Андрей Никонов - Четвертый лорд

Такого вопля я давно не слышал. Даже смягчённый блоком связи, он все равно передавал все оттенки ужаса и боли – толстуха покатилась по выступам прямо на площадку, отдирая от лица налипшую плёнку. Ещё один блин налепился поверх первого, но тут Мо удалось оторвать их от себя, кости черепа торчали из съеденного кислотой мяса, глаз, носа, губ и щёк практически не было. В открывшиеся гайморовы полости нырнул ещё один блинчик, всасываясь вовнутрь, Мо выгнулась, и затихла. Встроенные в такт датчики передавали хлюпанье и чавканье.

Эри побледнела, её вырвало прямо в салон. Меня только пересаженные органы спасали, но все равно слегка мутило. На тренировках мы и не такое видели, но одно дело – в придуманном мире друг другу кишки выпускать, глаза выкалывать или вспарывать грудную клетку, и другое, когда то же самое делают с живым человеком.

Те блинчики, которые не были заняты поеданием толстухи, продолжали исследовать развалины. Они проникали практически везде, в крохотную щель, образованную сдвинувшимися обломками, чёрный монстрик просочился, как вода. Бандиты ниоткуда не появлялись, значит, не просто спрятались, а и вправду другой ход нашли, или сбежали.

Между тем блины нашли валяющиеся тела трактористов, и начали и их выедать. Выглядело это отвратительно, тело как будто растворялось, сначала мягкие ткани поглощались, потом суставы и сухожилия. Кости – частично, мелкие исчезали, а крупные оставались. Все время, пока черныши жрали, гусеницы, а к ним присоединилась и третья, неподвижно ждали.

- Похоже, не они тут главные, - кивнул я на экран. – Следующая ступень эволюции.

- Что? – Эри в себя не очень ещё пришла после вида съеденной подруги.

- Ну первая – кузнечики, потом вот эти сардельки ходячие, а блины – они их мозг.

- Как ты можешь сейчас об этом думать, - возмутилась блондинка. – Мо сожрали, бандиты бросили нас, и сейчас эти гусеницы примутся за вездеход, а ты как будто этим наслаждаешься.

Я – нет, а вот симбионт в глубине моего мозга и вправду чувствовал себя отлично. Выделяющиеся гормоны словно подпитывали его, и сам он стимулировал выработку эндорфина.

Наконец, убедившись, что все, что можно сожрать, уже найдено, черные блины собрались неподалёку от нас, выстраиваясь в какой-то замысловатый узор. То, что они только что усвоили минимум двести кило органики, на численность и плотность монстров никак не повлияло. Узор начал вращаться, только вместо того, чтобы под действием центробежных сил разлететься, блины постепенно приближались друг к другу, и сливались. Через минуту остался, а точнее – образовался один, метра четыре в диаметре.

Макси-блин, не переставая вращаться, подлетел к вездеходу, и накрыл его.

Тут я был однозначно благодарен инженерам, разработавшим состав защитной оболочки. Блин натянулся на вездеход, как вторая кожа, но ничего не происходило. Все малейшие отверстия были загерметизированы, воздух циркулировал по замкнутому контуру, и забраться блину было пока некуда.

Полежав так немного, и, видимо, осознав, что вездеход – не такая уж лёгкая добыча, блин поднялся вверх. Я в очередной раз попытался связаться с конфедератами, только ничего не вышло, спутники были вне доступа, а атмосферные наблюдатели, хоть и появились, но в связи с базой и начальством колонии отказывали. Суки. Ну да, вид разбросанных комбинезонов в сочетании с монстрами должен был убедить надзирателей, что часть долга заключённых уже никогда не будет выплачена.

В дело вступили гусеницы. Одна из них задвигалась, перебирая своими коротенькими ножками, и начала взбираться на вездеход. Антиграв был включён, с зазором между корпусом и землёй в несколько сантиметров.

- Она нас раздавит, - убеждённо сказала Эри.

- Не думаю, - вездеход отказывался двигаться в любую сторону, но все остальные системы, вроде, работали. - Сколько в ней, тонн двадцать? Вот если вторая залезет, то да, может и не выдержать.

Гусеница наконец забралась на железный листок, и попыталась его вскрыть, но броня не поддавалась. То желе, которое покрывало основную обшивку, можно было снять только специальным раствором, которого у монстров не было, любое повреждение тут же заращивалось, только психологически было неприятно чувствовать у себя над головой такую громадину.

Словно в подтверждение моих слов, вторая гусеница начала залезать на первую.

- Бутерброд, - пошутил я.

Эри шутку не поняла, и недовольно сморщилась. Вообще мой вид её немного успокаивал, не будет же человек, который сейчас умрёт, так себя вести. Хотя, если вдуматься, при неизбежности смерти стиль поведения никакого значения не имеет.

Верхний ломтик наполз на начинку, и замер. Вездеход показывал, что нагрузка пока не критическая, но конструкции уже почти на пределе.

- Мы умрем, - девушка внезапно бросилась на меня, попыталась придушить, - давай, сделай что-нибудь, а то я сама тебя убью. Давай, чего ты ждешь!

- Не время ещё, - отрезал я. – В нашей лазанье должны быть четыре слоя – основа, бешамель, болоньез и пармезан.

- Что? Ты с катушек слетел? – пальцы на моем горле сжались еще крепче, если бы не модифицированная трахея, сейчас бы задохнулся уже. Но – сама починила, сама и пытается собственное творение сломать.

Третья гусеница начала разбег. Первые две раздвинули костяные панцири, стать более плоскими, и помочь последней забраться. Та тоже убрала хитин, или что там у них было, на брюшке, и заскользила. Панель вездехода загорелась красным, все датчики показывали превышение нагрузки, машина держалась из последних сил, выделяя динамические ребра жёсткости, но все равно, разрушения было не избежать.

И тут я выстрелил.

Плазменный шар прожёг открытые тельца гусениц, почти незаметно для глаза преодолел несколько километров и врезался прямо в центр штурмовика. Обшивка летательного аппарата окрасилась красным – хоть управление и было заблокировано, но сигналы я все равно мог принимать.

При атаке включается экстренный режим, когда я просматривал руководство к блоку управления, об этом говорилось вскользь. Повреждения должны быть достаточными для того, чтобы экипаж стал мёртвым, и тогда управление передаётся ближайшему оператору с допуском. Не полностью, но достаточное для маневрирования и отражения атаки.

Экипажа в штурмовике не было, но с экстренным режимом Чесси постаралась, перекрыла все лазейки, я не мог сдвинуть аппарат с места, или заставить его отступить.

Только нападать, и только на источник атаки.

Хлопком ладони я активировал шлем на Эри, и то же самое проделал со своим. Комбинезон уже был зарощен, и оставалось только молиться непонятно каким богам, чтобы ответный удар не накрыл и нас тоже.

Четыре полных картриджа с плазменными зарядами штурмовик использовал по полной, первые выстрелы не причинили особого вреда гусеницам, но зато их обездвижили. А потом плазменные шары начали вырывать из окружённых броней тел куски. Удары сыпались один за другим, пока они ещё не доходили до брони самого вездехода, преодолев только первый, самый верхний слой местной лазаньи