Анастасия Анфимова - Лягушка-принцесса [СИ]

— О, конечно! — встрепенулся, словно только что вспомнив о правилах приличия, врачеватель. — Прошу проходите, господин Камий.

Надменно вскинув гладко выбритый подбородок, тот торжественно проследовал мимо попятившегося собеседника, и не дожидаясь приглашения, уселся на табурет.

С неторопливым достоинством, приличествующим его высокому званию, охранитель здоровья государыни запер дверь на засов, проверил, как идёт дело у Самиса, и только после этого, заняв своё место за столом, растянул губы в подобие улыбки.

— Что вас интересует, господин Камий?

— У вас новый помощник, господин Акций? — мельком глянув на продолжавшего старательно растирать траву невольника, спросил претор. — А где старый? Кажется, его звали Крис?

— Господин Мел Крис Спурий — не раб, господин Камий, — покачал головой хозяин мастерской. — Он свободный гражданин Империи.

— Вот как? — делано удивился гость. — Не знал…

И подавшись вперёд, усмехнулся.

— Ну, и где же этот свободный гражданин?

— Господин Крис в достаточной степени постиг искусство врачевания, — начал объяснять собеседник. — И пожелал лечить людей самостоятельно. Я больше ничему не смогу его научить.

— И закончив образование, он решил вас покинуть как раз в тот день, когда в Сенат пришло письмо, изобличающее самозванку, выдававшую себя за Нику Юлису, — насмешливо фыркнул претор. — А какой-то неизвестный молодой человек передал его высочеству Вилиту записку на Ипподроме. После чего принц вдруг скрылся с той девицей, и её до сих пор не могут найти.

— Каприз богов, господин Камий, — с самым простодушным видом развёл руками царедворец.

— А я думаю, что это вы послали своего помощника на Ипподром, господин Акций! — буквально вцепившись взглядом ему в лицо, заявил гость. — Чтобы предупредить о письме из Канакерна. После чего, опасаясь обвинения в пособничестве беглой преступницы, он и сбежал.

— Господин Камий, — с жалостью глядя на него, покачал головой хозяин мастерской. — О том, что госпожу Юлису объявили самозванкой, мне стало известно только вечером. А его высочество пребывал на Ипподроме ещё до полудня. Как я мог кого-то послать с сообщением о том, чего ещё не знал?

— Я пока не выяснил, как вы узнали о содержании письма консулов Канакерна, господин Акций, — сурово хмурясь, выпрямился на табурете претор. — Но мне точно известно, что начиная со второй половины того дня, вашего ученика никто в Цветочном дворце не видел. Зато его заметили неподалёку от Ипподрома.

— Я послал его в город за свежей зеленью, необходимой для приготовления снадобий, господин Камий, — охотно пояснил лекарь. — Наверное, он не нашёл подходящей травы на ближайших рынках? Во всяком случае, я понятия не имею, что господин Крис там делал?

— Хотите сказать, господин Акций, что ваш ученик после полудня был в Цветочном дворце? — криво усмехнулся гость.

— Разумеется, господин Камий! — вскричал хозяин мастерской. — Мы с Крисом простились утром следующего дня.

— Но почему же тогда его никто не видел?! — почти выкрикнул собеседник.

— Потому, господин Камий, — наставительно проговорил сохранявший полное спокойствие врачеватель. — Что мы с учеником не настолько важные и значительные люди, чтобы на нас обращали внимание.

Какое-то время претор продолжал буравить царедворца злым взглядом прищуренных глаз, потом процедил сквозь зубы:

— Кто может подтвердить ваши слова о том, что господин Крис покинул Цветочный дворец на следующее утро?

— Не знаю, — немного подумав, пожал плечами царедворец. — Вероятно, кто-то из охранявших ворота легионеров. Но мне неизвестны их имена.

— Не беспокойтесь, господин Акций, — с нескрываемой иронией заверил гость. — Я обязательно это выясню. И молитесь всем богам, чтобы они подтвердили ваши слова.

— Иначе что? — усмехнулся охранитель здоровья государыни, мысленно похвалив себя и небожителей за то, что помогли ему излечить внучку сотника Первого Молниеносного легиона. Храбрый воин не смог отказать своему благодетелю в маленькой услуге, и десяток, что нёс охрану на воротах Цветочного дворца в те дни, отправился сопровождать императорского претора в Текам.

— Я предъявлю вам обвинение в укрывательстве беглой преступницы, — любезно пояснил собеседник.

— А какое отношение мой ученик имеет к беглой преступнице? — усмехнулся лекарь.

— Тогда в обмане Сената! — рявкнул гость. — Это не менее тяжкое преступление!

— Не повышайте голос, господин Камий, — покачал головой врачеватель. — Я готов ответить перед Сенатом за каждое своё слово… Теперь, если у вас больше нет вопросов…

— Есть! — вновь невежливо оборвал его претор. — Вам известно, куда отправился господин Крис?

— Кажется, в Олтию, господин Камий, — подумав, неопределённо пожал плечами царедворец. — Он оттуда родом. Теперь всё?

— Пока, — со значением проговорил незваный гость. — Да. Но я думаю, мы с вами очень скоро увидимся вновь, господин Акций.

— Если чем-то смогу помочь в вашем благородном деле, — усмехнулся тот, поднимаясь с кресла. — То с удовольствием поговорю с вами. А пока позвольте вас проводить.

На самом деле он чувствовал себя далеко не так уверенно, как хотел показать. Кто-то донёс претору, а значит, и первой принцессе об исчезновении Криса, как раз в тот день, когда пришло письмо из Канакерна. Только очень наивный человек мог не заметить очевидной связи между двумя этими событиями. Даже если врагам государыни и не удастся найти его ученика, то вполне под силу доказать, что именно он передал Вилиту письмо на Ипподроме, в тот же день покинув Радл. Тогда неизбежно вскроется и ложь Бара Акция Новума, что сделает его главным подозреваемым в пособничестве укрывательству беглой преступницы.

Оставалось молить богов и надеяться, что посланный на Западное побережье человек успеет вернуться в столицу до того, как Камий распутает весь клубок и официально предъявит ему обвинение. В противном случае, даже императрица не спасёт охранителя своего здоровья и любовника от скорого суда. Если его сразу не приговорят к смертной казни, то врагам Докэсты Тарквины Домниты не составит труда расправиться с ним в каменоломнях или по дороге туда.

Грустно усмехаясь, он подошёл к продолжавшему плавно растирать траву рабу. Убедившись, что сухие веточки и листочки превратились в зеленоватую пыль, лекарь удовлетворённо кивнул.

— Хорошо Самис. Теперь возьми вот эти корешки и порежь их на мелкие кусочки.

— Насколько мелкие, господин? — спросил паренёк, пододвигая к себе широкую, покрытую царапинами доску.

— С ноготь моего пальца, — кивнув, терпеливо объяснил врачеватель, весьма довольный дотошностью нового помощника. Кажется, на этот раз ему удалось сделать удачную покупку. Он взялся перебирать расставленные на полках глиняные и деревянные мисочки в поисках других ингредиентов, когда в дверь опять постучали.