Дмитрий Серебряков - Восьмая жизнь (СИ)

— Смогу, конечно. — Уверенно произнес я, вот только судя по скептическому взгляду Андрэа, он не особо верил в силу моей воли. А зря.

После того, как Димэтрий покинул трапезный зал, архимаг еще минут пять задумчиво рассматривал окно, мысленно корректируя свой план с учетом новых обстоятельств. И только после того, как убедился в том, что все предусмотрел, встал с места и отправился в свой кабинет. Ему предстоял тяжелый разговор с главой дома. Так что перед тем, как активировать артефакт связи, которым он не пользовался уже более двухсот лет, Лакруз полностью ушел в себя и максимально очистил свой разум от всего, что могло бы ему помешать при разговоре, а заодно сконцентрировался на своих эмоциях. Все должно быть под полным контролем. Когда же он осознал, что готов, то пустил свою силу через татуировку на руке в артефакт. Правда, пришлось подождать около двадцати минут, пока наконец перед ним не появилось изображение уставшего и невыспавшегося главы дома Серебряной стрелы Альваноса иф Фазриэля эль Туаэль дэ Нагураньяль.

— Доброй ночи, Андрэа. Надеюсь, у тебя поистине важные причины для использования экстренной связи. — Хмуро произнес Альванос.

— Доброй ночи, глава. — Поклонившись, с почтением произнес Лакруз. — У меня для тебя радостная новость. Твой сын Димэтрий иф Альванос эль Фазриэл дэ Нагураньяль жив и сейчас находится под моей охраной.

Лакрузу пришлось ожидать ответа и хоть какой-то реакции главы около пяти минут. Он конечно понимал, что Альванос просто зафиксировал свое изображение и заодно отключил звук, а все для того, чтобы не показывать свои эмоции перед подчиненным. Вот только самому Лакрузу было очень любопытно, как именно отреагировал глава на столь неожиданное известие.

— Это очень важная и радостная новость. — Наконец ожило изображение главы. Теперь это было уже абсолютно спокойное и серьезное лицо, вот только в глазах читалась искренняя радость от известия. — Тебе известно, что произошло с моим сыном, и как он оказался у тебя на границе?

Лакруз согласно кивнул и подробно рассказал обо всех приключениях наследника, заодно отправив по связи магический слепок состояния здоровья ребенка, а также короткую запись того, как Димэтрий сидит в своей комнате и что-то читает. И только в конце своего рассказа архимаг сообщил главе о серьезных изменениях в психике ребенка. А после этого Лакруз еще и сразу высказал свое мнение по данному поводу и свое предложение временно стать попечителем мальчика, и отдать того на обучение в академию.

— Значит думаешь, что сможешь обеспечить безопасность моему сыну? — Отстраненно спросил глава, при этом явно что-то усиленно обдумывая.

— Я уверен, что у меня хватит сил не дать погибнуть наследнику. — Твердо произнес Лакруз.

— Хорошо. — Твердо и неожиданно для архимага согласился глава дома. — Так тому и быть. Пусть поживет у тебя лет десять или двадцать, а там решим, что делать дальше. Справишься?

— Конечно, глава. — Растерянно произнес Лакруз. Даже его жизненного опыта не хватило, чтобы скрыть полностью свои чувства от столь внезапного и простого согласия.

— Вот и отлично. — Довольно улыбнулся Альванос. — Рассчитываю на тебя. Если что-то будет нужно или случится, сразу выходи со мной на связь.

— Будет исполнено. — Спокойно и уверенно произнес Лакруз, взяв себя в руки.

— Передавай привет моему сыну, и пусть он свяжется с матерью в ближайшее время.

— Хорошо. — Кивнул Лакруз.

— Удачи вам обоим. — Произнес глава дома, улыбнулся и отключился.

Лакруз сидел на месте и смотрел в одну точку перед собой. Он пытался понять, что сейчас произошло, но никак не мог найти ответа. Как ни смотри, но глава дома как-то чересчур просто отпустил сына. Это абсолютно не вязалось с его характером. Или же на родине сейчас настолько опасно, что дом Серебряной стрелы не сможет защитить наследника? Но это даже звучит дико. Один из сильнейших боевых домов эльфов не может с чем-то справиться? У них там что, полноценная война начинается?

Один за другим Лакруз перебирал варианты, но так и не смог понять, что происходит. Ему очень хотелось выйти на связь с кем-нибудь из своих знакомых на родине, но увы. Пока что этого делать нельзя. Вот когда мальчик будет зачислен в академию и будет официально объявлено о путешествии наследника на материк Сэльдорн с дипломатической миссией, только тогда можно связаться со знакомыми и наконец узнать, что там происходит. Понимая, что сейчас он вряд ли сможет что-то адекватное придумать, архимаг поморщился и, встав с кресла, отправился к наследнику. Обучать парня нужно немедленно, а то как бы он не натворил беды со своим повышенным сексуальным влечением.

Кто я? Зачем я здесь? Почему переродился именно в этом мире, да еще и в теле эльфа? Что за белая нить, благодаря которой я оказался тут? Вопросов много, а вот с ответами беда. К тому же, это лишь часть огромного списка вопросов без ответов, и не только насчет меня, но и касающихся мира, в котором теперь живу. Узнаю ли я когда-нибудь ответы? Или мне, как и прежде, придется прожить недолгую жизнь и снова отправиться на перерождение? Но что, если у меня нет больше шанса на провал? Что, если эта восьмая жизнь — последняя? Что тогда? Не знаю.

Но гложет меня одна очень пугающая мысль. Что, если та самая первая моя жизнь в технологичном мире без магии, где я прожил тридцать лет и в итоге умер в 2020 году, так ничего и не достигнув, на самом деле не первая? Если тут какой-то артефакт смог стереть у меня воспоминания о шести последующих попытках перерождения, то кто даст гарантию, что где-то нет более могущественной силы, что может стереть любые воспоминания? Но почему у меня память частично сохранилась? Не понимаю. Но отчего-то становится страшно, когда думаю о том, что могу просто раз и навсегда забыть именно свою первую жизнь.

Хотя, чего мне бояться? Что в ней было такого, о чем стоит помнить, несмотря ни на что? Детство, в котором я беззаботно бегал под присмотром родителей? Может, любовь матери и отца? Но все эти воспоминания уже давно потускнели, как будто это произошло не со мной. Как удалились в забытье мои школьные приятели и друзья. Может тогда стоит не забыть свою первую любовь и беззаботную жизнь студента? Но что там ценного? Пьянки в общаге и то, как застал в постели друга свою первую любовь? Сомнительная ценность у таких воспоминаний. Как и невелика ценность воспоминаний об однообразных днях на работе. Проснулся, умылся, позавтракал, час езды в метро, целый день работы, затем назад в толкучке, ужин и…

А вот я и нашел то, чего забывать не хочу. Очень сильно не хочу. То, что скрашивало мою жизнь вечерами, а иногда и ночами. То, что наполняло сознание красками неведомых ощущений и чувств. То, что дарило искренние эмоции и заставляло смотреть на жизнь с оптимизмом в ожидании чуда. Книги. Много книг. Сколько себя помню, всегда любил читать. В детстве о войне и приключениях мушкетеров, потом все подряд от Джека Лондона до Толкиена и Желязны. Читал запоем и с огромным наслаждением. Особенно нравились книги, в которых хотелось жить и испытывать те же самые эмоции, что и герои. И последними в этом списке были книги о попаданцах. Но, тем не менее, я их любил.