Кевин Андерсон - Игра окончена

Джатен присел на корточки, прислонившись спиной к острому выступу скалы. Он приподнял колени и обнял их своими закоченевшими руками, пристально вглядываясь в восточную часть Гор Призраков.

Джатен устроился в стороне от остальных воинов, но так он чувствовал себя более спокойно. По мере того как сгущалась тьма, его внимание все больше привлекала распростертая внизу местность.

Вымотавшиеся за день воины Делраэля, собрав последние силы, ставили лагерь, разводили костры под прикрытием скал и садились ближе к огню, заворачиваясь в теплые шерстяные одеяла. Вокруг них суетилась старая Сайя, твердя, что необходимо укрываться получше.

Джатен съежился еще сильнее и стиснул зубы. Он попытался сосредоточиться и забыть о холоде. Он переживал и худшие дни – значительно худшие.

Армия пересекала Игроземье, гексагон за гексагоном, леса и холмы, а последние два дня шла по труднопроходимым извилистым горным тропам. Бойцы проходили сквозь снежные заносы и прорубали дорогу среди ледяных торосов, и, наконец, дойдя до перевала, до тех мест, где еще совсем недавно властвовал Скартарис, они обнаружили стоящую там лагерем армию Серрийка.

Джатен вспомнил, как он с кучкой других, случайно выживших в Тайре, бежал сюда, в эти горы, спасаясь от преследующих его монстров. Часто приходилось зажимать уши, чтобы не слышать воплей пойманных в ловушки людей.

Джатен крепко зажмурился и легонько потряс головой, чувствуя, что его шея совершенно затекла. Он снова попытался найти покойное, темное пятно в своем сознании – место, в котором нет воспоминаний.

Подошел Делраэль и встал рядом, скрестив руки на груди. Свежий ветерок ворошил его каштановые волосы; его щеки рдели красными пятнами из-за холода. Когда он говорил, облачко пара вырывалось при каждом его слове.

– Даже отсюда видны огни Тайра. Серрийк все еще занимает город.

Джатен тоже уже заметил красноватые проблески за разрушенными стенами города. Это могли быть костры, вокруг которых грелись и готовили пищу, или же горящие здания. Никто не знал, почему монстры все еще оставались в Тайре.

Джатен ничего не ответил, даже не поднялся. Ему и так было достаточно неудобно на своем месте.

Делраэль продолжал:

– Мы думали, что мантикор просто даст здесь своему войску небольшую передышку, прежде чем двигаться дальше. Но если он устроил в Тайре постоянный лагерь, то у нас, возможно, есть еще время. Может быть, он вообще отказался от того, чтобы наступать на нас.

Джатен нахмурился, услышав это. А Делраэль продолжил:

– Я не знаю, что мне теперь делать. У нас нет достаточного количества людей, чтобы сразиться со слаками на равнине. Мы можем воевать только в горах, наши разведчики определили немало мест на перевалах и тропах, где можно устроить засады.

Джатен еще пристальнее вглядывался в смутные огни города. Неподалеку он заметил Энрода, стоящего на скале и не чувствующего прохлады даже в своих тонких белых одеждах. Его пышные черные волосы были спутаны и неподвижны на легком горном ветру. Он тоже смотрел на Тайр. Джатен не знал, какие причудливые образы сейчас проплывают в сознании Стража.

– Тогда пошли разведчиков в Тайр. – Он говорил тихо, но прекрасно знал, что Делраэль слышит его слова.

Делраэль нахмурился:

– Слишком опасно. Я не могу просить об этом никого из моих воинов.

Джатен не мог понять, дает ли ему Делраэль возможность решить самому, или предводителю действительно не приходит в голову подходящая мысль.

– Конечно, я пойду. И я не сомневаюсь, что Энрод захочет пойти со мной. – Тайрянин встал наконец и повернулся к освещенному огнями гексагону. – Это был наш дом.

В сознании Джатена завывание ветра звучало как стоны всех тайрян, которые погибли из-за Скартариса, которые пали от его собственной руки в сыромятне. Он снова попытался отыскать пустой, безмятежный, свободный от всяких мыслей уголок в своем сознании, но неожиданно оказался захвачен жестоким вихрем воспоминаний.

* * *

Энрод откликнулся на это предложение с энтузиазмом, чего и ожидал Джатен.

– Он и я сможем выбраться оттуда. Мы знаем Тайр. Мы узнаем… – Сильный треск пламени неожиданно прервал ход его мысли. После некоторого молчания, Энрод наконец завершил свое предложение. – ..что делает Серрийк.

Он понизил голос и перевел взгляд на отдаленные гексагоны Тайра.

– Я построил этот город.

Джатен подошел и встал рядом с Энродом.

– Если мы отправимся прямо сейчас, мы сможем покрыть гексагоны горных склонов за день и доберемся до холмов до наступления темноты. В сумерках нас трудно будет заметить, мы можем пробраться в город и все осмотреть.

Энрод кивнул, соглашаясь. Джатен был взволнован тем, что будет партнером Волшебника, который создал город в пору его детства. Страж должен нанести удар по Тайру. Энрод должен выиграть. Энрод должен снова все исправить.

Делраэлю нечего было возразить.

– Ну что ж, идите, если вы готовы.

* * *

Сайя приготовила еду, которой Джатену с Энродом хватило на весь остаток ночи. Уже занимался рассвет, когда они вступили на ведущую вниз извилистую тропу.

Большей частью они шли молча. Энрод, казалось, был поглощен собственными мыслями, временами он потирал руки и затем разглядывал ладони. Джатен слишком благоговел перед ним, чтобы осмелиться начать беседу.

Наконец, когда наступило яркое утро и полоса зеленых холмов заслонила город, Энрод повернулся к напарнику и сказал:

– Ты последний, кто видел Тайр после Скартариса. Скажи, к чему я должен приготовиться.

– Вообрази себе самое худшее, насколько сможешь, – ответил Джатен. Он почувствовал, как его горло набухло от терпкого комка воплей, которые нельзя было выпустить наружу, и прикрыл глаза. – А затем удвой это.

Джатен подумал о своей собственной работе в сыромятне, о серокожих, одетых в лохмотья тайрянах, бессмысленно перемещающихся по улицам взад и вперед, несчастных, лишенных разума Скартарисом.

– Тайряне были брошены на работы по изготовлению оружия. Наши кузнецы делали доспехи и наконечники для стрел. Ты уже знаешь. Мы опустошили все наши житницы, чтобы обеспечить провизией армию Скартариса. Он взял всех наших лошадей.

Джатен глубоко вздохнул.

– Но Скартарис хотя бы не уничтожал горожан ради забавы. Ему просто были нужны их тела, а не их жизни. Мантикор Серрийк убивал любого лишь потому, что тот попадался ему на пути.

Энрод покачивал головой, не переставая идти.

– Если бы я только мог вспомнить!

Джатен отвернулся.

– Если бы я только смог забыть!

* * *

Когда наступила темнота и красноватые проблески снова стали мелькать за городскими стенами, Энрод и Джатен уже подошли к Тайру, который стал совершенно неузнаваем, превратившись в собственную темную и разбитую тень.