Полина Громова - Смеющаяся Тьма. Книга 2

— С тобой ничего больше не случится, Джен.

Джен обернулся.

— Я не хочу уходить насовсем, магистр, — сказал он.

— Значит, оставайся. Это не настоящая жизнь, но и так тоже можно существовать. И тоже можно быть счастливым.

Джен долго смотрел в лицо Река, пока не понял, что не видит его. Тогда он повернулся и подошел к нему. Лицо не появилось. Зато с тихим ударом захлопнулись ворота Цитадели.

Рек положил руки на плечи Джена.

— Держись. Сейчас будет самое сложное.

Джен медленно перевел дыхание, прикрыл глаза — и почувствовал, как летит на дно пропасти. Скорость падения все нарастала, нарастала, и каждую секунду Джен ждал страшного удара о дно, но дно не наступало, оно будто бы падало тоже, и страх разрывал душу вклочья, и это было невыносимо… А потом он вдруг словно вырвался откуда-то — выпрыгнул, вынырнул — и завис в воздухе. Глаза были закрыты, и закрытыми глазами Джен видел ослепительное сияние. Оно охватило, стиснуло его со всех сторон — и вдруг, прорвав неплотную оболочку его души, хлынуло внутрь, наполняя до краев и переливаясь через края… Все, что Джен почувствовал, это крепкие руки Река, все еже сжимавшие его плечи.

— Магистр… — прошептал он, приоткрывая глаза. Тело становилось ватным, он едва стоял на ногах. — Это ведь… Это не правда… Не вся правда. Чего-то не хватает, магистр.

— Джен…

Тот мотнул головой.

— Это не все! Отпустите меня.

Магистр медленно опустил руки. Джен пристально посмотрел на него — лицо было на месте, но, строгое и непроницаемое, ничего не говорило ему. Тогда он резко повернулся и — откуда силы взялись? — побежал к своему корпусу.

Дернув дверь на себя, он ворвался в холл, пересек его, взбежал по лестнице. Открыл дверь своей комнаты и, войдя внутрь, тут же заперся изнутри. Потом он схватил свою сумку и, не задумываясь, вытряхнул все ее содержимое. В спальне он расстегнул молнию на сумке и вытряхнул все ее содержимое. Не на постель — на пол. Таким вещам только на полу и валяться. Половинка цветочного горшка с зеленоватыми следами засохшей земли, велосипедный гудок и ржавая крышка от почтового ящика… Несколько сломанных карандашей, какая-то полысевшая от длительного использования щетка, капюшон от дождевика. Засунув руку во внутренний карман, туда, где должны были лежать письма родителей, Джен вытащил пачку засушенных кленовых листьев…

Ложь. Все было ложью.

Пальцы дрогнули, листья разлетелись по комнате. Джен присел на постель, а потом и вовсе откинулся назад и, чувствуя, как из глаз текут слезы, тихо, истерично рассмеялся.

Все было ложью. Бессмысленной и жестокой ложью… Вот только вряд ли можно было сказать, что теперь ему открылся настоящий мир. То, что он узнал, могло быть лишь очередной, еще большей ложью… Потому что не хватало самого главного. Между той его прошлой жизнью и существованием в Цитадели зияло пустое пятно. Между жизнью и пониманием смерти не было самой смерти.

От таких мыслей внутри возникла и стала стремительно разрастаться невероятная, опасная легкость. Джен почувствовал, как проваливается в сон. А и в самом деле, почему бы, наконец, не поспать? Сколько можно переживать из-за всяких пустяков? Давно пора махнуть на все рукой и забыться… Все равно уже… Джен не заметил, как заснул. Так крепко и так спокойно он не спал очень давно.

Среди учеников Железной Цитадели, сбежавшихся к восточным воротам, царила полнейшая тишина. Никто даже не перешептывался: настолько необычным было происшествие. Только ветер шумел в ветвях сосен, поднимающихся вокруг площадки.

— Надо позвать кого-нибудь из магистров, — наконец робко предложил один из учеников.

— Лучше сразу Адельгрейта, — отозвался другой.

— И Рея, — добавил третий.

У ворот, уже на территории Цитадели, стояла девушка. На вид ей можно было дать шестнадцать или семнадцать лет. Одета гостья была в темно-зеленый костюм для верховой езды, куртку и замшевые полусапожки. Густые темно-бронзовые волосы были заплетены в тугую косу и перетянуты лентой. Гостья выглядела бодро, хотя чувствовалось, что она стесняется.

— Добрый день! — собравшись с силами, девушка подошла к ученикам Цитадели. — Надеюсь, я не опоздала?

— Это зависит от того, куда вы старались не опоздать, — издалека ответил ей спешащий к воротам Рей. — Как вы здесь оказались? Кто Вас впустил?

— Никто меня не впускал, — ответила девушка, делая шаг назад. — Просто ворота были открыты, и я вошла.

— Это школа боевой магии! А что вам здесь понадобилось?

— Как это, что понадобилось? — девушка вспыхнула и уже сама накинулась на главу службы безопасности. — Вы, между прочим, прислали мне письмо с предложением у вас учиться! Мне что, нужно было лечь у ворот и ждать, пока об меня кто-нибудь споткнется?

— Письмо? — переспросил Рей, уловив самое главное. — Разрешите взглянуть?

— Разумеется! — бодро ответила девушка и протянула ему конверт со сломанной сургучовой печатью.

— Мой брат, между прочим, уже должен быть здесь, — говорила девушка. — Мы оба получили письма, но я задержалась, возможно, я опоздала, и…

— Агнесса! — послышалось вдруг откуда-то со стороны. Девушка обернулась, увидела юношу, со всех ног несущегося к воротам, и, сорвавшись с места, бросилась ему навстречу.

— Рек! — Выкрикнула она, стискивая брата в объятиях. — Я так скучала! Не смей больше меня бросать, понял?..

— Что здесь происходит? — приближаясь к площадке, спросил высокий грузный человек в мантии. Ученики почтительно расступались перед ним. — Рей?

Рей лишь продемонстрировал письмо Цитадели, а потом им же указал на девушку. Та, сжимая в руке ладонь брата и увлекая его за собой, спешила назад.

— Это же какое-то недоразумение, да, господин Адельгрейт? — с надеждой спросил Рей.

Глава Цитадели внимательно изучил письмо, с недоумением взглянул на улыбающуюся гостью, потом снова на листок гербовой бумаги.

— Железная Цитадель всегда была мужской школой магии, — растерянно сказал он. — Девушек в нее никогда не принимали.

— Но меня-то вы приняли, — простовато ответила гостья. Кивнув в сторону брата, она добавила: — Письма пришли нам обоим.

— Девушка, послушайте…

— Меня зовут Агнесса.

— Леди Агнесса, позвольте спросить, а как вы добрались до этих мест? Как нашли Цитадель? По земле ведь путь очень не близкий…

— А я и не шла по земле! Я боялась опоздать, и поэтому прилетела. На Патиссоньке. Он только кажется ужасным, на самом деле он совсем ручной!

— Патиссонька — это пегас? Или горифон?

— Нет, что вы! Это дракон. — Девушка улыбнулась и, запрокинув голову, зычно крикнула: — Патиссонька, ко мне!

Не прошло и минуты, как над головами собравшихся проплыла длинная темная тень. Ученики опасливо отступили под укрытие сосновых крон. Адельгрейт с тревогой следил за небом. За секунду до того, как девушка окликнула свое транспортное средство, он пожалел, что завел этот разговор. Но отступать было поздно.