Владимир Мясоедов - Южные рубежи [СИ]

– Ааа! Убираемся отсюда! – Щукин буквально взорвался серой и зеленой энергией, что вспухла пузырями барьеров, мгновенно отрезавших весь корабль и от воя ветра, и от обстрела. Олег даже на секундочку подумал, что ему барабанные перепонки повредило, настолько резко стих вой ветра и грохот разрывов. Высоко воздевшего посох страшноватого гуманоида, в котором генерала можно было опознать только по одежде, буквально трясло от чудовищного напряжения, а в голосе его, несмотря на произошедшую трансформацию оставшимся неизменным, лишь глухой не услышал бы паники, переходящей в натуральную истерику. – Быстро! Немедленно! Сейчас же!!!

Под дружные кличи «Ура!», «В атаку!» и даже «Мочи козлов!» полусотня облаченных в алые кафтаны стрельцов перестроилась из не слишком-то ровного квадрата в кривую линию и скинула из-за плеч свои бердыши, являющиеся не то чересчур короткими алебардами, не то все-таки секирами с излишне длинной ручкой. А после стала прилаживать на них пищали, которые принялась со всей возможной скоростью наводить на цель. Вот только сделать выстрел из этого допотопного оружия с воистину монструозным калибром было не так-то уж и просто, ибо сначала требовалось добыть огонь, потом поджечь запал, затем ровно в момент выстрела нацелить лишенное какого-либо подобия прицела точно туда куда хочешь попасть…В общем, не было ничего удивительного в том, что бойцы вольного отряда решили не дожидаться начала перестрелки и со всей возможной скоростью рванул на сближение с противником, на ходу срывая с поясов какие-то штуки и метая их вперед. Весящие где-то по килограмму металлические цилиндры шлепались на землю, немного не долетая до солдат, чтобы в ту же секунду взорваться облаками зеленого дыма. Безвредного и даже не особо вонючего, но зато очень и очень густого. Рукотворное облако мгновенно затянуло собою поле боя, сокрыв собою значительную часть бойцов и несколько приглушив звуки пальбы. Выехавший из-за спин пехотинцев десяток всадников, явно вознамерившихся устроить фланговую атаку, рефлекторно притормозил перед краем аномалии с пониженной видимостью, в которой их животные запросто могли переломать себе ноги о многочисленные камни. А еще в глубины зеленой хмари начали один за другим стрелять наиболее расторопные стрельцы, что только добавили задымления на местности. Один из кавалеристов, сжимающий в левой руке саблю, а в правой короткой жезл из серебра и кости, замахал своим колдовским инструментом, вызывая ветер, чьи порывы начали рвать на части искусственное облако. Вот только пока стихия сумела завершить свою работу, пехота отстрелялась полностью…И сократилась в количестве человек на десять. Схлынувшее алхимическое марево обнажило бойцов вольного отряда, что после своего исчезновения из вида не продолжили бежать в атаку во весь рост, а залегли за камнями или просто на ровном месте. И лежа отстреливались, может и не слишком-то точно, но зато с большим энтузиазмом, которому очень способствовало наличие многозарядных револьверов и одного магазинного ружья.

– Секи их! – Крикнул какой-то лихой кавалерист, срываясь в атаку…И вылетая из седла, поскольку в левую переднюю ногу его лошади угодила пуля, и не успевшее даже толком заржать от боли животное кувыркнулось через голову. Возможно, всадник имел защитные амулеты, а возможно и нет: вид у него был не особо богатый. Но конь из всей возможной амуниции нес на себе лишь седло, уздечку и подковы, а потому являлся приоритетной целью. И то, что бойцы вольного отряда активно стреляли пока лежали в дыму, отнюдь не означало, что они расстреляли все патроны. Или же обладатели современного оружия быстро перезарядились в отличии от стрельцов, которым на прочистку ствола пищали, засыпание туда пороха и вложение пули требовалось ну хотя бы секунд тридцать…Хотя нет, пожалуй, среди собравшихся пехотинцев не нашлось бы бывалых ветеранов, способных на подобный фокус, а потому речь следовало вести как минимум о минуте.

Не став дожидаться, пока противник навалится на них со всех сторон и забьет увесистыми бердышами, стопчет лошадьми или порубит саблями, бойцы вольного отряда бодро вскочили на ноги и бросились вперед, подобно горной лавине прорывая поредевший центр пехотной цепи. Сбившиеся в тесный клин кавалеристы, потерявшие всего одного из своих, поскольку остальных от пуль защитил развернутый офицером-колдуном магический барьер, их все-таки успели нагнать, ведь на короткой дистанции лошади передвигались все же намного быстрее человека. Вот только бегущий последним здоровяк отделился от своих товарищей, развернулся и швырнул в голову самого резвого из врагов разряженную магазинную винтовку, заставив наездника рефлекторно дернуться в сторону от летящей ему в лицо тяжеленной штуки и врезаться в своих товарищей, до которых было в прямом смысле рукой подать, а сам подобно снаряду протаранил другого всадника, подпрыгнув за секунду до столкновения и повиснув на шее завалившегося на бок коня. Причем он-то с земли поднялся как ни в чем не бывало, сжимая в одной руке саблю, а во второй короткий японский танто, а вот про молотящего копытами жеребца и придавленного им седока этого сказать было нельзя. Да и другие кавалеристы, кто не успел отвернуть от образовавшейся кучи-малы, вряд ли обрадовались. Тем временем сходу смявшие вставших напротив них стрельцов остальные бойцы вольного отряда тесной сплоченной кучкой двинулись вдоль рассыпающейся прямо на глазах цепи дезорганизованных таким поворотом событий пехотинцев, перемалывая небольшие очаги сопротивления. Бердыши были оружием весьма опасным, но тяжелым и чтобы замахнуться им требовалось время. И блокировать подобный удар, бесхитростный и прямолинейный из-за набранной тяжелым топором инерции, тоже было не сказать, чтобы трудно… Если хватит сил. У этих людей хватало.

– Господин капитан, я принес список повреждений и неисправностей судна, выявленных на настоящий момент. – К Олегу протолкался один из самых необычных его подчиненных, а именно металлический гном двухметрового роста, внутри корпуса которого даже самое пристальное исследование не нашло бы ни грамма органика. Только разнообразные хитрые механизмы и магию, их оживляющую. Впрочем, обретшая разум и даже душу машина сохранила немало пережитков с тех пор, когда её заносили в графу не «экипаж», а «собственность». В частности, один из главных инженеров-ремонтников «Тигрицы» крайне слабо понимал, что такое чувство такта и абсолютно не осознавал, какие именно моменты являются не самыми подходящими для того, чтобы отвлекать начальство принесенными с собою бумагами, будь они даже трижды важными. – Повреждены поворотные механизмы второй турели, вследствие чего она способна производить наведение исключительно по вертикали. Требуют замены механизмы открытия главного грузового люка и его же створки. Пожаром повреждено резервное хранилище алхимического топлива, серьезно пострадал склад с неприкосновенным запасом продовольствия, пробита левая цистерна для воды, полностью уничтожен носовой гальюн…