Александр Логинов - Феодал: Боярин. Усобица. Разбойник [сборник litres]

Повеселевший Маслов наблюдал, как дворовые друга стаскивают в шатер награбленное: серебряную и золотую посуду, без разницы из чистого серебра и золота она или же просто позолочена.

– Старайся, старайся для Сеидки – рассмеявшись, сказал Костя, наблюдая, как очередная партия ковшей высыпается на килимы, застилавшие пол в шатре.

– С чего взял, что для Сеидки? Мое это, по праву, – возразил Андрей.

– По какому такому праву? – на лице Кости появилась ехидная улыбка. Андрей терпеть не мог, когда Костя так улыбался. Это означало, что Андрей опять что-то делает не так.

– Ну так, что на саблю взято… – в растерянности уточнил Андрей.

– Мы с басурманами пошли в наезд. Воинов у Сеидки больше. Значит, и делить хабар будут по татарским законам, – наслаждаясь растерянностью друга, сказал резанский боярин.

– И чо? – Андрей вопросительно взглянул на Костю.

– А то… Все в общий котел пойдет, а потом хан поделит хабар. Большую часть себе, конечно, заберет. Остальное отдаст Гирею и Кичиму.

– А мы? – с обидой в голосе спросил Андрей. Сейчас князь походил на мальца, у которого отобрали любимую игрушку.

– Что мы? – Костя пожал плечами. – Прокопий, если жив останется, получит нашу долю и поделит по справедливости между всеми.

– Не отдам! – упрямо заявил Андрей.

– Башка с плеч! – рассмеялся резанец, наслаждаясь произведенным эффектом. – Кто хоть медное пуло утаит – смерть тому лютая. Вот так.

Андрей задумался. Неправильные законы у татар. Жалко отдавать то, что считаешь уже своим. А золото? Тоже отдать? Ну уж нет! О нем никто не знает. Булат с Ахметом будут молчать.

Андрей дождался, когда Кузьма наложит последний шов, и выбежал как угорелый из шатра. Нашел Булата во дворе, разбиравшего пуки стрел. Татарин придирчиво осматривал каждую стрелу, в тех, что сомневался – откладывал в сторону.

– Булат, нужно спрятать золото. Скачи к Ахмету и спрячьте сумы, – так, чтоб никто не слышал, приказал Андрей.

– Сделаю, – татарин был немногословен. Прихватил колчаны набитые под завязку стрелами, и вскочил на коня.

Андрей вернулся в шатер, развалился на мягких подушках. Не успел он расслабиться, как с улицы донеслись тревожные крики, громкий топот множества копыт, методично защелкали тетивы самострелов и луков. Очередная мышка попалась в мышеловку.

Кулчук, со своими татарами, успел сбить нескольких всадников, но остановить лавину закованных в сталь всадников на низкорослых мохнатых лошадях они не смогли. Парни вовремя выскочили из мешка наружу, не переставая ни на миг пускать стрелы. Тяжеловооруженные всадники просто смели хлипкое препятствие на своем пути и напоролись на две крепкие веревки, натянутые поперек улицы, которые не выдержали напора, лопнув с громким треском, но несколько кобыл рухнули, переломав себе ноги. Упавших всадников тут же затоптали их товарищи. Мгновение и первые ряды уже упираются во вторую преграду.

В первые мгновения татары еще смогли выпустить стрелы, поразившие в основном животных, запертых в загоне. Там случился большой переполох, добавивший шуму и гаму. Конское ржание, ругань, крики боли, звон железа – все перемешалось. Залп из арбалетов положение не исправил. Татары прыгали с седел через заборчик, и уже во дворике закипела ожесточенная сеча. Десятку спешившихся татар противостояли четыре десятка бывших невольников с Руси. По приказу Кузьмы им выдали топоры, кольчуги. Только это не спасло мужиков. За минуту неполный десяток татар порубил ровно половину невольников, и топоры в руках и вздетые кольчуги не помогли бывшим невольникам.

Андрей соображал не долго, потянулся к сабле и похолодел. Опояска осталась в шатре! А его уже заметили. На стоящего в растерянности князя наскочил вопящий татарин с занесенной для удара саблей. Андрей попятился назад, натолкнувшись на выходившего из шатра Маслова. Резанец не растерялся, сильным ударом сбил друга с ног, переступил через распластавшегося на снегу Андрея, принимая удар острой сабли на щит. Костя привычно отвел в сторону клинок легким щитом, плавно, словно в танце сблизился с ворогом и просто врезал от души кулаком по лбу татарина. Несмотря на мощный удар, тот устоял на ногах, зато перестал верещать. Пока татарин не опамятовал, Костя вогнал ему выхваченный у него же нож в горло.

Оставив нож в теле убитого, Костя метнулся к своему коню, выхватывая из пуговки шестопер. Простые ножны с саблей резанец еще на бегу отстегнул и выбросил, против таких врагов сабля не помощница. Эти воины тертые – не пастухи.

Андрей поднялся на ноги. Двое татар в пластинчатых доспехах, оба в зерцалах, кольчужных штанах, с батурлыками на ногах теснили Кузьму к возам с горшками. Он отбивался из последних сил, прежние раны давали о себе знать. Кузьма был обречен. Удар крайнего слева татарина не достиг цели, Кузьма отклонился, а булава врезалась в горшок. Черепки полетели в стороны, а из разбитого горшка посыпалось на снег зерно. Татары готовились к весеннему севу, а мужики, собирая по юртам хабар, не могли пройти мимо запасов зерна, натащили его довольно.

Андрей подхватил саблю убитого, налетел на ближайшего татарина. Тот шестым чувством почувствовал опасность, повернулся вполоборота, и Кузьма воспользовался шансом – в движении сменил-таки траекторию удара, пустив лезвие понизу, отсекая татарину обе ноги чуть ниже колена. Второй татарин одновременно опустил свой пернач на спину подставившегося Кузьмы. Мощный удар бросил Кузьму на колени, и воин рухнул на снег, не выпуская топора из рук. Андрей забыл, что в его руках сабля, в прыжке достал татарина, вцепившись ему в лицо. Андрей выплеснул всю свою злость, за смерть Кузьмы, за свою глупость, свою самонадеянность, погружая пальцы в глазницы врага. Татарин несколько раз ударил Андрея ножом в правый бок, но доспех защищал князя надежно.

В этот момент человеческая масса, набившаяся в мешок, прорвала препятствие и словно весенний бурлящий поток хлынула на широкую улицу. Кулчук с парнями брызнули в стороны, находя спасение в бегстве.

Костя добил последнего татарина, размозжив ему голову лихим ударом. Анфал обтер кровь с лезвия своего топора, заметил господина и бросился отрывать государя от мертвеца. На площадь из соседней улицы выскочили братья со своими холопами. Парни отправились грабить окрестности, но, услышав шум и крики, воротились назад. Кузьма в отсутствие воеводы, на правах старшего держал важный процесс изъятия ценностей в своих крепких руках. Все поучаствовали в столь веселом деле, но по очереди. Иначе никак. Дисциплину Кузьма чтил. Спорить с княжьим ближником не посмели даже холопы Маслова, которых Кузьма привлек к грабежу. Масловские вои как раз вернулись с грабежа, нагруженные добычей, а братья их сменили, не дожидаясь, когда мужики заведут возы и телеги во двор. Потому, когда татары прорвались, у них был только один путь для ухода, вторая улица оказалась перекрыта обозом.