется, я даже распознал смех. Вдруг мне в лицо дунул ветер, и я, слегка приоткрыв губы, смог различить крупицы соли.

– А почему воздух соленый? – поворачиваясь к Блэр, спросил я, но тут же замер.

Такой красивой и радостной я ее еще никогда не видел. Волосы сверкали на солнце, глаза смотрели с такой надеждой, которая пробудила бы мертвого ото сна, казалось, вся кожа ее мерцала от счастья. На лице расцветала прекрасная, теплая улыбка. Она повернулась ко мне.

– Там за хребтом море, – указала она на холмы.

Но я уже не мог отвести от нее взгляда. Как же мне было хорошо, когда она улыбалась. И больше ничего в мире не надо.

– Пойдемте! Скорее! – Ирис схватила нас за руки и потащила за собой с удивительной для такой маленькой девочки силой. – Они нас ждут!

Они… Ведьмы. Мы быстро спустились по склону, минуя лес. Вскоре перед нами открылась деревня. Я увидел бегающих девочек: они смеялись, улыбались, вскидывали к небу руки и что-то тихо шептали себе под нос. Несколько мужчин, сидящих на крыльце дома, подозрительно покосились на нас, но ничего не сказали. В их глазах были те же искры счастья и уюта, что присутствовали у всех здесь. И я наконец-то понял, что значил горящий взгляд Блэр. Она всегда принадлежала этому месту, пусть неосознанно, но стремилась попасть сюда, стать частью этой долины. Было что-то волшебное в этом месте.

Мы остановились перед большим деревянным домом. Его стены были опутаны плющом, в нем зарылись яркие цветы, пахло сиренью. Дверь медленно отворилась, и перед нами появилась женщина. Гордо поднятая голова, стать, с которой она держалась, подсказали мне, что именно она призвала нас сюда, и она ждала. Ярко-огненные волосы водопадом стекали по спине, серо-зеленые глаза переливались золотистыми пятнами, болотного цвета платье мягко стелилось по земле. Она сошла к нам с крыльца и поочередно взглянула на каждого. И глядя на нее, я чувствовал такое благоговение, какого ни разу не испытывал за всю свою жизнь в церкви. Мы склонились перед ней, опустив головы, такой яркой и полной света она была.

– Поднимитесь, дети мои. – Голос был журчащий и нежный, словно пение птиц на рассвете. Она улыбнулась нам. – Вы добрались.

И когда я преклонял колени, я знал, что в этот раз все иначе. Мною не будут управлять, мне не будут лгать и заставлять ненавидеть. Женщина, что встретила нас, была путеводной звездой, и мы все тянулись к этому месту, к ее свету. Я обернулся к Блэр и увидел на ее лице отражение своих чувств.

Вопреки рассказам здесь не светила полная луна, земля не была устлана цветами, а деревья пахли совершенно обычно. Но я нашел магию, которая пропитала эту долину. Магию, которая стала нашим спасением и нашей надеждой.

– И все же, Адам, я не понимаю, что же вы нашли в том месте такого особенного?

– Я нашел дом.

Рассветные лучи опустились на мое лицо. Я распахнул веки. Кажется, мы уснули прямо на улице, прислонившись к крыльцу чужого дома. Кара, женщина, что встретила нас, много говорила тем вечером. Говорила и показывала, я помнил смутно. Почему-то такие нужные воспоминания стерлись из памяти, запечатлелись смутно. Но мне было все равно. На душе царил покой, теперь все было хорошо, теперь – правильно.

Распахнулась дверь, и к нам выбежала Ирис. Она радостно улыбалась и сияла словно маленькое солнце.

– Кара дала мне новое платье, – девочка довольно покрутилась, зеленая ткань заструилась по земле. – У меня там есть своя комната.