Максим Виноградов - Дивный Мир Будущего

Дзинь! Дверь отворяется, открывая вид на широкий холл, где в уютном кресле восседает слегка обескураженный охранник. Он, как и девочка наверху, теребит панель управления — видимо крайне недоволен погасшими экранами. Поэтому двух незваных посетителей замечает слишком поздно для адекватной реакции.

Успеваю сделать только шаг, Август неимоверно быстрым и плавным рывком оказывается у безалаберного служаки. Не отрывая глаз от планшета, парень легко шлепает ладонью по лбу бедолаги — охранник вырубается моментально, будто его тумблером выключили. Не могу ни возразить, ни пикнуть — Нэш уже движется дальше, с целеустремленностью и мощью пули.

— Ключ захвати! — бросает парень через плечо, так и не оборачиваясь.

Все происходит настолько быстро, что мозг никак не успевает адаптироваться. Соображаю непозволительно долгие секунды, пока, наконец, до меня доходит. Наклоняюсь над поверженным стражем, рука тянется к нагрудному карману, откуда торчит пластиковая электронная карта. Экспроприировав требуемое, спешу вслед за удаляющейся спиной напарника.

Почти бегом преодолеваю длинный коридор, в конце которого натыкаюсь на второй оборонительный пост. Здесь боец оказался несколько более расторопным — он валяется в отключке с пушкой в руке. Август застыл у внушительной двери в центре противоположной стены, планшет в его руке продолжает помаргивать непрерывной чередой сигналов.

— Поторапливайся, — палец Нэша требовательно тычет в безвольное тело.

Нагнувшись, в темпе завладеваю второй картой, почти точной копией первой. Сую кусок пластика в ладонь напарника, сам подхожу к утопленному в стене ридеру.

— На счет два! — командует Август, — Раз… Давай!

Едва слышно хрустнув запорами, тяжелая дверь отъезжает в сторону. Взору предстает длинный коридор, уходящий настолько далеко, что противоположный край теряется в бесконечных бликах и отражениях тускло мерцающих ламп. Вдоль стен тянутся сотни однообразных проемов, затянутых пуленепробиваемым пластиком.

— Камеры Автономного Заключения, — с брезгливой ненавистью комментирует Нэш, — Полностью автоматизировано и безопасно… Наш клиент за дверью «джей-семнадцать».

Проходим добрую сотню шагов вдоль бесчисленной вереницы безликих створок, отличающихся только небольшой вдавленной цифробуквенной гравировкой.

— Уже близко, — обрадованно цедит Нэш, пялясь в подмаргивающий планшет, — Здесь!

Замираю у очередной двери, сверяю маркировку — сходится! Август уже колдует над замком.

— Шестизначный код, — шепчет он пренебрежительно, — Кому-то явно было лень запариваться…

Жалобно пискнув, механизм сдается; индикатор мигает красным, пластиковая створка плавно отползает в сторону. Представившееся взгляду зрелище невольно заставляет брезгливо поежиться…

Небольшая комнатушка, максимум четыре квадрата. На этой крохотной площади чудесным образом умещается все: раскладное спальное место, выдвижной стол и стул, сборный же унитаз, а над ним — душ. В противоположной стене — автоматический раздатчик для обеспечения пищей, чуть ниже — мусоросборник. Действительно: до жути автономно и самодостаточно. В таких условиях можно существовать хоть целую вечность… Если только ты достаточно «овощ» для этого.

На нас испуганно смотрит жалкий полуголый скрюченный человечек. Он невысок, даже учитывая мой невеликий рост; узкоплечий и тщедушный, весь какой-то нескладный, вырвиглазный. Спутанная немытая шевелюра скомкана в ужасные колтуны; кожа грязная, причем, видимо, испачкана в собственных экскрементах. Вентиляция в комнате работает на полную, но и она не в силах окончательно выветрить тяжелый дух разлагающихся миазмов.

Лицо заключенного искажено безумной гримасой, где невозможно заметить и следа разума; глаза тускло тлеют испуганным равнодушием. Вот же черт! Неужели это и есть последствия принудительного низведения? Кто мог так серьезно «поработать» над убийцей? Или он изначально был слегка не в себе?

— Диего Хост! — стальным тоном произносит Нэш.

Он наконец-то оторвался от созерцания планшета и теперь неотрывно буравит взором жалкого заключенного. В словах Августа нет вопроса: и так предельно понятно, кто перед нами. Нет в тоне и ненависти, ибо ненавидеть подобное убожество попросту бессмысленно. Окрик служит лишь одной цели: привлечь рассеянное внимание ущербного.

— Хорст! — с дебильной улыбкой кивает заключенный.

Он стоит, как болванчик, продолжая пыриться и кивать с неумолимо отвратной физиономией. Чувствую невольно подступающую тошноту. Страшно представить, что за дикая мозгодробительная технология позволяет переделать разумного человека вот в «это».

— Помнишь ее? — повелительно спрашивает Август.

По мановению руки в воздухе появляется прозрачная, но хорошо различимая голограмма: прекрасная улыбающаяся Мари игриво подмигивает неведомому собеседнику. Голова и плечи девушки видны так хорошо, будто она сейчас вместе с нами, в этой убогой вонючей камере.

Заключенный испуганно отступает, но бежать ему некуда. По комнате разливается властная сила, в воздухе зреет нечто грозное, и я понимаю — бедолаге не отвертеться от ответа. Нэш давит настолько явно, что меня самого подмывает вмешаться в диалог. Сдерживаюсь с превеликим трудом.

— Знаешь, кто это? — повторяет парень.

Диего продолжает кивать, только теперь вместо улыбки на физиономии убийцы расплывается страх.

— Это… это… это… — шепчет мужчина, и внезапно делает колющий жест ладонью, протыкая светящееся изображение, — Чик!

Голограмма Мари исчезает, у меня внутри вдруг все обрывается. Я с определенностью понимаю: бедолага только что подписал себе смертный приговор! Судя по тому, как дрогнул взгляд Августа, так просто он отсюда уже не уйдет…

— Кто тебя нанял? — суровость Нэша начинает зашкаливать.

Заключенный верещит, как припадочный, да с ним и на самом деле случается нечто вроде приступа. Все тело дрожит, голова болтается теперь не в вертикальной, а в горизонтальной плоскости; руки мечутся вверх-вниз, как лопасти вентилятора.

— Нельзя… — с ужасом бормочет Хорст, — Нельзя… нельзя…

— Кто!? — ревет Август, угрожающе надвигаясь на мужчину.

Диего пытается спрятаться, но в крохотной каморке для этого не слишком много возможностей. Упершись в стену, он со страхом смотрит на приближающегося парня.

Нэш хватает руку убийцы, моментально вывернув ее под неправильным углом. Бедолага вопит от боли; я с удивлением замечаю, как кожа заключенного покрывается волдырями и лопается, словно под действием сильных химикатов. Ощущения, должно быть, адские; Хорст заходится в крике, надрывая горло и изо всех сил стараясь вырваться. Но тщетно.