Роман Гриб - Засланец Божий 4

Удивился Веселитель, но допил он сразу залпом вино из лягушки. И в тот же миг тропинка повернула за куст. Повернул и Денис по ней. И вышел к избушке. Избушка странная — веревками за елки окружающие подвешена. Ну, думает Денис, наверное — там злодей тот сидит. Подходит к избушке, пытается дверь открыть, а не достает. Больно уж высоко та висит. Подумал тогда Денис, посмотрел по сторонам. Видит — бревно лежит, трех саженей длинною. Взял он это бревно, подтащил к избушке, положил его одним концом к порогу, да и забрался по нему. Открывает он избушку, а там горбатая собака сидит на пеньке, и воду из деревянного стакана пьет. Стоит Денис, ждет, пока та напьется, а та все пьет и пьет, пьет и пьет. Пять минут ждал Веселитель, не дождался, да и окликнул он собаку.

— Хэй, хозяка, не ты ли это воду из моего колодца украл? — молвит Денис, а собака на него внимания не обращает, пьет да пьет.

Разозлился тогда Веселитель, подошел, да отобрал стакан у собаки. Та в ответ зарычала да раздуваться начала. Попятился Денис к дверям, да медленно. Собака раздулась, да так, что избушка лопнула. Упал Денис наземь, да так, что чуть стакан не потерял. Поднялся Веселитель, смотрит — а собачка уже макушкой до вершин елочных достает, рычит да скалится.

— Ты, собачка, не ворчи. — говорит ей Денис. — Мне воды для Мардукора нужно, а то он злее собаки, когда с похмела.

А собака возьми да прыгни на Веселителя. Тот увернулся, отпрыгнул, да бревно то трехсаженное подхватил. Второй раз прыгнула на него собака, а он взял и вставил ей бревно это в пасть. Зарычала собака, да как дыхнет на Дениса. Вониииищааааа!

— Я тоже, знаешь ли, дыхнуть могу! — рассердился Денис, да и дыхнул в ответ перегаром собаке прямо в пасть. Та и сдохла.

Исчезло все в тот же миг. И лес, и бревна, и собака. Смотрит Денис — стоит он на дне сухого колодца своего да стакан деревянный в руке держит. Смотрит он в стакан — а у того дна нету. Перевернул он его, и полилась из стакана вода. Льется, льется, и не прекращается. Попил тогда из того стакана Денис, да умылся. И сразу похмелье прошло, и силы появились.

— Да с таким стаканом и колодец не нужен! — обрадовался Веселитель, сунул стакан за пазуху, да и полез из колодца.

В общем, напоил всех Денис Веселитель с того стакана, умыл, да и превратил воду в стакане в вино. Так начался второй день празднований.

Под конец этой повести я уже без сил лежал на столе и беззвучном приступе неукротимого ржача молча хлопал по столу. Сквозь слезы я лишь сумел различить, как к князю подошла его супруга и что-то начала шептать тому на ухо, глядя на меня. Ну, надеюсь, что нет у них традиции тройничок с героями устраивать…

ПЫ.СЫ. Уважаемые, возникла идея завернуть подобные сказы отдельной книженцией. Само собой, сказочки эти часто выходить не будут, я еще не супер-пупер-имба-писатель, выдающий по двести тыщ знаков в неделю. Поэтому, раз в одну-две недели, мог бы такие рассказики выдавать, не чаще. Вопрос: нужно ли?

Князь с серьезным лицом кивнул своей супруге и повернулся ко мне, поднимаясь с места. Взяв меня рукой под локоть, он наклонился и шепотом мне сказал:

— Важный разговор, пойдем выйдем.

На всякий случай подрубив ежедневный конфиг берсы, я поднялся и, утирая слезы от той истерики, что вызвала у меня сказочка обо мне же, проследовал за княжеской четой прочь из торжественного зала в соседнюю комнату.

— Сестра твоя слезно просит, чтобы ты зашел к ней. — с серьезным лицом произнес правитель, едва за нами закрылась дверь.

— Сестра? — переспросил я с удивлением.

— Ну, Эдюффт. — как-то странно посмотрел на меня князь.

— Аааааа, эта сестра. — с серьезным видом покивал я, словно у меня сто сестер, а я просто не понимал о которой идет речь. — А зачем зовет, не сказала? Может, просто мороженку хочет, да у вас спросить стесняется?

— А, возись с ними сама. — махнул князь рукой и ушел обратно пировать.

— У Эдюффт воинская горячка. — со вздохом взглянув вслед ушедшему супругу, произнесла княгиня. — В самой тяжелой форме.

— А что это значит? Я просто не местный, с вашими диагнозами не знаком. — попросил я расшифровать незнакомую фразу.

— Идем. — махнула рукой правителева супруга, зовя меня за собой. — Воинская горячка, это когда после битвы перед глазами стоят тени погибших… Всех. Всех, кого потерял человек, всех убитых воином врагов, всех погибших рядом с ним противников. Я напоила Эдюффт успокоительным снадобьем, самым крепким, что отыскалось у городских знахарей, но оно ей не помогло. Я предложила ей выговориться, иногда это тоже помогает. И я поняла, почему снадобье оказалось бессильным. Такой груз памяти сильнее даже магии природы. Если бы я пережила все то, что довелось испытать ей… Я бы сдалась намного раньше. Она очень сильная для своих десяти лет, просто невероятно. Но любую силу рано или поздно можно сломить. Не хочу пугать, но обычно при таком люди умирают… Она… Она попросила позвать тебя, чтобы проститься и о чем-то попросить. Тут нужен маг, способный править память, а у нас таких нет. Больше нет…

— Понятно. Нервный срыв. — произнес я.

— Что? — переспросила княгиня.

— На моей родине такое, вроде нервным срывом называют. — пояснил я свою реплику. — Хотя и не уверен.

— Думаю, от того, как эту хворь называть, не изменится ровно ничего. — остановилась княгиня у одной из дверей и посмотрела мне в глаза. — Если ты и вправду один из богов этого мира, сделай хоть что-нибудь, чтобы сохранить ей жизнь и рассудок. То, что ей довелось пережить, заслуживает мести, и мести личной. Такое… Не прощается.

С этими словами она отворила дверь и отошла, пропуская меня внутрь. Эх, и нахрена я вообще я согласился тогда взять эту малолетку с собой? Что мной двигало? Желание иметь младшую сестричку, которой у меня никогда не было? Так Леха есть… Порой хуже ребенка с ним возиться надо. Покачав зачем-то головой, я вошел в комнату и осмотрелся. За спиной глухо закрылась дверь.

Эдюффт изваянием сидела на кровати, закутавшись в одеяло, как в кокон. Только мордочка наружу торчала. С пустыми остекленевшими глазами, она смотрела на матрас. Услыхав, что я вошел, девчонка подняла на меня пустой взгляд и тихим голосом прошептала:

— Прости, я оказалась недостойной…

— Да брось ты. — подошел я и, присев на краешек кровати, потрепал ту по одеялу на макушке. — Какие твои годы. Подрастешь, станешь сильнее, нагнешь всех, кого надо.

— Нет, я слишком слабая. — мотнула та головой и еще сильнее съежилась. — Правильно говорил отец, чтобы я бросила свои глупые игры в лекаря и больше тренировалась. Если бы я больше дралась, если бы… Если бы я была сильнее, никто бы не тронул мою мать… И меня… Никто бы не прикоснулся! Слышишь?! Я слабачка…