Тимур Рымжанов - Слуги ветра

Я наблюдал за тем, как тянется покрывало облаков, стелется над землей пеной. Ветер уверенно тащил судно даже на коротких, малых парусах. При такой скорости надо умудриться удержать шаткое равновесие. Облака редели. Мыс крепости приближался.

— Готовьте катапульты и горючее масло, — приказал я, а сам поднялся на рулевой мостик помогать Корвелю.

Вся главная палуба словно бы вздыбилась, тяжелые доски, просто уложенные на поперечные балки, теперь вынимались из хитроумных замков и уключин и складывались по обе стороны от бортов. На нижней палубе стояли две дюжины коротко-хлыстовых катапульт. Насколько я понимал, вся тактика ведения воздушного боя заключалась в том, что капитан и команда делали все возможное, чтобы как можно быстрей занять выгодную позицию чуть выше корабля противника и ударить залпом тяжелых ядер, способных пробить легкий корпус насквозь. Можно было исхитриться поджечь неприятели и ударом снизу, стрелами или соломенными клубками, но такой трюк опасен и для атакующего корабля. В случае с атакой на малоподвижные наземные цели все было намного проще. Тут многое зависело от мастерства канонира, который выстраивал рычаги и следил за натяжением хлыстов.

— Я вижу, что армия мага атакует главные ворота! — выкрикнул Най, сидя на верхушке мачты в своем гнезде ветролова.

— Так и есть! — подтвердил Орадан, давая мне отмашку с носовой палубы.

Хаджин почти перевесилась через борт и всматривалась в темно-зеленый ковер долины под нами.

— Еще левей! — крикнула она, и мы с Корвелем как один стали подтягивать вороты парусов.

Сих, охотник, здоровяк с рабским клеймом на щеке, был единственный, у кого в руках был зажженный факел. На средней палубе, где хранился основной арсенал пороха и горючего масла, обращаться с огнем следовало очень осторожно. Мне казалось, что еще чуть-чуть и мы промахнемся, будем вынуждены возвращаться и делать новый, сложный маневр разворота при встречном ветре, но Хаджин знала свое дело. После ее отмашки Сих подходил к каждой паре катапульт и поочередно зажигал фитили бочонков. Орудия били парами и так быстро, насколько это было возможно. Я совершенно забыл о рулях и тоже свесился через борт, наблюдая за тем, как бочки с горючим маслом по кривой траектории летят прямо в стан осаждающей армии. Надо сказать, что с высоты птичьего полета такой удар смотрелся просто сокрушительным. Деревянные бочонки раскалывались о землю, разливая пылающее масло большим чадящим пятном. Загорались шатры и обозы, вспыхивали орудия и загоны для лошадей. Пока Сих поджигал последнюю пару зарядов, команда уже зарядила первые две, но связками пороховых кувшинов. Хаджин бежала среди орудий, выдергивая первые клинья упоров, о которые ударялись метательные хлысты. Это должно было незначительно изменить кривую полета зарядов как раз в нужном направлении. Надо сказать, что пороховые кувшины наделали не меньше шума, чем бочонки с маслом. Даже с высоты нашего полета были слышны хлопки рвущихся кувшинов.

В нашу сторону летело не меньше тысячи стрел, но ни одна из них так и не достигла цели. По мере приближения к вражескому войску мы с Корвелем совершенно ослабили натяжение парусов и теперь только сматывали болтающиеся канаты. И без нас хватало людей, которые будут просто вручную без всяких катапульт и пращей метать кувшины вниз. Сейчас, когда попутный ветер развернул судно боком и мы перекладывали большую мачту на противоположную сторону для разворота, я заметил, что со стен крепости тоже ведется весьма ожесточенная атака. Заряды пороха, ядра и бочки с маслом летели на осаждающую армию с завидной частотой. Крепость огрызалась всеми силами.

Балбаш и уже немного пришедший в себя после пчелиных укусов Харбу-Махар сидели на капитанском мостике, раскладывая на маленьких ковриках свои магические приспособления.

— Я могу заволочь туманом всю вражескую армию! — прошипел старик касарец еще опухшими губами. — Могу наслать сонный мор! Спустимся и перережем всем глотки!

— Я могу напустить ржу на железо! Могу заставить гнуться копья и пики, гвозди в катапультах и копытах лошадей. Представь себе, капитан, что сделается с конницей Фараса, когда гвозди в подковах лошадей станут извиваться, как червяки!

— Придержите свой пыл и таланты, уважаемые маги. Нам представится еще возможность применить свои силы, так что не растрачивайтесь попусту.

Я стал говорить громче, обращаясь ко всей команде, к тем, кто стоял рядом со мной.

— Сейчас мы развернемся, пролетим круг над крепостью, но атаковать пока не будем. Дадим возможность Гурымею оценить нашу силу и неуязвимость. Если он растратит магию на нас, то ничего не останется для стен крепости. А вот когда маг начнет плести свои заклинания, вот тогда и понадобятся ваши услуги, уважаемые чародеи. Мы не будем тратить арсенал. Сейчас армия окопается и будет готова к удару. Это нас совершенно не устраивает.

— Что ты задумал? — спросил Орадан, примчавшись ко мне через весь корабль с носовой палубы. — Почему не хочешь добить врага?

— Пустая трата сил. Они уже готовы к новой атаке. Я намерен отлететь чуть подальше, вон к тем холмам и занять место на пригорке. Смотри — уступ скалы там довольно крутой, так что с фронта к нам не подойдут, а тылы мы уж как-нибудь прикроем.

— Садиться на землю после такого дерзкого вызова очень опасно!

— Обычно первый залп только пристрелочный, — вмешалась в разговор Хаджин, тоже взобравшаяся на капитанский мостик. — Никто и никогда не бросал атаку на половине. Так не делают небоходы!

— Так не делают булгальцы, — заметил я и отстранился. — Но я намерен еще выгадать из этой атаки некоторые условия. Закрывайте палубу! Ставим паруса и идем на разворот! Я хочу встать носом к главным воротам крепости и видеть любые перемещения осаждающих войск.

Тром неслышно подошел ко мне сзади и тихо прошептал:

— Знаешь, мой мальчик, у небесных капитанов на плащах обычно принято носить беличий мех, но в землях Хариди мне удалось купить только лисий отменного качества, сейчас я склонен думать, что это отнюдь не случайность. Ты хитер, как лиса, Бра-мир.

— Ты одобряешь мой поступок, старик?

— Без сомнений, я никогда не любил бессмысленные жертвы. Теперь только не ошибись с выбором союзника.

— Это все потому, старая развалина, что ты такой же торгаш, как и я.

На корабле наступил такой момент, когда вся команда совершенно точно знала, кому и что следует делать. Опытные, бывалые небоходы вспомнили свое ремесло, обвыклись, подучили новичков и теперь уже не метались оголтелой толпой но палубам, лихорадочно вспоминая последовательность всех действий, что тянуть и куда крепить. Я же со своей стороны намного уверенней командовал и довольно ясно давал понять, какой результат меня интересует.