Такаббир Кебади - Трон Знания. Книга 2

Через несколько часов рабочие сидели на земле кружком и, смеясь, смотрели в посветлевшее небо. Бледные солнечные лучи скользили по грязным лицам и потным спинам и скрывались за невесомыми облаками.

— Я так еще никогда не бегал, — сказал один из рабочих.

— А пару раз хватался за меня, как за лопату, — послышался сиплый голос.

Воздух прорезал грубый мужской смех.

— Чего сочиняешь? Ни за кого я не хватался.

— А! Это ты толкал меня перед собой.

Крепчающий ветер поднял к вечернему небу новый взрыв хохота.

Вилар перевел взгляд с веселящихся мужчин на кудлатую дымку над теплым асфальтом. По телу растекалась усталость, с непривычки гудели мышцы. Внезапно кольнуло в спине. На лбу выступила испарина.

— Может, пройдете в мою палатку? — спросил начальник. — У меня там раскладушка.

— Нет. Мы поедем дальше. — Вилар тяжело поднялся. — Но я хотел бы на прощание сказать несколько слов.

Головы рабочих повернулись к нему. В хмурых взорах появился интерес.

Вилар вытер ладонью пот со лба:

— Пройдут годы, и время затуманит в вашей памяти прошедшие дни. Но одним теплым осенним вечером, таким же, как сегодня, вокруг вас рассядутся внуки, и вы обязательно услышите от них: «Дедушка, расскажи нам о своей жизни». Вы возьмете их за руки, приведете на перекресток всех дорог и скажете: «Вот она, вся моя жизнь! Прямо перед вами».

Вилар жестом подозвал Мебо. Опираясь на крепкое плечо, в полной тишине медленно приблизился к машине. И только возле нее оглянулся:

— Я верю в вас.

Взоры рабочих потеплели, грязные лица озарились светлыми улыбками. Вилар взмахнул рукой и сел за руль.

Ко второму участку подъехали уже в темноте. Несколько человек сидело под навесом на низеньких раскладушках. Слабый огонек керосиновой лампы освещал устало сложенные на коленях руки, опущенные плечи. От группы людей отделилась невысокая фигура.

— Мы вас сегодня уже не ждали, — проговорил начальник.

Держась за дверцу, Вилар выровнялся. Боли в спине не было. Только плечи гудели еще сильнее.

— Почему вас так мало?

— Рядышком селение. Рабочие ходят ночевать домой.

Вилар мотнул головой в сторону небольшой кучки мужчин:

— А эти?

— Они из другого селения. До него далеко добираться.

Вилар подошел к людям. Со всеми обменялся крепким рукопожатием. Начальник подозвал повара.

Вилар указал на стражей:

— Покорми их. А я не голоден. — Посмотрел на раскладушки. — Место найдется?

— Пойдемте в мою палатку, — пригласил начальник.

Вилар глубоко вдохнул прохладный воздух осенней ночи, смешанный с запахом асфальта:

— Лягу здесь.

Он долго не мог заснуть. Сон испарился, оставив вместо себя мысли и воспоминания. Прошло три дня, как Вилар покинул замок. Малика вновь отдалилась на сотни миль, захватив с собой его сердце. В глубине души теплилась надежда, что Адэр не будет докучать ей своими вечными придирками. Быть может, им удастся, в конце концов, найти общий язык, и эта поездка к ветонам сблизит их.

Вилар вытянулся, силясь почувствовать боль в спине. Боль была, но в мышцах. Значит, показалось. Посмотрел на спящих беспробудным сном рабочих и закрыл глаза.

Из глубины сказочного леса доносился переливчатый смех Малики. Порой он сливался с перезвоном хрустальной листвы и гомоном птиц, иногда звучал на самой высокой ноте и улетал к кристальному небу. Вилар шел на звук волшебного голоса. Раздвигал руками гибкие ветви, нырял в шелковистые заросли высокой травы, перепрыгивал через воркующие ручейки. Смех удалялся, а вскоре и вовсе затих, зато появился шепот. И как Вилар ни прислушивался, не мог разобрать ни слова. Вокруг сгущался воздух, еле слышимый голос влек за собой в непроходимую чащу. Вдруг между бугристыми черными стволами мелькнуло изумрудное платье. Показалось слева среди высоких пепельных папоротников. Явилось справа в просветах ржавых кустарников. Вилар заметался. Наконец уловил выглядывающее из-за уродливо изогнутого дерева обнаженное смуглое плечо. Промозглый ветер донес шепот Малики. Вилар замедлил шаг. В нерешительности остановился. Мужская рука легла на девичье плечо. И мрачный лес застонал…

Вилар открыл глаза. Силясь восстановить дыхание, смотрел в брезентовый навес над головой. Сел. Мужская рука из ночного кошмара… она была до ужаса знакома. Где он мог видеть эти сильные пальцы, изящный изгиб запястья и холеную кожу? Вилар облокотился на колени, обхватил лоб ладонями.

Адэр поднял веки. Перед ним в широко распахнутых черных глазах застыл ужас.

— Что? — спросил Адэр.

Малика молчала.

— От радости язык проглотила? — сказал он и, усмехнувшись, посмотрел на лежавшего сверху моранду. — Парень! Иди отсюда!

Звереныш зевнул и сполз на пол. С недовольным вздохом рухнул возле кровати, принялся вылизывать бок. Адэр с трудом вытащил из-под Малики занемевшую руку, еле пошевелил пальцами.

Она обвела комнату взором, чуть дольше задержала на ключе в двери:

— Ничего не было.

— Неужели? — сказал Адэр, сжимая-разжимая кулак. Пальцы не слушались. — А кто всю ночь просил: еще, еще!

— Уходите.

Адэр хрипло рассмеялся:

— Где благодарность за ласки?

— Не хочу вам грубить.

— И на этом спасибо.

Адэр сел. Надевая рубашку и сапоги, краем глаза следил за Маликой, надеясь уловить в ее лице желание задержать его. Но она поправила одеяло и отвернулась к стене. Адэр закинул на плечо куртку, вышел в коридор. Драго и Ютал вытянулись по обе стороны двери. Равнодушные взгляды охранителей и стражей всегда доставляли удовольствие. С кем бы он ни провел ночь, что бы он ни делал, складывалось впечатление, что никто, ничего не заметил.

В светлой просторной гостиной было пусто. Только возле камина в дальнем углу сидел человек. За широкой спинкой стула его не было видно, лишь крепкие, вытянутые к ленивому огню ноги в клетчатых штанинах и начищенные до блеска сапоги, в носках которых отражалось оранжевое пламя. Моранда слегка пригнул шею, но уже через миг развернулся носом к дверце на бронзовых петлях. Оттуда тянуло запахом кофе, сдобы и омлета. Судя по всему, там кухня.

Адэр примостился на скамье, постучал пальцами по дубовому столу. Из кухни выглянул мальчуган и юркнул обратно. Адэр улыбнулся. Он уже успел подметить, что у ветонов густые черные волосы и удивительные светло-серые, почти стальные глаза. Вероятно, если выйти на улицу, то можно сразу сказать, в ком течет чистая кровь опального народа, а в ком смешана, как в Драго — глазами страж от них не отличался, а вот волосы были с каштановым отливом.

Из кухни вынырнула хозяйка. При дневном свете она выглядела моложе, чем показалось ночью — лет тридцать, не больше: гладкое лицо с тонкими правильными чертами; блестящие черные брови, как крылья ласточки; длинные, загнутые ресницы.