Артём Сергеев - Самый Лучший Ветер

Мы замолчали, начали переглядываться, и как только Далин открыл рот, чтобы начать высказываться, Саныч опять жестом руки ладонью вперед остановил его.

– Стой, гноме, так дела не делаются. – Комендант встал с дивана и приготовился на выход. – Вот я сейчас пойду, а вечером вы мне все и скажете. Посоветоваться вам надо, перекипеть, подумать. С кондачка такие решения принимать не стоит.

– А племяша чего не зовешь, – пожимая руку у выхода Санычу, спросил Арчи, который видимо что-то уже себе придумал, – на попрощаться, невежливо как-то.

– Далин зло глянул на мага, но неожиданно поддержал его. – Вот именно, зови давай, хоть посмотрим еще раз на родственничка твоего.

Саныч понимающе хмыкнул, пожал плечами, и открыв дверь, за руку втащил Антошу в ангар. Племяш встал перед нами, оглядел всех еще раз и уставился на притаившуюся в глубине ангара "Ласточку". Все мы, как я понял, занимали его очень мало, иллюзий по поводу трудоустройства он не питал, дядя родной со своей заботой надоел хуже горькой редьки, а "Ласточка" наша была красотка. Даже в глубине ангара она выглядела очень внушающе.

Белоснежная гондола с широкими смотровыми окнами спереди-снизу была разукрашена эльфийскими и гномскими обережными рунами, тускло сиявшими в темноте золотом и серебром. Широкие короткие крылья держали на себе электродвигатели со здоровенными четырехлопастными винтами внутри серебристых импеллеров, ряд идеально круглых иллюминаторов по бортам фюзеляжа и выступающие за ними решетки радиаторов – все было соразмерным и хищно-красивым. Грузовой отсек и кронштейны крепления подвесного контейнера не портили общую картину, а сложенный силовой каркас оболочки намекал на нехилую грузоподъемность.

Саныч помялся и, кивнув на Антошу, спросил у нас. – Ну что, идем?

– Да, дядя, – не в такт отозвался племяш, не отводя от "Ласточки" собачьих глаз, – домой уже пора, мамка ждет.

– Какая тебе мамка, – не сдерживаясь и побагровев заорал вдруг Далин, – у нас всю жизнь казарменное положение! Забудь про мамку! Нет ее здесь и не будет никогда! Это наш дом и твой теперь тоже, если не выгоним! Сидишь здесь до вечера и ждешь нас, понял?!

Шарахнувшийся от ора гнома Антоша уставился на нас диким взглядом и быстро-быстро закивал головой, не веря своему счастью.

– Ладно, пошли уже, мужики, – Арчи открыл дверь и рукой указал на нее Санычу, – а ты сиди здесь и никому дверь не открывай, в случае чего говори, что мама закрыла, а у тебя ключей нет. Чай есть, вода есть, пироги тоже. Гадить куда сам найдешь, если ума хватит.

Мы вышли за дверь и Далин со всей дури захлопнул ее так, что гул пошел по всему ангару. Арчи вытащил ключи и закрыл замок, а наблюдавший за всем Саныч в некотором обалдении произнес. – Спасибо, конечно, друзья, но как-то странно у вас людей в экипаж набирают.

– А ничего странного, – ответил ему я, – и в экипаж его еще никто не принял. На испытательном сроке он. И вот мы вернемся вечером и посмотрим, что он тут делал. Не обижайся, Саныч, но если Антоша весь день проспит или будет нос свой совать куда не следует, то сразу домой. К мамке под юбку. Нам балласт не нужен.

– И не вздумай предупредить его или еще что, – добавил Далин, спокойно глядя на Саныча, – я первым делом вечером у Микешки узнаю, как дело было. Хоть мы с тобой и собутыльники, но не стоит. Давай-ка по чесноку.

– Справедливо, – почесав в затылке, признал Саныч, – в экипаже как в тюремной камере, не скроешь ничего. Лучше уж сразу.

– И вот еще что, – добавил Далин. – Давай договоримся так. Я сестру твою, Анну, очень уважаю, но здесь ей делать нечего. Вот вообще нечего, запомни. Сам с ней разбирайся.

– И это справедливо, – кивнул Саныч. – Принимается, гноме.

– Ну тогда до вечера? – протянул ему руку Арчи. – Если все будет пучком, отпустим парня на ночь домой, вещички собрать, а если нет, то тоже домой.

– Про казарменное положение не шутили? – уточнил Саныч. – Здесь жить будет?

– А ты как думал, – пожал плечами Далин. – Нам приходящие товарищи не нужны, у нас экипаж. Если хочет с девяти до шести припухать, пусть обратно в хозобслугу идет.

– Справедливо? – засмеялся Арчи, толкнув коменданта рукой в плечо. – А то заладил одно и то же. У нас, Саныч, все справедливо, на том стоим.

– Лады, – решившись, пожал нам руки Саныч, – до вечера, там видно будет. Пойду уже, – и, развернувшись, пошагал в сторону проходной.

– Что творится, мужики? – уставился на нас Далин. – Не успели обосноваться, на тебе. Классное приобретение, Кирюша да Антоша. Вы как хотите, а я эту тенденцию буду ломать. Хватит нам балласта.

– Не хватит, – я повернулся спиной к ветру, чтобы прикурить, и посмотрел на недовольного Далина. – Не хватит, сам знаешь. Может, еще спасибо за Антошу скажем Санычу.

– Вот именно, – поддержал меня Арчи. – Тебе об этом раньше надо было думать, когда "Ласточку" нашим призом объявлял. Сидели бы сейчас в Новониколаевске и не чирикали. А то и Артема чуть не угробили, и "Касатку" пришлось отдать.

– Еще скажи, что мы не в плюсе, – нимало не смутился Далин. – Во-первых, из гадюшника этого свалили, а во-вторых, не пляшет "Касатка" супротив "Ласточки". Перспектив не видите. Хотя названия схожи, и там и там ласточка.

"Касатка" много лет была нашим первым и единственным дирижаблем. Когда мы ее увидели в впервые на аэропортовской свалке, она уже была убита в хлам. Возраст ее мы выявлять не стали, чтоб еще больше не расстраиваться, но Арчи как-то признавался, что его бабушке "Касатка" навеяла какие-то романтические воспоминания молодости. Пришлось поверить, так как бабуля маразмом не страдала. Мы выкупили ее за символические деньги, вбухав в ремонт все свои средства, и сумели восстановить. Грузоподъёмностью "Касатка" не отличалась, и экипажа из трех человек на нее вполне хватало. Уютная была посудина. Но силовой каркас оболочки все же был не вечен, как его не латай, и дни "Касатки" потихоньку подходили к концу.

– Все мы видим, – не согласился я и выпустил струю дыма прямо поверх Далина. – Не придумывай. Только "Касатке" троих за глаза хватало, а у "Ласточки" грузоподъемность в десять раз больше и пассажирский салон присутствует. Ты же сам понимаешь, что троих не хватит, так чего выеживаешься?

– Еще раз так сделаешь, – Далин пальцем указал на дым над головой, – заберу сигареты и выкину. Надоели уже оба со своими пепельницами вонючими. Но только мы трое – это и есть экипаж. Остальные побоку. Если кого еще жизнь заставит взять, гонять буду в хвост и в гриву. И вас предупреждаю – без панибратства.

– А представьте, парни, – мечтательно прищурился Арчи, – возьмем пассажиров, на все двенадцать мест. Антошу поставим сначала билеты проверять, а потом чай и кофе разносить. А в каждой каюте – сплошь нетрезвые разнузданные эльфийские блондинки.