Ольга Пашнина - Ангел шторма [litres]

– Если ты о Сайзероне, то можешь держать театральную паузу еще неделю. Твой воздыхатель наказан и лишен прогулок в город за подожженный антикварный стул.

– Габриэл поджег стул?!

А таким прикольным парнем показался.

– Если тебя это утешит, то отчасти это произошло случайно. Но за то, что баловался с артефактами и попался, – получил. Видишь, как удобно, проблема решилась сама собой.

– Да уж, – пробурчала я. – Удобнее только магазин на диване. Можно я схожу полетаю? Не хочу спать.

– Нет.

– Но почему?!

– Потому что я не хочу будить тренера, чтобы он за тобой присмотрел. А сам планирую… м-м-м…

– Интриговать с Ясперой дальше, я поняла.

– Мы обсуждаем учебный план.

– Очень смешно.

– Я вообще-то серьезно.

– Обсуждайте что хотите. Если мне нельзя летать и спать, тогда я пойду… не знаю, попрактикуюсь в магии.

– Демоны, ну зачем я открыл эту школу?! – Кейман обратил взор наверх.

Как будто оттуда ему кто-то мог ответить.

– Хорошо. Иди, полетай. Но если ты грохнешься и умрешь, я не буду заказывать оркестр, а тихонько закопаю в школьном лесу.

– Договорились. Кстати… у Таары был кулон?

– Кулон? – Кейман нахмурился. – Их были сотни. Почему ты спрашиваешь?

– Видела его во сне. Он вывалился из расколовшегося дерева. С черным камнем, как те, что присылал Акорион.

– Нарисуй, я посмотрю. Но не помню, чтобы какой-то из них имел особое значение.

«Посмотрю в книжке», – подумала я, а вслух очень вежливо попрощалась и очень быстро ушла – пока Кейман не передумал разрешать мне летать. Откровенно говоря, засыпать снова было страшно. Повезло, что я отрубилась в школьном платье, а не то Кейман ловил бы меня по лесу в пижамке. Надо записать на видном месте: не спать голой!

Я быстро переоделась в спортивную форму, схватила крылья и понеслась в зал. Час-другой полетаю, вспомню навыки, утраченные за лето, потом успею принять душ до очередей и отправлюсь на завтрак. Затем будет поход в город, а к обеду начнет клонить в сон так, что я вернусь в школу, упаду на постель и просплю в аккурат до следующего утра. Без снов и блужданий.

В спортивном зале горел слабый свет, как будто из всех светильников включили только парочку, или… или в воздухе зависли два огненных шара, освещая угол с манекенами для отработки ударов мечом. Первым порывом, когда я узнала в полуобнаженном парне ди Файра, было бесшумно развернуться и сбежать, но где я и где «бесшумно»? Дверь, которую я слишком сильно толкнула, ударилась о стену – и Бастиан обернулся.

Даже в слабом желто-оранжевом свете от его огня я увидела длинный тонкий шрам, пересекавший грудину. Вне сомнений, мой взгляд ди Файр заметил.

– Что тебе здесь надо? – поинтересовался он.

– Это общий зал. Я пришла потренироваться.

– В три часа ночи?

Я многозначительно кивнула на истерзанный манекен и меч, зажатый в руке огневика. Пожав плечами, Бастиан вернулся к своему занятию. Мне как-то расхотелось летать, но уйти сейчас – значит, признать поражение. Так что я отошла в конец зала и расправила крылья.

Вряд ли в этом году меня возьмут в команду. В прошлом взяли – и что из этого вышло? Все соревнования провалялась в лазарете. Тот оглушительный провал мне будут припоминать еще долго. А в новом учебном году наверняка придет куча талантливых первокурсников.

Но крылья и любительские тренировки никто не отбирал. Главное, не сносить на лету всяких там огненных королей. Хотя его величество что-то на этот раз молчит. Молотит по несчастному манекену и молчит. Удивительно, как Бастиану за почти полгода комы удалось сохранить такую форму. Казалось, он стал еще шире в плечах. А может, то была иллюзия от бликов огненных шаров.

Я злилась, что вновь и вновь косилась в его сторону. Сбилась с набора высоты и чуть было не полетела камнем вниз, едва успела повернуть, делая твиззлы, кувырнулась в воздухе, потеряла ориентацию и почти распласталась по оконному стеклу. Кейман был не так уж и далек от истины, опасаясь, что я здесь убьюсь.

Неожиданно в зале стало темно – хоть глаз выколи. Я резко затормозила, воздух в легких кончился, и понадобилась пара секунд, чтобы вернуть голос.

– Эй!

– Что? – раздалось из темноты.

– Свет!

– Это был мой свет. Я закончил. Мне что, факелом поработать, чтобы ты поразвлекалась, Шторм?

– Мог бы предупредить. Куда мне теперь садиться?

Серьезно, я так увлеклась твиззлами, что понятия не имела, в какой стороне зала нахожусь. Через пару минут глаза, конечно, привыкнут к темноте, различат в ней очертания окон – и худо-бедно я опущусь, но ведь бесит же! Нельзя отключать свет у человека, который парит под потолком.

– Ладно, если я врежусь в скамейки или манекены, отмазываться будешь ты.

Ну да, ну да, конечно. Если бы я всерьез еще в это верила…

– Ладно, спускайся, я тебе скажу, если ты налетишь на что-нибудь.

– А подсветить ты мне не можешь?

– Это не так весело. – Я прямо услышала, как Бастиан усмехнулся.

– Дебил, – буркнула я и полетела в противоположную от него сторону. Медленно и вытянув руки.

Можно было попробовать зажечь свет своими крупицами, но мне надо было поддерживать крылья – магия заканчивалась быстро и жаждала новых крупиц.

Наконец пальцы коснулись холодного окна. Я помнила, что под ним пара скамеек, поэтому опускалась аккуратно. Наконец ноги коснулись твердой земли, крылья уменьшились – и у меня получилось зажечь свет. Бастиан, покатываясь со смеху, стоял у стенки.

– Ты как моль у окна. Гигантская моль в поисках щели… или шубы – со спины не понять.

Я его жалела? Расспрашивала Брину о его самочувствии?

– А ты себе только сердце пересадил? – бросила я, проходя мимо. – О других органах не думал?

Ди Файр увязался за мной, медленно оттесняя к ближайшей двери.

– А все другое у меня нормально работает. Хочешь, покажу?

– Я про мозги, дурак!

Но Бастиан уже не слушал, впихнул меня в одну из примыкающих к залу комнат, где хранились скакалки, мячи и прочая ерунда, и вжал в стеллаж. Нижняя полка больно впилась в задницу, верхняя – в затылок. Я как раз вознамерилась сказать все, что об этом думаю, как рука парня зажала мне рот.

– Тихо! – прошипел Бастиан. – Слушай!

Я честно попыталась вслушаться в звенящую тишину, нарушаемую лишь нашим дыханием и моим колотящимся сердцем. Но то ли впившаяся в нежное место полка не давала открыться нужной чакре, то ли голос в голове Бастиана слышал только Бастиан. Может, это побочка после пересадки? Вряд ли здесь хороший наркоз. Дали по темечку, да прооперировали, пока не проснулся.

Я с силой оторвала руку огневика от лица.

– Чтобы я что-то услышала, нужно что-то сказать. И вообще мне больно!

– Я тебе ничего не делаю!