Майкл Салливан - Эра войны. Эра легенд [3-я и 4-я книги серии] [сборник litres]

Какой ужас.

Мысль о заточении ужасна даже для гусеницы, тем не менее… Может, в этом весь смысл? Крылья не даются свыше, они вырастают, развиваясь изнутри. Отгородившись от внешнего мира, гусеницы черпают силу в себе. Без помощи извне, без какой-либо поддержки они находят силы выжить, и если им это удается, то меняются навсегда.

«Но я уже стала бабочкой, – подумала Сури. – У меня уже есть крылья. Я их заслужила».

Так что происходит, когда бабочка оказывается внутри куколки?

Торопись.

Как и многие, Гиффорд дремал. Несмотря на туман, день выдался необычайно теплым, и поскольку путникам ничего не оставалось делать, кроме как ждать, почти всех быстро сморило. Не спали только Роан, считавшая сон пустой тратой времени, а также Тресса и Брин, учившая обеих читать.

– Попробуй еще раз, – предложила Хранительница Трессе.

Та злобно взглянула на значки, выведенные палочкой на песке. Гиффорд понятия не имел, что там написано; он знал только, что Брин изобрела новый вид магии. Какие потрясающие люди меня окружают.

Торопись!

Гиффорд поднял голову и огляделся в поисках Тэша: голос был точь-в-точь как у него. Однако Тэш мирно спал на траве у самой кромки песка.

«Торопись! Торопись! Торопись!» – зашелестело несколько голосов сразу.

Гончар резко сел.

– Что, кошмар приснился? – сочувственно поинтересовалась Тресса.

– Мне сегодня приснился, и не один, – сказала Брин.

– Дай-ка угадаю. Мик?

Брин кивнула.

– Он и тебе явился, Гиффорд?

Тот помотал головой.

– Тогда что с тобой?

– Кажется, дело плохо. – Гиффорд помахал Мойе, обходящей вместе с Тэкчином крошечный лагерь, – та немедленно подошла к нему.

– Что такое?

– Дефевья опять фазговафивают.

Его ответ возымел действие. Даже Тэш и Дождь проснулись.

– Что говорят?

– Ну… – Гончар помедлил, подбирая слова без буквы «р». – Они хотят сказать, что мы должны спешить.

– Спешить? Куда?

– Не знаю. – Гиффорд подумал и добавил. – Может, на остфов.

Деревья остров не упоминали, однако с момента пробуждения Гиффорд чувствовал необъяснимую тревогу. Сури учила его не пренебрегать незначительными на первый взгляд ощущениями и предчувствиями, блуждающими на краю сознания. Обычно он оставлял такие еле заметные сигналы без внимания; их было хорошо слышно лишь во время чрезвычайных событий: например, когда великаны напали на Далль-Рэн, чутье подсказало, что нужно спрятаться в погребе. В то время Гиффорд ничего не знал об Искусстве, теперь же, задним умом, оглядывался на свою жизнь и видел прямые пути, которые раньше казались запутанными и извилистыми. Как правило, голос Элан был с трудом уловим, только не здесь: болото Ит превращало слабый шепот в оглушительный крик.

Шевелись!

– Роан, – сказала Мойя, – проверь свою палку.

У края воды была воткнута пятифутовая палка с насечками.

– Сколько?

– Восемь.

– А в прошлый раз было девять.

Роан кивнула.

– Освежи-ка мою память. Восемь – меньше, чем девять, верно? Значит…

– Значит, уровень воды прошел свою нижнюю точку и теперь поднимается, – испуганно пролепетала изобретательница, будто сознаваясь в убийстве.

– Ты говорила, нужно просто подождать. А ты… – Мойя повернулась к Трессе, – обещала, что мы попадем на остров посуху.

Она указала на море, исчезающее в непроницаемом тумане. Во время отлива обнажилась полоса суши, однако остров так и не появился.

В кои-то веки Тресса ничего не смогла возразить.

– Что еще говорят деревья? – обратилась воительница к Гиффорду. – Может, подскажут, что нам делать?

Гончар покачал головой.

Мойя нервно провела рукой по волосам.

– Слушайте, я не Персефона. Мне нужна помощь. Роан, ты здесь самая умная. У тебя есть идеи?

«Она чувствует то же самое, – догадался Гиффорд. – Со мной такое было. Ей пока невдомек, что происходит, но она слышит голос Элан. Похоже, место на нас так действует».

Роан сосредоточенно наморщила лоб и принялась задумчиво жевать кончики волос.

– А вот в песне говорится… – начала Тресса.

– Ради Тэта, не пой! – воскликнула Мойя. – Деревья испугаются.

Тресса сердито нахмурилась и пробормотала: «В тумане тонет островок – на нем она живет».

– Мы прошли через все болото, – заметил Тэш, – нет здесь никакого острова. Песня врет.

Роан стояла неподвижно, широко раскрыв глаза, словно видела то, что не под силу простым смертным.

– «В тумане тонет островок», – прошептала она.

– Что такое, Фоан? – забеспокоился Гиффорд.

– «В тумане тонет островок», – повторила девушка. – Остров здесь, просто его не видно в тумане.

– Мы знаем, – усмехнулась Мойя. – То есть, не знаем наверняка, но надеемся.

– Как найти то, чего не видно? – спросила Роан.

Брин закрыла глаза.

– Может, почувствовать?

– Как ты почувствуешь остров, находящийся в нескольких милях от тебя? – недоверчиво хмыкнула Мойя.

– Ты права, – задумчиво произнесла Роан. – Его нельзя ни потрогать, ни унюхать, ни попробовать на вкус…

– Услышать? – предположила воительница.

Девушка кивнула.

– Как можно услышать остров? – удивился Тэш.

Роан снова принялась жевать свои волосы. Через пару секунд она воскликнула:

– Одри!

– Чего? – не поняла Мойя.

– Выстрели в туман.

– Куда?

– Вон туда! – Роан указала на волны.

Мойя с недоумением пожала плечами, однако вынула стрелу из колчана.

С замиранием сердца все наблюдали, как она натягивает тетиву, целится и стреляет.

Тэнг.

Стрела исчезла в тумане.

Плюх.

– Вода, – произнесла Роан, не открывая глаз. – Попробуй еще раз. Возьми чуть левее.

Мойя выстрелила.

Плюх.

– Теперь правее.

– Думаешь, у меня бесконечный запас стрел?

– Ты хочешь стрелы сберечь или найти остров? – вмешалась Тресса.

– Может, его вообще не существует.

– Существует.

– Даже если мы его найдем, как туда добраться? – спросил Тэш.

– Стреляй правее, – повторила Роан.

Плюх.

Плечи Мойи поникли.

«Торопись! Торопись! Времени не осталось!» – зашумели голоса у Гиффорда в голове.

– Дефевья гофорят, нужно спешить. Вфемени не осталось.

– Вот видите! – обрадовалась Тресса. – Деревья на моей стороне!

Роан принялась что-то чертить на песке.

– Еще правее.

– Роан, – раздраженно произнесла Мойя, – ты уверена…

– Давай уже! – рявкнула Тресса.

Воительница вздохнула, достала из своего скудного запаса еще одну стрелу, взглянула на Тэкчина и с сомнением покачала головой. Потом прицелилась гораздо правее, чем в предыдущий раз, и спустила тетиву.