Харитон Мамбурин - Блин комом

Эх…ну зачем я взорвал ту чертову бомбу?

— Эдвард. При всем моем уважении к тебе, спешу заметить, что вот ЭТО — несколько отличается от того, что обычно люди подразумевают под словом «экспедиция», — медленно произнес я, озирая представшее перед глазами зрелище.

Объект, вызвавший мое недоумение, болтался немного выше облаков и больше всего напоминал смесь дирижабля и цирка. Большого цирка. Вместо одной оболочки с воздушным эфиром над летающим городком была расположена целая гроздь продолговатых емкостей, выкрашенных в разные веселые цвета. Эти оболочки держали нечто, похожее на половинку скорлупы от гигантского грецкого ореха, в котором теснились здания, шатры и бегали фигурки разумных. Даже с расстояния в пару километров до меня доносился гам, свист и звуки дудки.

Поначалу ничто не предвещало беды. Эйнинген прилетел забирать меня, Киру и Картера на небольшом дирижаблике, которым мог управлять один маг. Эдакий чуть растолстевший курьерский шустрик с тремя сильно вытянутыми полужесткими оболочками и оснащенный целым набором глифов, позволяющий им управлять любому магу. Модно, стильно, современно, чудовищно дорого и невероятно практично. Было. Пока, по словам блондинистого оружейника, некая известная мне Гильдия «Школа» не передала свои технологии постройки воздушных кораблей Вашруту за какие-то сочные преференции. С шумом и апломбом. Цены на «классику» тут же рухнули и Эйнинген смог урвать этого «гибрида» всего лишь за двадцать тысяч золотом.

Сам воздушный корабль, чьим совладельцем я теперь являлся, был непривычен для взгляда того, кто летал на «Вавилонской Блуднице». Мысль кораблестроителей с тех пор ушла куда как далеко вперед. Дерево бортов было забрано металлической обшивкой, несущие оболочки скрылись в полужестких каркасах, а ремни и канаты сменились мощными тросами из нержавеющих металлов, покрытых предохраняющей оболочкой. «Железная Фея», как назвал судно Эйнинген, представляла из себя хищного скоростного курьера, чей грузовой трюм был превращен в десяток крохотных кают. Кораблик был однопалубным, с кормовым расположением каюты капитана, которая так же являлась по совместительству рубкой, из которой осуществлялось управление.

Красавица. Но экипажу придётся немалую часть провианта и питья тащить в собственных инвентарях, и это меня не радовало.

— Экспедиция — это наша «Фея», — ответил Эйнинген без намека на смущение и указал на вырастающий на наших глазах суперкорабль-балаган, — А вот этот воздушный развлекательный центр — способ вытащить тебя и твою Слугу на континент Ша’Кар, не привлекая ненужного внимания. А заодно там нас ждут набранные мной в команду разумные.

— Эдвард, мне кажется, что эта хреновина привлекает очень много внимания, — поделился я своими наблюдениями с начальством.

— В радиусе пяти километров от Алонзо Метеорры, директора воздушного центра развлечений «Экселенца», Система перестает показывать уровни и расу. Это раз, — равнодушно сказал блондинистый «девочк», не отрывая взгляда приближающегося к нам гигантского корабля, — Два — в его вертепе немало смертных, которые за копейки зафиксируют клятвы о неразглашении в нашем, уверяю тебя, не таком уж и дружном коллективе. Три — большую часть пути мы проведем с комфортом, на который «Фея» не рассчитана. Медленнее, но мы ведь никуда не торопимся?

— Предположу, что есть и четыре, неким образом связанное с финансами, — протянул я, добившись заинтересованного взгляда от партнера, — Но думаю, что это лучший вариант.

— Да уж, плащ анонимности на таком верзиле как ты, добавил бы слишком много вопросов, — хмыкнул блондин и тут же скривился, — Будь все так же гладко с набраными мной разумными, я был бы счастлив.

— А что с ними не так?

— Увидишь.

Алонзо Метеорра был необычен даже по сравнению со мной, представлявшим из себя худого зловещего верзилу с кожей серого цвета, зверской рожей и трехметровым хвостом. В целом, мы с ним были даже похожи — очень высокие, относительно худые и с длинными конечностями, но общее на этом заканчивалось. Господин Метеорра обладал четырьмя руками, вытянутым улыбчивым лицом, классом «барда» и горячим испанским темпераментом.

Глубину гостеприимства сеньора Алонзо мы оценили сразу как сошли с трапа «Феи» — возникший, казалось, из ниоткуда престидижитатор тут же начал восхвалять судьбу за оказанную ему присутствием «мастера Эйнингена» честь, умело жестикулировать всеми верхними конечностями и излучать в пространство такое количество позитива и веселого задора, что я чуть было не поддался импульсу выкинуть его с корабля-цирка.

Пока мы пробирались к одному из наиболее монументальных строений, представлявшее из себя помесь таверны и гостевого дома, господин Метеорра успел трижды спросить о цели нашего путешествия, пожаловаться на скудость заработков «Экселенцы» в Эйнуре, рассказать, какую прекрасную танцовщицу он подобрал в соседней стране, и под конец поинтересовался, как смотрит «мастер Эйнинген» на небольшую подработку в мастерских судна-острова. По его словам — «несколько пустяковых заказов, выполнение которых позволило бы всем подчиненным «мастера» провести путешествие с комфортом, занимая пять гостевых комнат заведения, где мы сейчас должны были забрать остальных участников экспедиции.

Эдвард умудрялся сохранять самое невозмутимое выражение лица, с благосклонной вежливостью выслушивая капитана, и не обращать внимания на царивший вокруг бардак. Я подобной выдержкой не отличался и пялился во все стороны.

Каким должен быть цирк в мире, где магия обыденность, причудливые создания на каждом шагу, а физические возможности бессмертных делают любые подвиги силы и гибкости смертных несмешной шуткой? Сеньор Алонзо Метеорра нашел ответ на этот вопрос, и его «Экселенца» процветала.

Странности. Здесь была рабочая гремлинская мастерская, из которой вырывались тонкие писклявые голоса и радужные мыльные шары. Возле одного из шатров сидел поросший хорошо подстриженным газоном бессмертный и мечтательно пил вино из большого рога. Массивно сложенная мадам-смертная из расы людей сварливо ругалась на прячущийся от нее на столбе неопознанного назначения клочок бесформенной тьмы. Миниатюрная гнома, вытягивая руки и старательно жмурясь, душила телекинезом отчаянно сопротивляющегося крупного кота, не выпускающего из пасти жареную птичью ножку. Везде стоял шум и гам — не такой, какой ждешь услышать в парке аттракционов, а бытовой, привычный и расслабленный…для местных жителей.

«Экселенца» не только являлась кочующим парком развлечений и кунсткамерой, но так же привлекала клиентов лавочками и мастерскими, где можно было заказать или купить очень специфический товар. Подозрение, что при таком виде деятельности сеньор Алонсо с подчиненными занимается контрабандой, было настолько сильным, что я перевел его в разряд уверенных догадок, пока оно не выбралось с нижних палуб пепелаца под свет солнца и не расцарапало мне лицо.