Пвел Фром - Семь ступеней в полной темноте

Когда кузнец почувствовал себя отдохнувшим, он, наконец, открыл глаза. Новый день

встречал пасмурным небом и мелкой, еле заметной изморосью. Тело казалось легким, и не

один мускул не болел. Это было странно, учитывая, что спать пришлось на каменном

полу. Арон сел, стащив с себя одеяло, и огляделся. Все вроде было на местах, где-то внизу

фыркал застоявшийся на привязи конь. Под навесом, забывшись в угол и укутавшись в

одеяло, сидела валькирия. Взгляд ее был испуганным, крылья слегка распущены над

головой.

Приходя в себя окончательно, Арон прокрутил в голове вчерашний разговор.

- Что не так? - осторожно спросил он.

- Ты... светился в темноте - ответила она, не сводя глаз.

- Я тебя напугал?

- Да, - призналась она. – я помню, к чему это приводит.

- Такое бывает иногда. Когда много ран или сильно устал. Это с детства у меня.

- Я боялась, что ты вспыхнешь... как тогда.

- Как тогда… - задумчиво повторил Арон. – Этого не случалось раньше. Но и ран тяжелых

я тоже не получал.

Арон взглянул на небо.

- Погодка радует, да? Наверное, сложно в такую летать?

- Иногда. Приходится подниматься над облаками или парить ближе к земле.

- Позавтракаешь со мной?

- Да, с удовольствием, - согласилась она.

Основательно закусив, Арон собрал свои пожитки и помог валькирии собрать свои.

Впрочем, Уна сделала все по-военному быстро. Видать не в первый раз.

- Не передумал? - спросила она с надеждой.

- Прости. Я должен идти.

Они стояли друг перед другом, лицом к лицу. Ростом Уна не уступала Сольвейг, как и

шириной плеч. Приходилось смотреть на нее снизу вверх. Неловкое молчание затянулось.

- Можно мне...? - голос Уны выдал волнение.

- Что? - не понял кузнец.

Уна нерешительно протянула к нему руки.

- Обнять? - Из уст кузнеца это слово прозвучало не менее нелепо.

Она, кивнула краснея.

Скинув на землю рюкзак, кузнец с опаской шагнул вперед, обнял ее торс и положил

голову на грудь. Уна так же осторожно прижала его к себе. Было отчетливо слышно, как

ее сердце отбивает дробь. Арон тихо вдохнул. На какую-то секунду уже ее запах

показался ему родным и таким знакомым. Было так странно. Необычно и немного

волнительно. Особенно когда ее крылья сомкнулись вокруг него. Казалось, прошло

несколько минут. Арон попытался отстраниться, но Уна только сжала его сильнее.

- Пора в путь, - напомнил он.

- Еще пару мгновений.… - взмолилась она. - В тебе чувствуется его тепло. Позволь

погреться еще немного.

Уна нехотя развела крылья и выпустила его из своих крепких объятий. По ее красивому

волевому лицу скатилась одинокая слеза. Но сколько же в ней было боли!

- Такое странное чувство… - поделилась она. – Я словно схожу с ума. Все в тумане…

- Да, - согласился Арон. – Я чувствую то же самое.

- Я провожу тебя?

- Не стоит. Увидимся, как придет срок. Пригляди за Сольвейг, если не трудно.

- Пригляжу, как и раньше. Теперь она дорога мне вдвойне.

Арон коротко кивнул в ответ, подхватил рюкзак и спустился медленно вниз. Мысли его

прояснились, обстоятельства встали на свои места. Уна ответила на все его вопросы, кроме одного. Арон гадал, сможет ли он когда-нибудь назвать ее матерью.

Глава 24. Смерть как начало.

Расставание было скорым. Застоявшийся конь выщипал всю траву вокруг себя, и уже

заждался седока. Стоило кузнецу пристегнуть поклажу и сесть верхом, как он рванул

вперед. Отъехав недалеко, Арон обернулся, чтобы махнуть рукой. Крылатая дева

помахала в ответ и легко взмыла ввысь. Покружив над головой, она выбрала курс и

направилась к белым горам. Проводив ее взглядом, Арон продолжил свой путь.

- Надень шлем, - прозвучало в голове.

- Шлем, так шлем… - он послушно нацепил его и застегнул ремешок.

- Ты не проверил ее. Почему? - поинтересовался Эсхил.

- Знаешь... не все хочется знать наверняка. Иногда хочется просто поверить.

- Но ты отдал ей ключ. Зачем?

- Во-первых, ты сможешь его отследить…

- Верно. А во-вторых?

- А во-вторых... рано или поздно она случайно сломает амулет пополам. И судьба все

расставит по местам. А пока мне приятно думать, что у меня есть мать.

- Что ж, в таком случае судьба уже настигла тебя.

- В каком смысле? – не понял Арон.

- Твоя биологическая мать сломала ключ пополам в двадцать три часа сорок семь минут.

Пока ты спал. Выражаясь ее языком, в тебе действительно течет ее кровь. Ты

удовлетворен, Арон?

- Сложно сказать… – голос Арона дрогнул. – Но, если честно, на сердце как-то легче

стало. Спасибо что сказал.

- Мой долг держать тебя в курсе всего - напомнил Эсхил.

- Готовь свой медицинский модуль. Пора узнать, что творится с моим телом.

- Он готов, Арон. Держи курс на западную гряду. Я подготовил проход. Как только ты

пройдешь, я его завалю.

К концу дня кузнец без происшествий добрался до западной гряды. Карта в его шлеме, проецируемая прямо в глаз, привела точно к проходу меж скальных выступов. Узкий

темный проем высотой чуть выше лошадиной холки уводил далеко вглубь скалы. Четкая

прямоугольная форма, и оплавленные края, говорили о его искусственном

происхождении. Камень еще не успел окончательно остыть. Покинув седло, кузнец

скинул поводья и шагнул внутрь. Успевший повидать на своем веку конь, склонив голову,

двинулся за хозяином, который еще ни разу его не подводил. Об освещении Эсхил не

позаботился. Но этого и не требовалось. Картинка со шлема четко отрисовывала

очертания и скудный рельеф на пути. Ощущение было необычным, потому как

изображение в одном глазу накладывалось на кромешную тьму в другом. Но

ориентироваться это позволяло. Возможно, имея привычку, это даже станет удобным.

Примерно через сорок минут в полной тьме, впереди показался светлеющий проем, который и вывел путников в один из внешних концентрических переходов. Пол и стены, насколько хватало взгляда, здесь, тоже подверглись обработке. Это делало прогулку

легкой, лишая нужды перешагивать камни и трещины естественных расщелин. Далеко

вверху проглядывало темнеющее синевой небо. Где-то позади них с характерным гулом

обвалился кусок скалы. От чего пол под ногами дрогнул. Пришлось намотать поводья на

руку. Арон продолжал следовать карте, то и дело, успокаивая коня. Хоть проходы здесь и

казались пустынными, в стенах и полу размещались ожившие системы безопасности.

Эсхил строго следовал протоколу секретности. Животное, наделенное более тонким

чутьем, это заметно нервировало. Наконец, через несколько кольцевых переходов, вдалеке показался знакомый проход. На сей раз ворота открылись полностью, и