Келли Маквильямс - Агнес на краю света (ЛП)

— Кори. — Бет чувствовала себя разбитой. — Агнес здесь нет.

— Значит, мы ее вернем.

— Ты не представляешь, каково это — смотреть, как ты умираешь. Я не могу провести здесь еще одну ночь. — Она искала способ заставить его понять. — Это плохое место. Проклятое место. Разве ты не видишь этого? Ничто из того, что мы делаем здесь, не может принести никакой пользы. Я просто хочу уйти. Начать сначала.

— Ты что-то сказала, когда я умирал, — сурово произнес Кори. — Что-то насчет любви ко мне. Было ли это правдой?

Час назад она видела смерть в его голубых глазах, — она знала, что видела, — но вся его мальчишеская жизнь была искуплена. За это она должна была благодарить свою сестру, свою сестру и Бога своей сестры.

— Да, — призналась она. — Я действительно люблю тебя.

— Тогда докажи это. Помоги мне вернуть Агнес домой. Господи, Бет, помоги мне спасти твоего брата и близнецов. Они не заслуживают смерти в темноте.

Она застонала, зная, что он уже победил. Хуже того, надежда росла в ее теле с пугающей скоростью. Что, если у Бога все еще есть какой-то план для нее? Что, если ей удастся спасти свою семью? Может быть, стоит остаться?

— Почему ты так уверен, что Агнес может кого-то спасти? — спросила Бет. — Почему ты так уверен, что даже она может принести пользу?

— Она спасла меня, не так ли? — сказал Кори. — Она спасла меня благодаря тебе.

Бет задумчиво пожевала ноготь большого пальца. Агнес ни за что не покинула бы Ред-Крик, не оставив на всякий случай какой-нибудь возможности добраться до нее. Номер, почтовый адрес, ключ к разгадке.

Но это означало вернуться в свой трейлер, а Бет скорее прыгнет с края каньона, чем столкнется с воспоминаниями, которые гноились там.

Кори взял ее за руку.

— Мои братья, моя мать…

Его кожа — такая теплая, такая бесспорно здоровая. Чудо.

— Ладно, — отрезала она. — Давай попробуем. Но мне это не нравится, Кори Джеймсон. Ты останешься мне должен.

— Конечно. — Он одарил ее одной из своих улыбок, от которых подгибаются коленки. — Разве ты не знаешь, милая Бет? Я обязан тебе своей жизнью.

АГНЕС

Никогда не отрицай Бога, которого считаешь реальным.

Это чувство — твое сердце; это все, что у тебя есть.

АГНЕС, РАННИЕ СОЧИНЕНИЯ

Чужаки не смогли выбраться из ущелья достаточно быстро. На крутом, узком подъеме к дороге Джаз дважды споткнулась, порезав ладонь о камень. Кровь стекала по ее предплечью, завиваясь на запястьях, как браслеты, но она не переставала двигаться, не переставала карабкаться. Матильда неуклюже бежала с винтовкой, но она оказалась проворнее, чем выглядела; Макс нес Зика на руках, как невесту. Один раз Агнес остановилась, чтобы посмотреть на осколки стекла, сверкающие на дне долины, но Дэнни не дал ей остановиться, поддерживая под локоть. В глазах Чужаков Агнес увидела чистый животный ужас.

Увидев красных волков, они все увидели лихорадку, окаменение и неминуемую смерть.

Все, кроме Иезекииля, который слишком доверял сестре.

На обочине дороги Матильда перевязала раненую руку Агнес толстой марлей, обездвижив ее.

— Грязная рана, — продолжала бормотать она. — Это, моя дорогая, очень грязная рана.

Рука Агнес выглядела чужой, распухшей до размеров баклажана и такой же пурпурной. Она была переломана в третьем пястно-фаланговом суставе… точно такая же рана была у нее в детстве. Сквозь тонкую вуаль шока она не чувствовала боли.

Она продолжала думать: неужели Иезекииль действительно потерял его? Весь инсулин? Неужели он действительно исчез?

Агнес оттолкнула Матильду, пытаясь встать, но земля и небо поменялись местами. Она потеряла равновесие и тяжело упала.

Боль взорвалась, как фейерверк, от сустава к запястью и локтю. Девушка прижала руку к груди. Над ней Матильда то появлялась, то исчезала из поля зрения.

В сердце Агнес снова заговорил Бог. Его слова, ясные и чистые, прозвучали у нее в ушах, как раскаты грома.

«Твое испытание окончено. А теперь возвращайся в Сион».

«Сион? — Хотелось ей закричать. — Боже, если бы я знала, где находится Земля обетованная, разве я уже не была бы там?!»

Затем — хлоп — свет погас.

Агнес проснулась в голубой нейлоновой палатке. Она была совершенно новая, и в воздухе пахло пластиком.

Матильда, нахмурившись, склонилась над ней. Пространство молитвы прожгло ее изнутри, как лесной пожар.

Агнес попыталась сесть, но Матильда прижала ее к себе.

— Тебе нужно отдохнуть.

— Л-лекарство Зика, — пробормотала она. — Мы должны… мы должны…

— Зик с Максом. Я только что проверила его, с ним все в порядке. Я больше беспокоюсь за тебя.

Матильда помогла ей проглотить несколько таблеток ибупрофена.

— Похоже на еврейское имя, — прохрипела Агнес.

Матильда усмехнулась. Затем она провела первый в жизни Агнес медосмотр.

В руках Матильды появились странные предметы: стетоскоп для прослушивания сердца и легких, манжета для измерения артериального давления, причудливый термометр. Резиновый молоток и пульсоксиметр, который был прикреплен к ее пальцу. Матильда измерила, нахмурилась, перепроверила, потом записала цифры в маленький блокнотик на проволочном переплете, бормоча результаты.

Агнес услышала смех Зика за палаткой и в панике дернулась.

— Матильда, как он будет есть? Как…

— Тихо. Мы почти закончили. — Матильда сделала последнюю пометку и посмотрела ей прямо в глаза. — Расскажи мне в точности, что там произошло. Ничего не упускай.

Агнес прикусила губу. Она никому не говорила о пространстве молитвы… даже Зику.

— Все в порядке, — успокоила Матильда. — Я никогда не стану тебя осуждать. Ты ведь это знаешь, правда?

Ей очень хотелось верить, что эти Чужаки всегда примут ее, что бы ни случилось. Разве Джаз не чувствовала себя вправе рассказать ей о своих бабочках? Разве Дэнни не признался в своих кошмарах? А Макс — разве он не всегда выражал свою любовь к Джаз, не боясь возмездия?

Агнес искренне верила, что этот мир Извне лучше и мягче, чем тот, который она оставила позади. Но все же она колебалась.

Матильда терпеливо ждала. Совершенная тишина растянулась между ними, как кусок темной ткани. Возможно, они были единственными людьми на земле.

Что-то шевельнулось в груди Агнес. Боже, какое облегчение было бы разделить свой внутренний мир с кем-то другим, избавиться от своей последней и самой тяжелой тайны. Во многих отношениях пространство молитвы было самым важным в ней.

— Я называю это пространством молитвы.

Матильда склонила голову набок.

— Что?

— Я кое-что слышу. Похоже, больше никто не может подобного. Это похоже на молитву, но глубже.

— Что это за звуки?