Владимир Абрамов - Остроухий скиталец

Девочка поняла, что от неё требуется. Она сама разжала ладони и, убедившись в прочности шнура и обвязки, до побелевших костяшек вцепилась в верёвку.

Карпов неспешно и аккуратно опустил девочку на землю, после чего скинул вниз шнур. Сам же он прыгнул вниз и помог себе снизить скорость недавно инициированным телекинезом, которым он ещё не научился особо пользоваться, но инстинктивно был способен на некоторые действия.

Девочка сильно удивилась тому, как плавно спланировал вниз её спаситель. Она внимательно разглядывала его одежду, словно искала что-то конкретное, какой-то прибор или что-то вроде того.

На земле он помог спасённой развязать верёвку, которую смотал, как было, и убрал назад в рюкзак.

– Ты меня понимаешь? – перешёл Карпов на певучий эльфийский. Видя по глазам, что его не понимают, он продублировал фразу на орочьем и на английском.

В ответ девочка что-то сказала на разных языках.

– Непонятно… Значит, мы оба друг друга не понимаем. – он прислонил к своей груди ладонь и представился: – Дима-Линаэль.

– Олани джа, – повторила жест девочка. – Джа нэ Олани.

– Угу. Значит, ты Олани. Оля.

– Олани. Де Дима… Ка-а… – последняя фраза звучало задумчиво, словно русское «э-э». – Лэйнейли…

– Линаэль. Но лучше зови меня Дима. Дима! Не люблю, когда моё благородное имя коверкают.

– Дима?

– Да, Олани. Дима.

Он приподнял правый рукав и с грустью полюбовался браслетом из фиолетовых полусфер.

– Орочья отрыжка! Похоже, придётся снова потратить ману. А ведь так не хочется…

Девочка по интонациям поняла, что светлокожий мужчина ругается на что-то, но не на неё. Она всё ещё испытывала шок, поэтому вяло воспринимала реальность, словно через слой ваты. Когда же её спаситель стал чертить что-то на почве, она подумала, что он таким образом пытается с ней общаться. Но рисунки… Они были непонятными. Её разум никак не мог интерпретировать символы, похожие на незнакомые знаки алфавита. Вот два больших круга в виде восьмёрки ей были понятны. Таким образом на её родине обозначали единение и бесконечность. Когда же мужчина завёл её в один из кругов и жестами приказал стоять на месте, а сам встал в центре другого круга восьмёрки, она вообще перестала понимать, что происходит.

Но вот взор Олани оказался прикован к правой руке мужчины. Он сплёл пальцы. И ладонь на мгновение засветилась лёгким голубым сиянием. Он коснулся ладонью своей головы, а затем направил в её сторону. От изумления глаза девочки снова поползли на лоб. Их головы будто объединил голубой луч. Она хотела дёрнуться от испуга, но ни боли, ни неприятных ощущений не было. Поэтому она осталась на месте.

А вот Карпов зажмурился и поморщился. Ему пришлось принимать большой пакет информации.

Через минуту сияние пропало, а Дмитрий сел в позу лотоса и закрыл глаза. Он нырнул в чертоги разума. Там почти ничего не изменилось – всё та же библиотека со знаниями из родного мира, пещерка справа с неполными воспоминаниями человека, чьё тело он невольно занял, подвальный этаж с научными знаниями, полученными в ходе ритуала познания. Лишь на полу библиотеки добавилось книг. Так представлялись знания нового языка. Расставив эти книги по полкам, он вернулся в реальность.

– Ты меня понимаешь?

– Ой! – Олани поднесла ладошку к губам. – Вы всё же говорите на всеобщем?

– Значит, понимаешь. Это хорошо. По поводу языка – я его только что выучил. Это обошлось мне недёшево – пришлось потратить тридцать накопителей на активацию ритуала изучения языка. Чтобы ты понимала, этого хватило бы, чтобы убить нескольких подобных драконов.

У девочки от изумления челюсть устремилась навстречу земле.

– То есть, ты вот так просто, без медицинской капсулы и нейросети, сумел за пару минут выучить всеобщий?! Круто! Ты псион?

– Да, я псион, – Карпов не хотел вдаваться в подробности о магии. Раз девочка спрашивает, значит, среди аборигенов встречаются люди со сверхспособностями.

– Так вот как ты левитировал с дерева без антиграва! – воскликнула она. – А я-то думала, что ты прячешь какую-то новую сверхмалую модель антиграва под одеждой.

– Судя по твоим словам, ваша цивилизация использует технологии и у вас есть псионики.

– Псионы, мы их так называем. Да, а твоя цивилизация разве не такая?

– Это сложный вопрос. Видишь ли, я гость на этой планете. Моя цивилизация использует биотехнологии, основанные на особых видах энергии, которыми может оперировать каждый сотый житель. Но до этого в силу некоторых причин мне пришлось жить среди людей в чисто технологическом мире.

– Биотехнологии? Как у эльдар? То есть ты тоже с другой планеты? – с надеждой посмотрела на мужчину Олани. – Класс! У тебя же есть звездолёт?

– Тоже? – удивлённо приподнял брови Карпов. – К-хм… То есть ты не местная жительница?

– Нет, конечно! Я же хлорави. Разве это не очевидно?

– Извини, но мне это ни о чём не говорит. Я издалека, так что с местными реалиями незнаком. Пояснишь?

Девочка задумчиво нахмурилась.

– Ты не слышал о хлорави? Это моя раса. Ты вообще о Галактическом Союзе что-нибудь слышал?

– Олани, с грустью вынужден констатировать, что впервые слышу о таком Союзе.

– Великая мать Хлора! Из какой ты глуши?! – от удивления девочка отшагнула назад.

– Издалека. Сильно издалека…

– С другого конца галактики?

Карпов на это не стал отвечать, он вопросительно приподнял правую бровь и спросил:

– Так кто такие хлорави?

– В Галактическом Союзе проживает несколько рас. Хлорави, мои сородичи. У нас продолжительность жизни в среднем пятьсот-семьсот лет, если ориентироваться по оборотам этой планеты вокруг звезды. Эльдары – они живут до тысячи-полутора тысяч лет. Титы – они живут в среднем, как и мы, сильно похожи на людей, но выше ростом, и у них много псионов. И люди – самая многочисленная раса в галактике. Я тебя сразу за человека приняла, разве это не так?

– Похож?

– Сильно похож. У людей, нам рассказывали в школе, оттенки кожи бывают разных цветов, а живут они, бедняги, всего лишь до ста пятидесяти-двухсот лет.

– Бедолаги… – согласился с ней Дмитрий. – Олани, ты упомянула школу. Сколько же тебе лет?

Кожа девочки на щеках стала более насыщенного зелёного цвета.

– Ка-а… Мне тридцать девять лет.

– С твоих слов, представители твоей расы живут лет пятьсот. Выходит, ты очень молодая.

– Ка-а… Да. Я ещё школьница. У нас совершеннолетие наступает в пятьдесят лет. У эльдар в сто. У людей… Хи-хи-хи! В двадцать один год! Ты можешь себе такое представить? У нас в этом возрасте дети только в среднюю школу начинают ходить.

– Да уж… Но что поделать, если жизнь у людей скоротечна?

– А тебе сколько лет?

– О! Я очень молод, по меркам моего народа. Академию всего семь циклов назад закончил.