Харитон Мамбурин - Блин комом

— Так… цветная же сказала, что цирк ваш? — удивленно мычит он.

— Мы из Эйнура, смотри Статус. Мы не эту халабуду бережем тут, а нашего товарища. День-два и улетаем, берите, что хотите, — втолковываю я ему, молясь, чтобы Светлана не выглянула и не прибила мужика. Заодно уточняю, — Цветная, это фиолетовая? Фалиаэлис?

Бронированный тип подтверждает, уточняет у меня, серьезно ли я все сказал и выходит. Через несколько секунд слышны его зычные вопли, призывающие окружающих к перемирию. Я расслабленно выдыхаю и приваливаюсь спиной к стене.

А через сутки окаянная фиолетовокожая мадам, удравшая от возмездия бандитов, пускает в городе слух, что «Экселенца» способна поднять в воздух до тысячи человек и перевезти всех неудачливых жителей Линоса в куда более цивилизованные края.

И начинается ад.

— Хоть кто-нибудь понимает, что вообще происходит?! — кричит Светлана, пинком выкидывая очередного оборванца с десятиметровой высоты борта воздушного цирка. По случаю кризиса и сильной социальной напряженности, брюнетка упаковалась во внушительно толстую кожаную одежду с кольчужными вставками и размахивает булавой.

— Скажи спасибо, что они дерутся не прямо здесь! — завопила Аливеолла, проявляя чудеса гибкости в уворотах. Вампиресса, продолжавшая носить сменную одежду Эйнингена выглядела как слабое звено в нашей команде и влезающие на корпус «Экселенцы» мутные личности постоянно норовили ее поймать и утащить.

Мы пока дружно избегали убивать, стараясь не привлекать к себе внимание. Вокруг стоящей как ценный приз «Экселенцы» творилось мясо.

Преступники-Бессы выступали стройными рядами. Первый ряд держал разнокалиберные щиты, многие из которых были сделаны насквозь кустарным способом из наспех сколоченных досок. Эти товарищи принимали на себя первый удар взбунтовавшегося местного пролетариата, снимая тем самым со своих отрядов риск получить дополнительную кару от Системы за убийство невинного. За щитовиками толпились, роились и больно стреляли десятки мигающих красным цветом Бессов «лесных» классов. Когда озверевшая толпа кидалась врукопашную, стрелки бодро отскакивали назад, давая возможность третьему ряду копейщиков сделать свою работу.

Магии на поле боя не было. Озирая творящийся беспредел без малейшего понимания, как такое вообще могло случиться, я тем не менее понимал магов — зацепить атакующим заклинанием пока еще невинного смертного было легче легкого.

Ибо смертных было… много.

Хотя, в сумерках подступающего вечера, нам с высоты «Экселенцы» было отчетливо видно, что у смертных огромные проблемы с пониманием — а что им, собственно, делать? Наступать они не могли просто потому, что вышедшие за городские пределы преступники перерезали бы их за считанные минуты. Захватывать цирк бесполезно и даже опасно, была одна попытка, так Умный Еж сверху быстро наколдовал какое-то облако мутно-зеленого цвета, дышать которым категорически было нельзя.

Итог — беснующаяся толпа раз за разом предпринимает попытки сблизиться с преступниками и поубивать их, а последние грамотно отступают, выкашивая десятки смуглокожих смертных.

Вот, снова наступают. Как по мне, так это идеальный момент, чтобы…

— Охраняйте верхнюю палубу! — ору я, набирая разбег к основному внутреннему люку «Экселенцы».

Идиот. Дурак набитый. Совсем поддался орочьей натуре, на драку засмотрелся.

Поломки на огромном дирижабле присутствуют. Исправить за какую-то жалкую неделю цирковым артистам удалось относительно немногое, но из головы совершенно вылетел такой маленький факт, что драная во все места «Экселенца» по прежнему на ходу!

Продираюсь сквозь коридоры, заставленные какими-то ящиками, закрытыми тканью. Распугивая в полутьме пищащих крыс, гулко и быстро топаю, бренча цепями.

Только бы успеть.

Вот зачем эта баба с фиолетовой кожей устроила такую катавасию! Стоит только чертовому цирку взлететь, как он без проблем пробултыхается где-нибудь три месяца и дождется воскрешения Метеорры. А тот спокойно снимет свои претензии за самовольный угон судна и циркачи останутся при своих!

Но мы-то подобное допустить не можем!

Кто-то меня попытался остановить, кинувшись с криком из-за угла. Длинная кривая сабля нападающего воткнулась лезвием в деревянную притолоку, темный силуэт всхлипнул, отчаянно и безуспешно рванув оружие. Получил от меня пяткой в грудь и с грохотом исчез в соседнем проеме. Система тут же подмигнула несерьезным количеством очков опыта, оповестив, что напавший мертв.

Я злобно ругнулся и понесся дальше, на ходу заковывая себя с ног до головы в цепи. Умирать нельзя.

Было еще два нападения исподтишка. Оба неуклюжие, отчаянные, с выкриком и лязгом лезвий по окутавшим меня цепям. Я не скупился на удары, стараясь не сбавлять темп. Казалось бы, в чем сложность добежать на даже очень большом дирижабле до нужной точки… но расстояние показалось мне вечностью.

Двоих стражей перед дверью снести с разгона не получается. Оба — низкие коренастые гномы, размахивающие тяжелыми короткими мечами. На руке у каждого закреплен небольшой щит. Похожи как братья. Пан — не самое честное место, братья-гномы. Тощий орк может внезапно выбросить вперед свои очень длинные руки с зажатыми в них малыми гарпунами и уколоть вас с куда большей дистанции. Может и делает.

Убираю гарпуны и захожу.

— Пошли. Вон. От приборов, — прохрипел я, оскалясь максимально злобно.

В рубке управления «Экселенцы» было не протолкнуться. Яркая, разнокалиберная толпа разумных, не похожих друг на друга ничем, кроме двух вещей — статуса «вора» и враждебностью по отношению ко мне.

— Кирн, мы можем улететь прямо сейчас! — кричит Фалиаэлис.

Я не отвечаю. Не могу себе позволить такой роскоши, потому что совершенно не ориентируюсь во всей набитой в эту рубку машинерии. Если я скажу, что «Экселенцу» нельзя шевелить ни в коем случае, меня просто атакуют.

Поэтому я бью первым. Разгон ядра, жест руками, напряжение тела. Четыре цепи со всей доступной мне силой влетают в черепа стоящих у светящихся сфер разумных. Этих разумных я знаю, они аэроманты цирка. Возможно, без них корабль не тронется с места.

…были ими. Теперь это просто безголовые тела.

Следующая цель — фиолетовокожая, но команда цирка начинает реагировать. Ко мне, в длинном молниеносном выпаде рапирой выскальзывает юркий паренек. Целит не в бровь, а в глаз. Едва успеваю дернуть головой, подставляя лоб. Острие скрежещет по черепу. Оплеуха пареньку, ломающая ему шею.

В спине вспышка боли. Притаившийся у входной двери сухощавый человек, в абсурдно большом берете, пытается зацепиться за мою шею одной рукой. Во второй у него меч, которым он неистово орудует, пытаясь меня проткнуть. Сил у него мало и цепи мешают лезвию, но я получаю порезы один за другим. Захватываю его хвостом за шею, которую тут же ломаю.