Элтэнно Хранимая Звездой - Хозяин Острова

Довольная своими домыслами, Инга сладко зевнула, потянулась. После чего откинула покрывало и легла, кутаясь в одеяло.

Увы, сон не приходил.

Почему-то голову наполняли думы, отложенные ею на потом. А свет в окне, от которого тонкая тюль не защищала, раздражал.

— Нет! Ну, это просто наказание какое-то! — возмутилась девушка. — Я же хочу спать! Я очень-очень хочу спать!

После этих слов она накрылась одеялом с головой. От света избавиться удалось, но дышать через пару минут стало значительно тяжелее. Лишь маленькая щель в своеобразном домике смогла пропустить воздух.

… Но вместе с солнечным лучиком.

«Если кто-то хочет спать, то он заснёт при любых обстоятельствах», — вспомнила Инга слова мамы.

Если верить этой логике, то все её чувства обманывали. На самом деле она должна была быть бодра, весела… Только почему-то не получалось так!

Девушка всё-таки вынырнула из-под душного одеяла, ещё недавно казавшегося таким уютным, и решила, что раз уж всё равно толком не спалось, то и правда стоило обдумать происходящее. В конце концов, хотя бы время не потерялось даром. А то потом ещё и перед ночным сном страдать! Это же человеческая традиция — лёжа в постели гениальные мысли генерировать!

Однако, как назло, размышления сводились к уже не раз продуманным фразам, крутящимся в голове по замкнутому кругу словно заезженная старая пластинка. Инга была готова взвыть от досады, как всё-таки в какой-то момент сумела расслабиться. Её сознание уже частично унеслось в некую тёплую пустоту, где просматривались ещё хрупкие сюжеты начинающегося сна, как произошло невероятное…

Противно зазвенел будильник.

Остор едва покинул двор своего дома, как столкнулся взглядом с особой, которую никак не ожидал увидеть. Его плечи напряглись, словно бы эта женщина могла представлять опасность, но напряжение быстро спало, едва лицо Мэйтэ озарила мягкая полуулыбка. Он и сам позволил кончикам губ приподняться, а затем подошёл ближе, поставил портфель с документами возле своих ног, и с хрипотцой от волнения произнёс:

— Рад видеть тебя.

— А я-то тебя как! — воскликнула женщина и дружелюбно обняла его, снимая лёд в предстоящем общении. Девочка лет шести, которая держала Мэйтэ за платье, при этом внимательно и цепко посмотрела на незнакомого ей друга матери.

— Твоя дочь?

— Само собой. Она же словно моя маленькая копия!

— Это верно, — согласился Остор, ощущая эмоциональный подъём от встречи. — Но я ни разу не видел Олийвэ. Вы, видимо, нечасто выбираетесь в город?

Не «видимо». Этот факт он знал наверняка.

— Если честно, то мне достаточно хлопот по дому, да и в окрестностях нашлась уйма добрых подружек, чтобы не заскучать, — весело пояснила подруга юности.

— Дети не дают расслабиться. Верно? — Остор не знал о чём говорить с женщиной, которая когда-то была невероятно близка ему, и с которой они не виделись уже много лет. Но ему не хотелось прерывать беседу. — Как Вестир? Он уже вроде большой парень?

— Мой сын как новорождённый жеребёнок! — усмехнулась женщина. — Он смотрит на мир удивлёнными глазами, но, крепнет прямо на глазах. И всё же ему далеко до тебя в том же возрасте. В двенадцать лет ты был уже совсем взрослым. А он до сих пор ребёнок.

Мэйтэ говорила непринуждённо, но её глаза стали излишне серьёзными под конец фразы. Кроме того, она сунула дочери деньги и отправила девочку за мороженым. Лакомство продавалось метрах в тридцати от них и располагалось под тенью старого дерева. Олийвэ радостно взвизгнула и поспешила за покупкой, а потом и села там же на лавочку, уместив вазочку на колени и периодически посматривая на оставшихся разговаривать взрослых.

— В двенадцать я потерял мать, — нахмурился Остор, не понимая, зачем Мэйтэ понадобилось сводить разговор к такому неприятному воспоминанию.

Та нежно взяла его за здоровую руку и с лаской посмотрела в глаза.

— Не потерял. Она стала жрицей.

— Риэвиру было чуть больше двух лет, — медленно и зло выговаривая каждое слово, напомнил Владыка. — Он постоянно плакал, звал её, но не мог докричаться. И ты знаешь почему всё было именно так. Потому что она бросила нас.

— Она почувствовала призыв и выбрала долг. Предать или избрать зов пути — разные вещи.

— Для меня нет, Мэйтэ, — сухо сказал он в ответ на мягкие слова. А затем, резко выдёргивая свою ладонь из пальцев, дотронуться до которых ему столь давно хотелось, решил прояснить. — Для чего ты пришла сюда?

Остор не зря долгое время успешно занимался политикой. Он был очень проницательным человеком, и уже давно сделал вывод, что встреча с этой женщиной не была случайностью. Мэйтэ решила обратиться к нему по какому-то делу. И теперь он осознал, что её некая просьба стала бы ему совсем не по нраву.

— Меня навестил Макейр, — голос собеседницы стал куда-как более холоден. — И то, что он мне сказал, потребовало увидеть тебя. Прошлое вносит разногласия между Владыками, но так не должно быть. Вам нужно действовать сообща, а не оскорблять друг друга. Тем более из-за женщины, Остор.

— Ты мне по-прежнему дорога, но не это причина наших размолвок. Шейтенор получает то отношение, какое заслуживает… И если кто-то считает, что эмоции хоть как-то влияют на мои решения, то он крайне наивен!

— Действительно? Если в твоих словах есть хоть доля правды, то ты должен был измениться. Но я не верю в это. Скажи, разве ты прекратил обвинять всех в том, что они не соответствуют твоим ожиданиям? — она произнесла свои слова с некой жалобной мольбой.

— Я вообще не понимаю, о чём ты.

— Ты хотел, чтобы твоя мать осталась с тобой. Но она стала на путь жрицы, желая сохранить мир. Ей пришлось сделать нелёгкий выбор, а кое-кто до сих пор жалеет только себя! Я уверена, ты по-прежнему обвиняешь даже отца, да?!

Остор поджал губы до узкой черты. Ему едва исполнилось пятнадцать, когда он остался полным сиротой. Все забавы юности пришлось забыть, даже не познав толком. Забота о младшем брате стала целью, ради которой стоило жить. Не сказать, чтобы его семья бедствовала, а потому груз тягот не превратился в непомерную ношу. Однако он не стал переселяться под крышу родственников и не принял ничьей помощи. Гибель отца кардинально изменила всю его судьбу… А там не прошло и пары лет, как Мэйтэ — подруга его детства и возлюбленная, резко отдалилась, в конце концов отдав предпочтение какому-то деревенщине — Шейтенору.

— В чём отец виноват перед тобой?! В том, что ценой своей жизни оставил живым воина, впервые обнажившего меч в бою? Разве сейчас, когда ты сам возглавляешь отряд, в тебе нет чувства ответственности перед отцами и матерями?

— Меня больше интересует, в чём же сейчас обвиняешь меня ты, — Остор не принял эмоциональный тон беседы и остался верен собственному хладнокровию.