Марина Александрова - Осколок его души

Китарэ осторожно провёл пальцами по её щеке, точно пробуя это прикосновение к ней, впитывая его кончиками пальцев, убеждаясь, что это всё ещё его Ив. И вновь поцеловал её уже гораздо нежнее, трепетно, наслаждаясь этим шелковистым поцелуем и позволяя себе погрузиться в него, пробуя его на вкус.

— Не волнуйся, — усмехнулся он, чуть отстранившись от неё — теперь я уже не остановлюсь…

Глупышка, он больше и не остановится… Хорошо бы ей не пришло в голову попросить его об обратном. Он не сможет. Не теперь, когда точно знает, какое большое, отважное сердце у этой маленькой на вид женщины. Не теперь, когда он знает насколько между ними больше общего и что именно эта женщина выбрана ему судьбой. Он точно знает, что ещё не раз поблагодарит её за такой подарок. Пусть его душа увечна, но у него есть половинка, которая сделает это увечье чем-то незначительным. Как это ни странно, но он был в этом уверен.

Китарэ осторожно опустился на пол, продолжая удерживать Ив на руках. В этот самый момент, он не желал ничего больше, чем просто быть с ней рядом. Он никогда не был романтиком. Даже близко не допускал мысли, что в его жизни когда-либо будет играть важную роль женщина, кроме той, что отведена ей обществом. Но стоило приоткрыть дверь, чтобы попасть в мир Ив и она попала в его сердце.

«Жизнь может удивлять», вскользь подумал он, наслаждаясь прикосновениями к её волосам, «даже может быть интересно, что же дальше».

Стоя посреди ванной комнаты, я смотрела на ворох тряпья, в который превратилась моя ученическая форма. Словно остатки кокона, из которого мне пришлось вылезти, чтобы появиться на свет. Не стоило иметь личное зеркало, чтобы увидеть изменения, что коснулись моего тела. Пока я стояла под горячими струями воды, мои пальцы касались непривычно гладкой и чувствительной кожи. Это было очень странно. Так осязать собственное тело. В моем корпусе не было зеркал. Я вообще не была уверена, что Рэби имел этот предмет в личном пользовании, но, наверное, мне впервые было любопытно, какая я? Я не могу сказать, что это было важным. Странное дело, но на многие вещи теперь я смотрела под несколько иным углом. Я искренне недоумевала, почему вообще испытывала какие-то комплексы относительно своей внешности. Я — дракон и этого достаточно. Интересно, откуда взялись все эти условности в мире эвейев, когда теперь я совершенно точно знала, что для самих эвейев они не играют никакой роли. И, что-то мне подсказывало, что это заморочки тех, кто не смог найти своего отражения за полотном. Только привнося глупые правила в этот мир о том, что совершенно не имеет значения для тех, кто рожден стихией, они как-то компенсируют собственное увечье, даже не понимая, что никто не рождается драконом изначально. Любая сущность взращивается силами души.

Я осторожно взяла расческу, приводя в порядок спутанные влажные пряди волос. Мои мысли витали где-то совершенно в другой вселенной. Губы приятно пекло. Они всё ещё помнили прикосновения Китарэ, а сердце то и дело замирало в груди, чтобы вновь пуститься вскач. Я ловила себя на том, что глупо улыбаюсь. Это было странно.

Не знаю, как ему удалось меня заставить открыть двери из склепа и выпустить его. У меня были совсем другие планы. Сдерживать свои желания и всё ещё цепляться за неродные мне правила приличия и условности становилось всё тяжелее. Как эти драконы, что жили до меня, позволили создать такой ужасный миропорядок! Я ещё толком нигде не была, но уже задыхалась от мысли о том, что сидеть я должна так, смотреть этак, говорить согласно положению о равенствах. Я хотела другого! Казалось, моя кровь закипает в венах от одной мысли, что надо продолжать эту игру… и ещё мне очень хотелось взлететь. Мысли о небе не давали мне покоя.

— Ничего, — пробормотала я самой себе под нос, — совсем скоро.

Сегодня прибывали другие одиннадцать жемчужин Китарэ, и нам следовало встретить их. А мне по-настоящему открыться тем, кто ещё даже не представляет, насколько дорог мне. С пробуждением моего отражения пришла не только сила, но и то, о чем могла помнить моя сущность. Не первый раз мы встанем в круг и замкнём его ради Императора. Мои воспоминания о прошлых жизнях всё ещё сокрыты от меня, и я не желаю тревожить их, но моё сердце теперь помнит каждого из тех, с кем мы связаны одной нитью раз и навсегда. Случайности не случайны, а циклы всегда сменяют друг друга.

Я приоткрыла дверь из ванной комнаты и осторожно замерла на пороге. Напротив окна стояло огромное зеркало в простой деревянной оправе закрепленное на подставке. Не представляю, как Рэби его раздобыл, зачем поставил именно тут и… А, собственно, почему бы и нет?

На постели лежало кимоно, сочетавшее в себе черные и ярко-красные цвета рода Игнэ, расшитое удивительными изгибающими свои золотые тела драконами. Должно быть, элементаль готовился к этому дню с моего рождения, иначе, я не представляю, где он это всё раздобыл? Может быть, украл у Дорэй? Даже мягкие черные туфли в тон подобрал…

За этими мыслями, рассматривая одежду и делая вид, что это гораздо интереснее, я дошла до зеркала, и несмело посмотрела на отражение собственных стоп. Решительно выдохнула и тут же взглянула себе в глаза. Мои глаза и впрямь обзавелись неестественным для обычного человека золотым оттенком, в волосах заиграл багрянец, кожа на лице стала гладкой и светлой. Пожалуй, на моём теле остался всего один единственный шрам, который уже никогда не оставит меня. Едва заметная ровная полоска, будто кто-то оцарапал тончайшим лезвием, виднелась над сердцем. Теперь я знала, и кто оставил его там и что я храню под ним.

Осторожно прикоснувшись к этой белоснежной ниточке, что оставил на моем теле серебряный дракон пятнадцать оборотов назад, поделившись самым сокровенным, что было у него, лишь бы я продолжила жить, я невольно улыбнулась.

— Я позабочусь о тебе, — прошептала я, проведя пальцами по единственной царапине на моём новом теле, вновь посмотрела на своё отражение. — А ты ничего, — подмигнула я самой себе, решив, что нечего заниматься глупостями и пора бы уже одеться.

С Китарэ мы договорились, что он сам встретит их у арки перехода, а затем они все придут в наш с Рэби корпус. Как бы уверенно теперь я себя не чувствовала, но во мне не было силы Китарэ, которая позволяла ему даже неосознанно управлять людьми вокруг себя. Со временем он откроет в себе эти грани, когда его отражение будет влиять на окружающих, легко и непринужденно даря им страх или восхищение перед властью и императором. Кто-то может решить, что это нечестно. Но есть одно неоспоримое «но»: истинный эвей никогда не пойдёт против мира и не обернётся против связи каждой из стихий. Акаши единственный из Парящих, чья стихия усмиряет нрав каждого из нас и связывает в единое целое. Нет главных среди равных. Но есть нить и есть баланс, который необходимо соблюдать, чтобы оба мира не исчезли, растворившись в хаосе и анархии.