Николай Метельский - Устав от масок [litres]

– Порой такое сочетание дает довольно забавный результат, – хмыкнул я.

– Только если ты можешь на них прикрикнуть, – покачал головой Каруиханма, после чего неожиданно гаркнул: – А ну кыш отсюда! Пойдемте, Аматэру-сан, тут нам не дадут поговорить.

– Как скажете, Каруиханма-сан, – произнес я.

Повел он меня в ту самую дверь, из которой вышел. За ней был небольшой коридор, упирающийся в две лестницы – одна вела на второй этаж, а вторая в подвал. Старик направился наверх, ну а я вслед за ним. В конечном итоге он привел меня в комнату, выполненную в традиционном стиле. Татами, низкий столик, подушки-дзабутон, токонма – небольшая ниша, где висел свиток с каллиграфией. «Ярость души – ярость клинка». Не знаю, к чему это, но звучит грозно.

– Присаживайтесь, Аматэру-сама, – указал он мне на одну из подушек. – Руми, конечно, та еще вертихвостка, но понятие гостеприимства я вдолбил в нее крепко, так что чай сейчас принесут.

– Вы с Руми-тян одни здесь живете? – спросил я, присаживаясь у столика.

– С Руми-тян? Хе-хе-хе, – посмеялся он чему-то. – Нет. У меня много детей и внуков, и у них давно уже своя жизнь. А мои жены покинули сей бренный мир достаточно давно. Если бы я не заставлял родных стоять за прилавком, они бы давно забыли старика.

– Нужно иметь специфический характер, чтобы отвадить от себя абсолютно всех родственников, – заметил я. – Я вас, конечно, не знаю, но мне не показалось, что Руми-тян старается держаться от вас подальше.

– Ну… Может, я и преувеличиваю немного, – пожал он плечами. – Но вот стоять за прилавком магазина никто из них не любит.

– Так зачем вы тогда их… Ну… – кивнул я себе за спину.

– А чтобы не зазнавались, – ответил Каруиханма. – Молодежи порой полезно посмотреть на мир снизу вверх. Вон, Руми у нас топ-менеджер в какой-то там фирме. Богатенькая бизнес-леди. Поди, привыкла подчиненных шпынять. Так что ей полезно продавщицей раз в неделю побыть.

– Серьезно у вас дело поставлено, – улыбнулся я, покачав головой.

– А то ж, – усмехнулся он. – Воспитание, проверенное временем. Меня вон дед тоже пирожки выгонял продавать. Я ему про кузню, про клиентов, а он мне – пинок под зад. Времена нынче не те, но кое-кто из моих тоже получал живительный пинок.

– И никто не взбрыкивал? – спросил я.

– У меня? – удивился он. – Бунт? Ну пусть попробуют, это будет даже забавно.

Старик явно держит своих в ежовых рукавицах. Тут даже если общеяпонское преклонение перед старшими не сработает, остаются еще аристократы, выстраивающиеся к нему в очередь. Вряд ли топ-менеджер Руми может что-то противопоставить авторитету своего отца. Кстати, а не слишком Руми молода? В смысле, я бы ее вполне мог во внучки кузнецу записать, а тут дочь.

– Значит, вы здесь одни совсем? – спросил я, просто чтобы поддержать разговор.

Судя по всему, тут правит старая школа. Сначала – чай и болтология ни о чем, и лишь потом – дела. А я, по возможности, конечно, стараюсь не лезть в чужой монастырь со своим уставом. Сейчас мне спешить некуда… по факту некуда, так почему бы не поговорить?

– Увы, – ответил он. – Жены, как я уже говорил, покинули сей бренный мир. А остальную родню я еще в молодости потерял.

– Простите, что напомнил, – изобразил я сожаление.

– Да ничего, – отмахнулся он. – Время лечит.

Руми, успевшая еще и в рыжее кимоно переодеться, пришла через девять с небольшим минут. Пришла не с пустыми руками, а с подносом, на котором стояли небольшой чайник, две чашки и блюдце с вагаси – японскими сладостями. Бобово-рисовая хрень. В данном случае в виде различных цветочков. Красиво, конечно, но я все же больше европейские десерты люблю. Чинно расставив все на столе, рыжая красотка с поклоном удалилась. Ну прям настоящая японская женщина.

Дождавшись, когда девушка уйдет, я произнес:

– Все-таки я удивлен, что она ваша дочь. С виду, скорее, внучка.

Старик в этот момент разливал чай и, на мгновенье замерев, бросил на меня взгляд.

– Положили глаз на мою дочурку? – спросил он веселым голосом. – Право слово, не стоит. Она старше, чем выглядит.

– Просто отдаю должное вашим генам, – улыбнулся я, беря в руки свою чашку.

– Это да, я хорош, – покивал он. – А вообще, у нее уже взрослый сын есть. Владеет своей автомастерской.

Да ну на фиг! Это насколько же она старше?

– М-да… – выдавил я из себя, делая первый глоток.

Хм, нормальный, вроде, чай. Нет, ну все-таки! На ней ведь даже косметики нет. Охренеть, как она сохранилась. Это получается, Руми – ровесница моей матери? А то и старше? Этсу, вообще-то, тоже неплохо выглядит для своих лет, но Руми – вообще за гранью! Блин, а я ее еще Руми-тян называл.

– И как вам чай, Аматэру-сама? – спросил Каруиханма. – Говорят, вы…

И замолчал.

– Говорят – что? – все же переспросил я.

– Да так… Всякое, – отвел он взгляд.

– А если поточнее? – не отставал я от него. – Не пугайте меня, Каруиханма-сан, что там про меня говорят?

– Ну… – вздохнул он тяжко. – Говорят, вы не очень хорошо разбираетесь в сортах чая.

Ф-фух, а я-то уж думал…

– Поразительная вещь – слухи, – вздохнул я. – Вы это от клиентов услышали?

– Ну да, – пожал он плечами. – Вы не подумайте, никто не ставит вам это в вину, наоборот – это выделяет вас из толпы аристократов. Хотя куда уж больше, – закончил он.

– И правда – куда уж больше, – покачал я головой. – А чай хороший, насколько я могу судить.

– Названия у него нет, – покивал Каруиханма, – Но только потому, что роду Асакура это не нужно. Они его чисто для себя растят. Ну и мне пару лет назад подарили.

– Асакура еще и чай растят? – удивился я.

– Они вообще много чего растят, – ответил Каруиханма. – Насколько я знаю, на этом они в свое время и поднялись, на всяких там зельях и эликсирах. До сих пор, вон, таблетки делают.

– Фармацевтика – это не только таблетки, – заметил я.

– Между нами, мне как-то все равно, – ответил он, после чего сделал глоток чая и продолжил: – Я много чего в жизни повидал, что ж мне теперь, все запоминать?

Забавная позиция.

– Вам вообще что-нибудь, кроме кузнечного дела, интересно? – спросил я улыбнувшись.

– Конечно, – возмутился он. – Что ж я… А впрочем, нет, неинтересно.

– И как вы только живете? – покачал я головой.

– Нормально живу, – ответил он. – Неинтересно не означает, что я игнорирую все, что не связано с кузнечным делом. Некоторые вещи вообще сложно игнорировать. Например, я знаю, что седьмой поворот на серпантине Веселых гор – это на юге города – очень сложен, а ускоряться надо после предпоследнего поворота.

– Ничего не понял, – признался я.

– Да я и сам не понимаю, просто знаю. С внуком, гоняющим в уличных гонках, чего только не нахватаешься, – пожал он плечами. – Сын Руми-тян, кстати говоря.