Стивен Эриксон - Дань псам. Том 1 [litres]

– Все чисто?

– Насколько это возможно. Я проверила. Если только Гареб не вырезает секретные знаки на каждой монете. Но у него могут возникнуть подозрения.

– Не беспокойся, на этот случай у меня заготовлена хорошая история, – заверил Торвальд. – Зарубежные заработки, неожиданное наследство…

– Только не переусердствуй, как вчера со мной, – сказала Тисерра с насмешкой.

Торвальд ничего не ответил. Да и зачем? Того великана, которого я неоднократно спасал, звали Карса Орлонг. Тис, ты правда думаешь, что я бы подобное выдумал? А отметины от наручников? Ну да, такая нынче мода у высокородных – смирение и покорность.

Да и какая разница.

– Я не собираюсь встречаться с Гаребом лично, – сказал он уже у двери. – Просто передам деньги через Ожога и Леффа.

Глиняная масса сорвалась с круга и шмякнулась о стену, повисела немного, затем с хлюпаньем сползла на пол.

Торвальд удивленно обернулся. Жена сидела с таким лицом, какого он не видел… уже порядочно долго.

– Погоди! – воскликнул он. – Никаких новых дел с ними, клянусь! Дорогая, они просто посредники, и всё…

– Торвальд Ном, если я узнаю, что ваша троица снова что-то затевает, я лично закажу тебя убийцам.

– Знаешь, ты им всегда нравилась.

– Торвальд…

– Понял, любимая, понял. Не волнуйся. С Ожогом и Леффом я больше не вожусь. Обещаю. Да и зачем? Мы же теперь богаты.

– Беда со списками в том, – сказал Ожог, – что в них много имен.

Лефф кивнул.

– Да, точно, беда. С именами ты попал в яблочко. У них ведь наверняка было целое собрание, как думаешь? Вот они, ростовщики, вальяжно устроились в тесной, прокуренной комнате, вокруг ходят юные красотки, кормят их виноградом, а в углу сидит писарь с перепачканным чернилами лицом и ведет список. В нем всякие неудачники, отчаявшиеся или глупые настолько, что готовы подписать любую бумагу, согласиться на любой, даже самый дикий процент. Верно ты говоришь, Ожог: имена. Имена бедных и отчаявшихся дураков.

– Вот-вот, а когда список составлен, за него берутся другие бедные и отчаявшиеся дураки.

– Эй, погоди-ка, мы не бедные!

– Бедные-бедные. С тех пор как Торвальд Ном нас кинул. Признай, Лефф, он был у нас головой. Ты попытался его заменить, и к чему это привело? К прокля́тому списку с прокля́тыми именами.

Лефф поднял палец.

– Но теперь-то у нас есть Крупп. Он уже разыскал нам шестерых.

– Да, и мы их сдали. А знаешь, что случилось дальше? Дальше к ним посреди ночи стали ломиться мордовороты с угрозами или чем похуже. Из-за нас, Лефф, люди страдают. Серьезно так страдают.

– Страдают они из-за того, что не могут расплатиться. У них есть выход – бежать, причем не просто из города, а за сотни лиг – туда, где их никто не знает. Вот только они не бегут, а знаешь почему? Потому что запутались в сетях и сети их держат. Кроме того, у них здесь мужья, жены и дети. Да, жизнь тяжелая, но хотя бы все вокруг привычно. Понимаешь, о чем я?

– Не-а.

Лефф удивленно моргнул.

– Я хочу сказать…

– Чего они в эти сети-то полезли? В озере захотелось поплавать?… Да и дело ведь не только в долгах. Здесь еще шантаж и вымогательство, и я подумал…

– Нет-нет, Ожог. Я не собираюсь с этим связываться.

– Я лишь предлагаю обсудить все с Тором. Вдруг он что-нибудь придумает?

– Если он вообще появится.

– Появится, Лефф, вот увидишь. Мы же были партнерами. И вот он вернулся.

Разговор внезапно и без видимой на то причины оборвался. Ожог с Леффом некоторое время просто молча смотрели друг на друга. Они стояли у входа в таверну «Феникс». Лучше всего им думалось по утрам, но это быстро сходило на нет, и к вечеру они заваливались куда-нибудь, вялые, будто черепахи под градом, и односложно спорили о том да о сем, с каждым мгновением все сильнее распаляясь.

Не говоря более ни слова, они зашли в таверну.

Внутри на всякий случай огляделись и направились к столику Круппа. Тот сидел, воздев пухлые ручки на манер змей перед броском, затем набросился на пирожные, десятками громоздящиеся на бесчисленных тарелках, которыми был заставлен стол. Пальцы-челюсти молниеносно хватали беззащитные сладости и переправляли в рот – только крошки сыпались.

Не прошло и пары мгновений, как тарелки наполовину опустели. Щеки у Круппа надулись, перепачканный джемом рот еле закрывался, но коротышка умудрялся как-то пережевывать и глотать, шумно дыша через нос. Завидев Ожога с Леффом, он молча замахал руками, мол, садитесь.

– Однажды, Крупп, ты просто лопнешь, – заметил Лефф.

Ожог, как всегда, смотрел с искренним изумлением.

Крупп все-таки проглотил то, что жевал, и снова вскинул руки-змеи, глядя на гостей.

– Благословенные партнеры, не находите ли вы это утро чудесным?

– Еще не решили, – проворчал Лефф. – Мы так и не дождались Торвальда. Он послал гонца на пристань передать, что хочет встретиться здесь. Меняет планы, как будто нам не доверяет. Обидно, скажу я тебе, Крупп. До боли обидно.

– Нет никакой необходимости раздувать пожар подозрений до самых небес, о недоверчивые друзья мудрейшего Круппа. Однако печально знаменитый и почти известный отпрыск рода Номов слово сдержит, и Крупп с всеподавляющей уверенностью заверяет, что из скорбного списка скоро пропадет первое имя!

– Первое? А как же те шесть?…

– Так вы не в курсе? Ох, батюшки. Все до единого скрылись незадолго до появления жестоких вымогателей. Прямо злой рок какой-то.

Ожог схватился за лицо.

– Боги, теперь все начинать сызнова!

– Крупп, так не бывает! Их кто-то предупредил!

Крупп зашевелил кустистыми бровями.

– Да усладит ваш слух, что достоверность переданной вами информации сомнению не подлежит. Иначе говоря, свою задачу в отношении тех шестерых вы выполнили, а вот создатели данного списка, увы, сравняться с вами в эффективности не сумели. Итого сколько остается? Двенадцать? Если, конечно, не считать заспавшегося Торвальда Нома.

– Никакой он не заспавшийся, – возразил Ожог. – Вчера он выглядел вполне бодрым.

– Что ж, возможно, сладостное воссоединение выжало из него все соки. Однако Крупп склоняется к пересыпу, видя, как растерянно озирается искомое лицо… а, вот он нас и заметил!

Ожог с Леффом дружно обернулись. Действительно, к ним навстречу рассекал Торвальд Ном, чья широкая улыбка одновременно вызывала облегчение и беспокойство.

– Прошу извинить мое опоздание. – Торвальд подтащил еще один стул. – Ходил в цирюльню, а старуха предложила мне бесплатно подпилить ногти, сказала, что без бакенбард я очень даже миленький. Не знаю, можно ли представить более удачное начало дня? Ей, конечно, сто лет в обед, но комплимент от этого не перестает быть комплиментом, да? А ты, я так понимаю, Крупп. Кто еще в городе станет запихивать еду через нос, когда рот набит? Я Торвальд Ном, рад знакомству.