Александр Логинов - Феодал: Боярин. Усобица. Разбойник [сборник litres]

– Хорошие миндеры, князь. Атласные, сафьянные, бархатные, – Лука тяжело вздохнул и продолжил: – Жалко оставлять.

– Места ведь много занимают, – Андрей пожал плечами.

– Ништо. Все заберем, – пообещал жадный до добычи Лука.

– Лука Фомич! Соль куда грузить? – спросил воеводу Ивашка Ворона, вычищавший бертьяницу [97]. У Ивашки еще нет опыта грабежа, он парень молодой, деревенский, запродавшийся в холопы этим летом.

– А много ли соли? – Лука задумчиво оглядел двор, битком набитый телегами и возами.

– Не, немного. Без одного дюжина рогож. Пудов три на тридцать всего.

– Вон подводы стоят пустые. Видишь? – Лука показал на стоявшие у тына порожние телеги. – Вот на них и грузи. Токмо не забудь укрыть от дождя. Брынца [98]нету там часом?

– Есть. Два берковца без пуда будет, – уже на ходу ответил холоп, мчавшийся обратно в амбар, и оттуда потянулась вереница пленных мужиков, согнувшихся под тяжестью мешков с солью и рисом.

– Ивашка! Подь сюды! – окликнул парня Лука.

Из амбара выглянула кудрявая голова и тут же исчезла в темном проеме. Через две минуты из амбара выскочил холоп и торопливо засеменил к воеводе, придерживая рукой болтающуюся на боку саблю.

– Потом петли с ворот сыми и посмотрите, где какое железко есть, – дал распоряжение Лука.

– Сымем, Лука Фомич. Все сымем, – заверил воеводу ушлый парень.

– А котлы с поварни куда класть? – к воеводе подлетел Левка, новым холопам поручено было обобрать боярские поварни.

– Большие котлы?

– С поварни два котла ветхих на три ведра, да новых с дужкою на два и четыре ведра, в съестной котел медный вставной, да новый котел на полтора ведра, да с квасной поварни котел на сто ведер, да чумич железный, три скребка для котлов, три сковородки белых, четыре сковородки черных, две ендовы, да полдюжины ендовочек мелких, четыре ковша, дюжина горшочков медных с кровельками, в хлебной еще заслонка железная, четыре сечки, три кочерги железных, да топоров дровосечных три штуки, – без запинки оттарабанил Левка.

– Вьюки делай, на лошадях повезем, – устало ответил воевода.

– Что, ветхие тоже брать? – решил уточнить Левка.

– Бери. Все бери, – отмахнулся Лука.

Булат тем временем притащил серебряную шкатулку, полную драгоценных камней и жемчуга, с гордым видом водрузил ее на перила крыльца. Андрей, заскучавший от безделья, подошел, посмотрел на камни и поинтересовался у Луки, на сколько потянут камушки. В ценах на драгоценные камни князь не ориентировался, но Лука Фомич отмахнулся от вопросов князя. Видите ли, ему некогда, Андрей обиделся на своего воеводу и ушел в дом, забрав с собой шкатулку. Расположившись за столом, стал раскладывать по дубовым доскам драгоценные камни. За этим увлекательным занятием и застал князя Кулчук. Парень стоял перед Андреем, переминаясь с ноги на ногу, не решаясь заговорить со своим господином.

– Смелее, Кулчук, – подбодрил парня князь. – О чем попросить хочешь?

– Там бухарские луки я видел, можно нам их взять? – решился на просьбу татарчонок.

– Возьми, – милостиво разрешил Андрей. – Сколько их?

– Два саадака.

– Загляни в оружейную, там я еще видал.

Целая клеть в доме завалена тюками разной ткани: боярин ограбил не один десяток торговых караванов. Андрей приказал грузить все добро на телеги и повозки. Что не входило в телеги, то навьючили на коней. К вечеру появились веселые татары, гнавшие толпу пойманных беглецов.

Под конвоем татар, вырядившихся в малиновые емурлуки [99], обоз на ночь глядя двинулся к кораблям, всадники освещали себе путь ярко пылающими факелами, лишь бы дождя не случилось. Выбирать не приходилось, добра в усадьбе столько, что дай бог за две ходки вывезти все.

Действительно, не прошло и часа после ухода обоза, как начал накрапывать мелкий дождик. Движение телег, и так замедленное в темноте, теперь совсем станет невозможным. Но, к счастью, поморосив минут двадцать, дождик прекратился, обоз продолжил движение.

Андрей остался в усадьбе. Бродил по двору и хоромам, высматривая, чем бы еще поживиться. В сарае нашел тщательно укрытую рогожей полевую пушку. Да, самую настоящую полевую пушку! На сколоченном из широких дубовых досок в ряд лежали пять мелкокалиберных пушечек. Вся конструкция установлена на два деревянных колеса с метр в диаметре. Орудия защищены деревянными щитками. Что удивительно, конструкцию можно было перевозить на конной упряжке! Андрей стал искать порох, но так и не нашел его, видимо, пан совсем недавно стал обладателем такого чуда техники. Андрей подозвал Луку, который критическим взглядом осмотрел орудие и заявил, что видал такие в «немцах». Там они применялись для защиты городских ворот против живой силы противника. В Москве, кстати, тоже есть такие образцы, пару лет назад ганзейцы втихаря продали их московскому князю.

Потом Андрей занялся разбором бумаг, найденных в доме. В одном из сундуков нашлись письменные принадлежности: серебряная чернильница, песочница, медная походная чернильница, десяток маленьких ножичков и лебяжьи перья. Все это богатство лежало в средних размеров шкатулке на целой кипе различных грамоток. Часть грамот свернута в трубочку и хранилась в обитых бархатом футлярах. Бегло просмотрев содержание грамот, но не поняв и половины, Андрей аккуратно сложил все назад и приказал взять сундук с собой на корабль. «На досуге дома почитаю, авось чего-нибудь пойму».

Ночью кто-то из крестьян удавил латинского попа. Сдуру холопы закрыли латинянина в амбаре вместе с крестьянами, и вот тебе итог… Андрей заморачиваться убийством попа не стал. Удавили – значит, судьба его такая.

Закончив с погрузкой, нагрузив телеги бочками с медом и вином, кругами воска и коробьями с зерном, овсом и другим имуществом, тронулись в путь.

Боярин Маслов с товарищем уже поджидал Андрея и был наслышан о захвате усадьбы. Костя опять стал втягивать Андрея в очередную авантюру, предлагая попытать счастья и захватить еще одну усадьбу.

– Вместе мы возьмем латинянина как пить дать, – уже битый час уговаривал Андрея боярин Маслов.

Андрей понимал, что даже совместными усилиями шансы на захват усадьбы невелики. Но в боярах проснулась алчность, и Андрей вынужден был подчиниться, тем более старший в походе – Костя, и его боярское слово было определяющим.

Потери Андрея невелики. Шестеро убитыми и двое раненых. Остальные отделались мелкими порезами. Не считать же раной рассеченную руку или простреленную ногу. Оружие держать можешь – значит, ничего страшного нет.

Уже на подступах к усадьбе Костя неожиданно спросил:

– Там в усадьбе тебе латинский священник не попадался?

– Был там какой-то попик…

– И где он? – взволнованно спросил Костя, ухватившись за руку Андрея.