Александр Логинов - Феодал: Боярин. Усобица. Разбойник [сборник litres]

Пленных разбойников, с молчаливого согласия государя, Лука Фомич по доброте душевной собирался посадить на кол. Око за око, зуб за зуб. В нынешние времена крутизна правителя оценивалась степенью его жестокости. С эмиром можно было разговаривать только на его языке. Иначе не поймет мужик.

Что делать с трофейными кораблями, Андрей не знал. Другой вопрос, как поступить с невольниками-гребцами на каторге? Расковывать их не торопились, а поднявшийся гвалт, когда они это поняли, пресекли быстро, пригрозив применить оружие. Невольники сразу умолкли, гадая про себя о своей участи, то ли попали из огня да в полымя, то ли отпустят их на свободу.

Андрей отдыхал, не участвуя в суматохе, кипевшей на корабле, радуясь, что авантюра его воеводы благополучно закончилась успехом. Среди воев князя ни одного убитого и даже ран смертельных никто не получил. Среди наемных греков есть убитые, но и то – немного совсем. Ибрагим, шкипер корабля, да и все греческие матросы с восхищением смотрели на князя и его воеводу. Случившееся на их глазах достойно восхищения! Разбить эмирскую флотилию из пяти галер, среди которых одна боевая каторга – это настоящий подвиг! А главное, русский князь разбил осман практически без потерь – это сильно впечатлило греков, привыкших видеть осман победителями.

Воевода топить трофейные корабли наотрез отказался. Между ним и государем разгорелся нешуточный спор. Лука Фомич доказывал Андрею, что сможет довести все корабли через открытое море. А Андрей в этом сильно сомневался. Пускай баржа, она крыта настилом из досок. Укрыть ее шкурами – они имелись на барже в большом количестве, и волны не страшны, но фусты, пускай даже их палубу укрыть натянутым тентом, все равно галеры на буксире серьезно замедлят движение корабля. Спорили, спорили, долго спорили. Андрей предпочитал всегда прислушиваться к советам ближников, но их неуёмная жадность порою приводила его в ступор. Более того, он сам порою, и чем дальше, тем все чаще, начинал рассуждать, как люди нынешнего времени, что пугало Андрея, но не сильно. В результате оба спорщика пошли на компромисс – на возвращенном фрегате Андрей с посланцами отплывают в Царьград. Одну фусту Лука согласился затопить, так как сжечь галеру они резонно опасались, боясь дымом привлечь внимание к бухте. Предварительно Лука разберет галеру, погрузив на баржу и наву все, что можно снять и увезти: весла там, якоря, мачты, реи, паруса, доски ценных пород и не совсем ценных, так как и они, по заверениям Луки, завсегда пригодятся.

Стрельцов-удальцов воевода заставил нырять и поднимать все, что можно поднять с затонувшей галеры. Тела утонувших разбойников также поднимали на поверхность и освобождали от одежд и доспехов, если они на них были. Это не мародерство. Это реалии этого века. К ним тем временем подошел боярин Вострая сабля, которому воевода, по-дружески поручил вызнать у пленников – кто командовал набегом? Боярин принес известие, что возглавлял набег старший сын эмира Синопа.

– Он живой? – озаботился Лука, быстро переглянувшись с государем.

В ответ боярин молча протянул Андрею обломок стрелы. Понятно. Мертвый. Вот только стрелку, унесшую жизнь непутевого эмирского сына, Андрей сразу признал – его собственная стрелка! Надо же, это он убил эмирского сынка!

– Мстить эмир будет, – наконец произнес боярин, глядя прямо в глаза другу. Лука только лишь пожал плечами.

– Пустое все, – беспечно отмахнулся Андрей. – До бога далеко, а до Резани еще далече.

– Не скажи, – возразил воевода. – А купцы наши?

– Усилим охрану на кораблях, – отмахнулся Андрей. – А к эмиру мы сами сходим в гости. Позже.

Андрей и не подозревал, что своими словами и действиями положил начало походам за «зипунами», впоследствии не раз наводившими ужас на осман.

Оставалось решить, что делать с боевой галерой-каторгой и как поступить с невольниками-гребцами на ее борту. На совет князь призвал всех ближников, включая баннерета. Мнения советников разделились, кто предлагал отпустить невольников, предоставив самой судьбе решать, что с ними станется. Ерошка выступил против такого предложения, не по-христиански это. Османы осерчают и казнят всех невольников, просто чтобы злость сорвать. Эти – могут.

После долгого спора решили предложить невольникам выбор. Кто желает – идет на поселение в резанскую вотчину князя, либо как вариант в московские деревеньки – княжеские купли, либо, если пройдет испытание – в боевые холопы княжеские, и это вариант не самый худший. Кто хочет – может остаться на берегу и попытать удачу. Остальные получают каторгу, на которой им предлагалось добраться до ближайшего европейского порта. А там выбранный из состава невольников совет продаст галеру. Вырученные деньги поделят на четыре равные части. Три части совет перешлет князю в Царьград, а четверть поделят по справедливости между бывшими невольниками, чтобы они смогли добраться до дома или куда их бог приведет. На том и порешили.

Заделав пробоины и подготовив корабли к отплытию, никто не ожидал более неприятностей. Пленных осман, велением государя, подвергли жестокой казни на берегу, предварительно отрезав всем носы. Окровавленный мешок со страшным грузом вручили сыну Ибрагима, несчастному сыну владельца караван-сарая, сообщившему властям о готовившейся сделке по незаконной продаже оружия русичам, с наказом передать поминок самому эмиру. Эту идею государю подал греческий шкипер.

Как-то раз один генуэзец, воевавший с трапезундским императором, напал на православный монастырь и отрезал носы всем монахам и окрестным крестьянам. Их он отослал в дар императору и продолжал слать еще, пока император не пошел на уступки, заключив мир с республикой.

Всем идея понравилась, особенно Андрею. Эмир подарил ему три отрубленных головы его матросов, а взамен князь пришлет отдарок – несколько сотен отрезанных носов эмирских головорезов. Равноценный поминок, так справедливо считал Андрей, и все были с ним согласны.

Трюм корабля тщательно отмыли от вина и крови. Работу эту поручили купленным в Синопе малолетним рабам и полонянкам-рыбачкам. Шкипер, почувствовав власть на корабле, приказал им на помощь отправить церковников – а нечего прохлаждаться, когда другие работают. Это только на первый взгляд кажется, что тряпкой махать – проще простого. А попробуй вымой трюм начисто, когда над душой стоит не кто иной, как сам боцман, и внимательно следит за качеством мытья. На корабле и так строго следили, чтобы никто не вздумал выплеснуть суп там, или иную жидкость на баласт, или в ином месте корабля, отчего в трюме мог появиться смрадный запах и более того – распространиться зараза. А тут сразу несколько бочек пролилось! Шкипер, как бывалый моряк, хорошо представлял крайнюю опасность и для корабля, и для людей, и для товаров. Но, слава богу, на балласт попало не много жидкости, до Крыма они с божьей помощью доберутся, а там трюм проветривать придется, да и балласт вытащить и выскоблить все там не помешает. Но это потом. Все потом. А пока нужно быстрее уходить от турецкого берега.