Дана Арнаутова - Клинком и сердцем. Том 2 [СИ]

Последняя линия аркана засияла золотом, в которое переплавлялась и её красно-фиолетовая сила, и белая — Дункана. Аркан вспыхнул, превращаясь в живущую самостоятельно структуру, и объединил её с Аластором и Лучано в единое целое. Дункан, так и не разжавший ладоней на её плечах, только глубоко вздохнул, но его — Айлин это видела точно! — не задело.

А вот их ауры перемешались каким-то непредставимым способом! Её красно-фиолетовая, яркая, и две самых обычных, только у Аластора обнаружился лёгкий оранжевый оттенок, недостаточный для магических способностей, а душа Лучано отливала лиловым. Ну да, один — страстный лошадник, почитатель Всеблагой Матери, второй — убийца, чтущий Претёмную… Всё это слилось в яркую сферу, сплетённую из красивых разноцветных нитей, и тут же Айлин вскрикнула от резкой боли в правой руке. Там жгло, словно её укусила оса, только гораздо сильнее. Боль распространилась, опоясывая руку… Застонал Лучано…

И тут же всё прекратилось, словно ничего и не было. Аркан потух, не исчезая, но превратившись в невидимую печать, всё так же соединяющую их с Алом и Лу. И у Айлин появилось нехорошее предчувствие, что разорвать его будет весьма… сложно. Она, например, даже не слышала, что ауры могут так переплетаться. И как их теперь… расплетать?

«Я подумаю об этом потом, — решила она. — Главное, что у Аластора порозовели щёки, и он больше не похож на мраморную статую».

— Поразительно… — странным голосом проговорил Дункан, убирая одну руку с её плеча, беря запястье Аластора и нащупывая пульс. — Не поверил бы… Айлин… ты…

— Я его спасла, да? — прошептала Айлин, чувствуя, как навалилась чудовищно тяжёлая усталость. — А можно я теперь недолго… в обмороке полежу? Чуть-чуть…

— Можно, — тем же странным голосом согласился Дункан и, наклонившись, легонько поцеловал её в губы. — Теперь можно всё, девочка моя.

Айлин счастливо вздохнула и обмякла в его руках, проваливаясь в забытьё.

Ей ещё успело пригрезиться что-то невероятное. Что всего в паре дюжин шагов от них замерцало голубое сияние портала, и оттуда начали выходить люди, но она решила, что это сон. Откуда здесь портал, если они не работают? И откуда здесь может взяться мэтр Ладецки, который что-то кому-то кричит? Сон. Точно сон.

Мысли неумолимо мутились, и Лучано уже не мог бы с уверенностью сказать, что происходит на самом деле, а что лишь грезится от дурмана и заклятий Айлин. Люди, столпившиеся на холме, выглядели настоящими. Они бродили повсюду, переговариваясь отрывистыми приказаниями, командами и ответами на них. Кто-то склонился над тем местом, где был Разлом, кто-то остался возле портала, мерцающего над землёй голубым пятном…

В осанистом пожилом синьоре, сходу потребовавшем пропустить его «к бедной девочке», Лучано безошибочно распознал целителя. Но, обменявшись парой быстрых фраз с грандсиньором Дунканом, держащим Айлин на руках, лекарь метнулся к Аластору. Что-то озадаченно спросил, проверив пульс, метнул быстрый взгляд на Лучано и принялся деловито распоряжаться насчёт носилок.

Ещё примерно с десяток юнцов, одинаково одетых в чёрное с фиолетовым, растянулись по всему холму, умеренно путаясь у старших под ногами и с тихим восторгом обсуждая дохлых демонов. Оттуда пару раз послышалось «наша Ревенгар», причём с такой гордостью, что Лучано умилился бы, останься у него на это силы. «Их Ревенгар», надо же! Где вы все раньше были?!

К нему самому пока что никто не лез, и это было к лучшему, потому что Лучано никак не мог отличить явь от видений, и это раздражало.

Например, сапоги, замершие почти перед самыми глазами, наверняка ему пригрезились! Верховые сапоги из мягчайшей кожи с узким носком и такой немыслимой, снежной белизны, какую редко встретишь даже у только что пошитой обуви. Жирная, густо замешанная на крови грязь, покрывающая холм, словно бы вовсе не касалась ни этих сапог, ни падающего до самой земли белого камзола, сверкающего серебром и расшитого жемчугом.

«Точно, видение, — подумал Лучано, находя в этой мысли неожиданное успокоение. — Наверное, так выглядел бы проклятый дорвенантский холод, дай ему Благие человеческий облик! А я так замёрз, что теперь вижу его своими глазами. И зелье это ещё… Отличные у них в Дорвенанте алхимики!..»

Белоснежные сапоги едва уловимо шевельнулись, так, словно их владелец, существуй он на самом деле, качнулся с пятки на носок, а затем перед глазами Лучано появилась ещё и рука — немыслимо, нечеловечески изящная рука с узкой ладонью, длинными тонкими пальцами и тоже затянутая в белоснежную кожу, но уже перчатки. Ладонь коснулась Ласточки, пальцы сомкнулись на верхней части чехла, и лютня взмыла куда-то в самое небо.

Рядом с белыми сапогами остановились чёрные, перепачканные в грязи, и незнакомый юный голос, полный невероятного изумления, спросил:

— Дарра, ты ещё можешь думать о лютне?! В такой-то момент!

— Могли ведь о ней думать они, — ровно откликнулся обладатель белых сапог, и Лучано вздрогнул — как есть голос этого их местного снега!

— Ну да… — с сомнением протянул второй. — Тащить сюда лютню? Не понимаю!

— Я тоже, — бесстрастно согласился синьор Ледяная Глыба. — Но это не отменяет того факта, что лютня была для них важна, кому бы она ни принадлежала.

«Лютня? — встрепенулся Лучано. — Моя Ласточка! Точно! Откуда она здесь? Ласточка ведь была на Донне, а та убежала… И когда Айлин проводила ритуал, лютни рядом со мной не было… Впрочем, я же терял сознание, тогда, наверное, её и принесли».

— Драммонд, вы поймали вторую лошадь? — так же холодно поинтересовался синьор в белом.

— Ещё нет, — отозвался один из чёрно-фиолетовых. — Слишком напугана, никак не могу её подманить. Жаль оставлять, красивая кобыла.

— Милорд Райнгартен, — очень церемонно обратился синьор в белом к одному из старших магов, крепышу в бьющей по глазам оранжевой мантии. — Могу я попросить вас о любезности? Мастеру вашей квалификации, несомненно, не составит труда…

— Только ради вас, Дарра, — отозвался тот и повернулся куда-то в сторону. — Ну, где эта ваша кобыла? Учтите, господа адепты, я её подманю, но ловить будете сами.

«Это они о Луне, — понял Лучано. — Раз лютня здесь, значит, Донну поймали. Бедная Беллочка… И как Альс переживёт потерю своей любимой Искры — совершенно непонятно! Но лишь бы сам жив остался. Впрочем, Айлин обещала…»

Не в силах встать, он обратился в глаза и уши. Сознание то мутилось, то светлело снова, но Лучано ни за что не согласился бы упустить ни одного слова из представления, которое разыгрывалось буквально в трёх шагах от него, потому что к грандсиньору Дункану, так и держащему Айлин на руках, подлетел не кто иной, как грандсиньор Бастельеро. В чёрном камзоле и с огромной драгоценной звездой на груди, он был в точности похож на ворона, ограбившего королевскую сокровищницу. Лучано едва удержался от смешка.