Тайга Ри - Последняя из рода Блау [= Перерождение] [litres]

Для рода Пинки был бесценен.

А на границу, полировать артефакты сигнальных вышек, его выпнул дядя, чтобы не прибить, когда они в очередной раз что-то не поделили с Акселем. И не поделили так, что отец купеческой дочки из деревни приходил в поместье требовать восстановления репутации. Дочку выдали за плотника, отец получил право беспошлинной торговли на год, Аксель уехал в Корпус, а Пинки – на границу. Ровно две зимы назад.

Пинки всегда говорил, что моя сила пахла сеном. Да. Вот так, ничего выдающегося. От Акселя пахло железом и дымом, у дяди был сложный запах с преобладанием можжевельника. В том детстве я часто подлавливала Пинки, чтобы развлечься.

– И что унюхал Пинки?

– Пинки вернули на второй день, как вы, мисси, после шахт очнулись. – Ликас молчал. Смотрел серьезно и строго, с легким сожалением. – Дядя ваш приказал.

Все интереснее и интереснее.

– Пинки сказал… – Он закашлялся. – Пинки сказал, что ваш запах изменился. Раньше вы, сами помните, соломой пахли и свежескошенным сеном, теперь… – Он помедлил. – Теперь вы пахнете кровью и Гранью.

Этого еще не хватало, Великий! Вонять трупами самое то для девушки. Наверное, мое лицо перекосилось, потому что Ликас зачастил:

– Не совсем Гранью, как на Прорыве, а Гранью, как пахнет в усыпальнице – там, где начинаются ступеньки в подземелье. Вы пахнете так, как пахнет в очень глубоких шахтах. – Ликас указал пальцем в землю.

Ступеньки и усыпальница. Там недалеко источник. Значит, моя сила как сила родового источника? Ведь в определенном смысле любой источник – это Грань. Или глубоко под землей пахнет… тварями?

– А чем-нибудь вкусным я не начала пахнуть?

– Еще вереском из долины и запахом дыма. Пинки сказал, что запах вашей силы стал очень многогранным, почти как у сира Кастуса, насыщенным так, что нельзя вдыхать много. И еще ваши браслеты. – Он покосился на серые наручи. – Они пахнут так же, как вы.

– Что? Пахнут Гранью?

– Нет, они пахнут, как вы, но не совсем. Как будто именно этого запаха не хватало, чтобы стало цельным. Пинки не смог опознать запах, это какой-то цветок, который у нас не растет.

Это причина появления браслетов? Дядя вызвал Пинки, и он нашел недостающую часть. А если бы запах моей силы был у десяти артефактов? Он бы нацепил мне их все?

– Что Пинки сказал про тех, кому убирали воспоминания?

Тут мастер усмехнулся – широко, зло и очень весело.

– Светлая сила второго уровня. Именно такой характер воздействия. Но только запах силы не ваш, мисси. Сила пахнет вашим сиром Виртом.

Я была ошеломлена. Нет, я полагала, что наставник играет в свою игру, как и все эти старые сиры, чтобы пощекотать нервы и погорячить кровь. Но второй уровень… Это натуральная подстава. Ловушка.

Какова вероятность, что Виртас знает о Пинки? Она равна нулю. Аларийцы никогда не делятся с чужими и не допускают никого в свой круг, а уж наставника они невзлюбили сразу. Дядя? Несмотря на клятвы, я сомневаюсь, чтобы он настолько смог заморочить ему голову, слишком он стар и давно играет на этом поле. Пинки – это стратегический ресурс для рода, я даже полагаю, что вторую дивизию согнали не для усиления границы, а для охраны Пинки. Это как родовые дары, их берегут как зеницу ока и никогда не обсуждают с чужаками. Ни-ког-да.

Я закрыла лицо руками.

Они и Виртаса уже вычислили. Поиграла в умную. Продемонстрировала силу. Выступила. Молодец, Блау! Так держать!

– Малый Совет собирался накануне. Без вашего Светлого. Мы все голосовали, сообщать вам или нет. Если вам станет легче – я был против. Мы придерживаемся другого мнения, и обета молчания я не давал.

Ликас вздохнул.

– Пинки сказал, что ваш Темный источник может проснуться. Ваша Светлая сила, мисси, как застоявшаяся вода, ей некуда течь, и, если ее не шевелить, она скоро превратится в болото. А Темная… Ваш Темный источник начал просыпаться. – Я даже зауважала Ликаса. Такие перлы и метафоры были совершенно ему несвойственны.

Ай, молодцы, ай, герои! Я с флагом да на коне, а они уже все нашли и отрыли.

То-то вчера так веселился дед Луций. Я застонала сквозь зубы. Идиотка!

– Мисси, вы не думайте, а про мешочек этот мы и не знали. Не магическая травка, если силой не пахнет, как найдешь. А то, что вы ночью нас всех собрали, так хорошо это, как настоящая дочка мистрис Релии… И как хорошо приложили нас силой. – Ликас весело подмигнул мне и удовлетворенно постучал кулаком по груди.

– Угу. Дядя в курсе, – констатировала я факт.

– Вчера вестника отправили, сегодня к обеду будет.

– Что с травой Квинтов?

– Вам лучше поговорить об этом с мастером Луцием, там все не так просто. – Ликас замялся. – И потом, мы сказать хотели… – Значит, будет говорить от лица всех аларийцев. – Мы с вами, мисси. Всегда. И даже не будем спрашивать, – Ликас усмехнулся, – не нашего это ума дело, мисси. Захотите – расскажете. И Марта очень просила зайти, парнишка из Браев, младшенький, все никак на ноги не встанет. Полечить бы.

Я натурально удивилась. Как они это себе представляют? Мальчишка Браев Темный Великий знает в каком поколении. Из простых, но ведь Темный. Светлые лечат только Светлых – это аксиома. Темные – да, те могут и тех и других, говорят, это потому что сам святой Асклепий был Темным.

Ликас упрямо мотнул головой:

– Марта сказала. Если сейчас кто и сможет помочь, то только мисси.

Ну-у, если Марта сказала…

– Мастер, а вы самый смелый из всех? – Я покосилась на наставника.

– Самый. – И хоть бы смутился. – Совет решил, что вдруг вы, мисси, еще чем-нибудь шарахнете, аларийцев не жалко. – Он хохотнул. – И не посылали меня, я сам вызвался. Не дело это, от госпожи таиться.

Не дело это. Не дело.

Решили провести обучение на практике для юной Блау? Как же. Налицо заговор, тайные интриги. Прекрасный домашний полигон. Играйте, госпожа, учитесь, а мы подстрахуем. Старые хрычи. Ну почему на целительском у нас почти совсем не было дипломатии, я бы не отказалась взять спецкурс.

Ста-ры-е хры-чи!

Обыск прошел утром. Поместье взяли в кольцо, охрана заворачивала всех: молочника из деревни, посыльных, даже почтовые вестники падали аккуратной горкой на стол в дядином кабинете. Была активирована защита дома на случай осадного положения.

Дядю я ждать не стала. Для слуг хватит и малой печати. Принесение клятвы Блау прошло скучно. Толкнуть на колени – капля крови на малую печать – клятва. И так шестнадцать раз, ровно столько приехало в качестве сопровождения из тетиного менора.

Выбора им не давали. Смерть вообще сегодня была единственным выбором среди всех возможных альтернатив. Отказ приносить клятву – смерть. Поклялись и злоумышляли против Блау – смерть. Когда выбор становится таким простым – или-или, – люди обычно начинают соображать очень быстро.