Э Смит - Мировой Ворон

Взгляд Ксандера метался по сторонам, будто он лихорадочно обдумывал, как поступить с шестьюдесятью тысячами воинов, атакующих его армию с фланга. Даганэй мрачно смотрел на каресианца, размышляя над его словами и поведением. Бреннан медленно оторвал меч от шеи каресианского посла. Саймон и Гвен переглянулись.

– Это все, что ты должен был сообщить? – спросила Гвен у Рамазона.

Черный воин выпрямился на стуле и медленно вытер пот с щеки.

– В Каресии страх – священное чувство. Похоже, я наслаждаюсь им. Но это действительно все, что я должен был передать.

Гвендолин убила его быстро – схватила за волосы и резко провела доккальфарским клинком по горлу. Она всадила лезвие поглубже, пока не проткнула трахею, и каресианец захлебнулся собственной кровью.

– Слушайте! – рявкнула она. – Даже если все, о чем он говорил, правда – что это меняет? Что это может изменить?!

– Три стоили десяти, – пробормотал Саймон, и все взгляды обратились к нему. – В Коззе… когда мы с королевой и Тиром Каланом бились с Псами в темноте и дымном тумане. И тогда мы втроем побеждали десятерых – а ведь мы все страдали от ран.

Гвен отпустила волосы каресианца, и его тело сползло на пол шатра.

– Трое стоят десяти, – повторила она. – Мы лучше их – по доспехам, оружию, тактике, навыкам, боевому духу, и нам нечего терять – они уже называют нашу страну гребаными Землями Искривленного Древа.

Рисунок был очень хорош. Финиус даже раскрасил траву и обозначил тени на стенах. На бумаге в его представлении Ро Хейл выглядел совсем иначе. В реальности это оказалась жалкая дыра, сотканная по большому счету из обломков серого камня и мерзкой погоды. Дождь, дождь, ветер, порывистый ветер, дождь, снег и опять дождь. Очень много дождя. Город вполне заслужил бы переименование в Ро Дождь.

– Что это? – спросил Винсент Стоголосый, тыкая в рисунок.

– Стены, придурок. Видишь? Нам нафиг не сдалась половина этих дурацких развалин, и мы из них построим стену. От Южного Стража на востоке и до моря на западе. И нам нужно обустроить каменоломни на севере.

– Высокая стена, – глубокомысленно заметил Винсент.

– Ага, – согласился Финиус.

Предел Сестер он представлял себе крепостью, воротами через построенную им стену.

– И нам нужно придумать для нее имя, – произнес Винсент. – Как насчет «Прихоть Винсента»?

– Как насчет «Стены мучительной смерти Винсента», придурок?

– Справедливо, – ответил тот. – Я просто предложил.

– Глупое предложение, – огрызнулся Финиус. – Иди кому другому его предложи.

– Мог бы и не повторять, – проворчал Винсент и вышел из полуразрушенного здания под дождь.

Как только он отошел подальше, на развалинах среди дождя показался чей-то внушительный силуэт. Он прыгал по мокрым камням, низко опустив огромную голову, а короткий хвост поджал между задними лапами. Добродушный из Белой Стаи решил остаться в Хейле. Он пока не сообщил причину своего решения, но Финиус надеялся через пару дней распознать что-нибудь осмысленное в его рычании и лае.

– Леди Бронвин тебя кормила? – спросил он и подал псу ладонь, чтобы тот ее обнюхал.

Пес казался чрезвычайно довольным жизнью. Он радостно вывалил язык и шумно дышал, похоже, совершенно не подозревая о страхе, внушаемом его размерами. Он не катался на спине, подставляя животик под почесывание, но Финиус мог отлично представить, как он это делает. Пес странным образом помогал всем вокруг успокоиться. Почему-то, когда рядом была собака, которую можно потрепать по холке, в сторону отходили и большие беды, и напряжение, и еще не выигранная война – оставались только улыбающийся человек и пес, отчаянно виляющий хвостом.

– Ты мне так всю репутацию испортишь, псина. Мои ребята привыкли к суровому капитану, который не тает от вида гончего пса-переростка.

Финиус глубоко вздохнул и сбавил шаг. Мозг у него соображал гораздо лучше, когда мысли шли методично и последовательно. Он свернул пергамент с рисунками и пошел прочь от внешней крепостной стены Хейла, а пес потрусил за ним. За спиной капитана пятьсот человек из Сумеречного Отряда разбирали разрушенные здания и помогали вернувшимся сюда остаткам Отряда Призраков обосноваться в подземных укрытиях. Его люди носили светло-синие плащи и с улыбкой встречали своего командира, никогда не спрашивая, откуда берутся его знания и мудрость. Они знали. Они просто знали.

Финиус спрыгнул с камня на мощеный внутренний двор, расплескал дождевую воду в луже и намочил сапоги. Добродушный скептически посмотрел на него сверху, а затем осторожно спустился по ближайшим ступеням.

Под началом Финиуса были мортиры и тележки, полные камней, сотни людей и город, который еще предстояло построить. Но он слышал зов ворона и понимал, что сейчас нужен в другом месте. Он вышел из полуразрушенных городских ворот на вымощенную темными булыжниками дорогу, ведущую на юг в Травяное Море, оставляя за собой горящие факелы. За руинами виднелась только растущая поодаль одинокая роща. Дальше до самого Канарна простиралась трава и пустота. Великолепно. Когда Предел Сестер окажется достроен, а стена закончена, здесь встанет крепость, готовая выстоять в темную грядущую эпоху, которую видел в будущем Финиус. Он знал: будущее еще не определено, но ему нравилось, что ему есть чем себя занять, пока тени собираются на совет.

Он зашагал прочь от крепости в сгущающуюся тьму, высматривая тень Брома. Дождь разрезал воздух, добавляя пустоте текстуру. Финиус остановился возле тонкого дерева, раскачивающегося на сильном ветру. В отдалении была еще одна роща с такими же деревцами, они качались так сильно, будто кто-то махал тонкими пальцами. Но все остальное пространство накрывала тьма. Кроме сияющего голубого силуэта, появившегося перед ним.

– Привет, – сказал Финиус, помахав тени.

Бром кивнул ему и улыбнулся, показывая, насколько он стал больше похож на человека.

– Пора, – произнес он. – Мы нашли место для встречи, и выжившие тени согласились прийти на нее.

Финиус удовлетворенно потер ладони.

– Ты рад? – спросил он.

Тень нахмурилась, смущенная вопросом.

– Не уверен, что вообще когда-то испытывал радость. Но да – мне кажется, я рад.

– Когда радуешься, надо улыбаться, – наставительно произнес Финиус. – Людей это успокаивает.

Бром рассеянно потрепал Добродушного по загривку, и его полупрозрачные руки прошли насквозь через огромную морду пса. Они видели друг друга, но Добродушный смотрел на тень с грустью, будто знал что-то, но не мог сказать.

– У меня были сестра и отец, – сказал Бром. – Я вспоминаю их – и мне тяжело улыбаться от подобных мыслей.