Оксана Головина - Тьма и пламя [= Сердце Томарина (с 18-ой по 30-ю главу) + Танец огня)] [litres]

– Змея… – ворвался в мысли еле слышный голос, и в спину полетело заклинание тлена.

Тьма почти коснулась легкой ткани рубашки, собираясь обратить ее в прах. Но вовремя выставленный щит остановил действие магии некромантки. Это привело обидчицу в ярость, которая поубавилась, стоило заметить черную форму боевого факультета.

– Вышла встречать меня, цветочек?

Этот голос был знаком. Ивон резко обернулась, прижимая книгу с тетрадями к груди. Так вот кто прикрыл щитом! Она была благодарна. Так благодарна. Но что инрэйг сейчас сказал?

Талл, стоявший в дверях, неторопливо прошел к ней. Одной ладонью провел по влажным волосам, убирая медные пряди со лба. Он снова весь вымок до последней нитки. Но ведь не было дождя. Вторую руку Шагрим держал за спиной. Оставалось только гадать, что мог там прятать. Ивон почувствовала, как запульсировало в висках от волнения, когда Талл подошел, переступая ту невидимую черту, условно именуемую дружеской. Он встал слишком близко, наклоняясь к ее лицу.

Запах озерной воды смешивался с легким ароматом цветочной пыльцы. Всем этим пахло от Шагрима, выдавая, что он совсем недавно находился в озере. Что у них там за занятия такие? Или решил искупаться перед возвращением в замок? Тогда почему в одежде? Или по глупости свалился в воду? Или…

– Знай я, что ты так соскучишься, прилетел бы раньше, – снова поддразнил Талл, не сводя с нее медового взгляда.

В этих глазах нахальные демоны водили хороводы, наслаждаясь смятением подруги. Ивон сдерживалась из последних сил, ее ногти впились в мягкую обложку книги. Ах так? Решил отомстить за выбранное наказание? Для него было таким наказанием подыграть ей? Ну и к хаосу… Она тоже не горит желанием изображать его девушку. Она будет просто благодарной. Все остальное не важно. Пусть дразнит, главное, чтобы другие оставили в покое. Капля озерной воды упала с волос Талла на ее лицо, скатившись прозрачной слезой. Инрэйг немало удивил тем, что осторожно стер ее со щеки тыльной стороной ладони.

– Я плыл за нею до середины озера, – проговорил он, заставляя Ивон растеряться еще больше. – Поэтому и задержался. Извини.

Шагрим поднял руку, которую ранее держал за спиной. Цветочный аромат усилился. Ивон удивленно посмотрела на озерную лилию, послушно распустившую в руке инрэйга бледно-розовые лепестки. Легкая сиреневая пыльца мягко сверкала в солнечном свете, поднимаясь над цветком.

– Ты сорвал ее для меня?

Талл улыбнулся, и в уголке губ на еще не зажившей ранке вновь выступила кровь. Костяшки пальцев на руке, державшей цветок, сбиты. На скуле темнел синяк. Красавец… Ивон достала платок и осторожно прижала к его губам, промокнув кровь. Почему не исцелил себя? Не хотел расходовать силы, чтобы осталось больше на размахивание кулаками? А почему не обратился к целителю? Если не к замковому, то хотя бы тому, что имелся в боевом корпусе. Все нет времени на подобные глупости? Мальчишки…

На какой-то момент Ивон даже позабыла, что они стояли в зале, полном народу. Странное чувство. Приятное. Но об этом не узнает ни одна живая душа. И неживая тоже. Прибыли в замок и остальные студенты с факультета боевой магии, черной стаей смешиваясь с яркими воспитанниками Арда. В этот раз обидчице и ее подружкам пришлось ретироваться. Некромантка была зла, но еще больше удивлена. Что и требовалось.

Ивон приняла цветок у Шагрима, открыто улыбаясь ему. Только потому, что играла. Это просто игра. Он ведь тоже сейчас притворялся. Это все представление. Но лилия была чудесна, как и тот факт, что ради подарка Талл даже полез в воду.

– Спасибо. – Аромат цветка кружил голову. – Но где же Трин? Я не вижу ее среди прибывших.

– Хэйл задержал ее, – сказал Шагрим, провожая подругу к столовой. – Но сказал, что отпустит до конца перерыва, чтобы успела пообедать.

– Что же там такое важное, чтобы задерживать? – расстроилась Ивон.

– Не знаю. Возможно, хочет объяснить что-то по тактике. Лучше делать это сразу, не прерывая занятия. Так легче будет усвоить. Трин приходится нелегко, сама понимаешь.

– Понимаю, – нахмурилась Ивон. – Надеюсь, что и каэль Брис это понимает. Ах, она всего лишь девушка.

– Верно. Но мы не выбираем свою силу, Ивон. Наш выбор лишь в том, как решаем ей пользоваться. Так уж вышло, что Трин перешла отцовская сила. У стихийников огня это большая редкость. А значит, нужно принимать ответственность. Подобная сила требует особого контроля. Огонь есть огонь.

– Знаю. – Ивон задумчиво покрутила в пальцах длинный гладкий стебель лилии.

– Я читал в библиотеке в одной книге по истории, что раньше, когда среди стихийников рождалась женщина с подобной силой, дар запечатывали, – продолжал Шагрим. – Ритуал этот весьма опасен. И последствия его непредсказуемы. Часто это приводило к преждевременной смерти. И указом Ламона запечатывание запретили.

– Это ужасно! – возмутилась Ивон, прерывисто вздыхая.

– Согласен. Был и еще один старый способ. Но он не менее отвратителен, – помрачнел Талл. – Поэтому я рад, что у Трин есть выбор и некая, скажем так, свобода.

– О каком еще способе ты говоришь? – Глаза Ивон испуганно распахнулись.

– Есть те, кто способен иссушить силу, лишить дара, оставив безвольной куклой, тенью. В давние времена девочек с сильным даром, даже не обязательно огненным, отдавали некромантам.

– Хватит пугать меня этими страшными сказками!

– Я рад, что Синхелм не оказался подлецом и поддержал дочь. Ты только представь, что было бы, вздумай он устроить договорной брак Трин с каким-нибудь сыном Смерти!

– Я не желаю этого представлять! – возмущенно заявила Ивон. – Жених Трин достойный человек. И не какой-нибудь некромант. Наверняка тоже стихийник огня.

– Что ты сказала? – Талл притормозил на входе в столовую.

– Забудь, – отмахнулась Ивон, поспешив пройти внутрь.

– Какой жених? Кто он? Кто? – догнал ее Шагрим. – И почему я об этом не знаю? Что за ерунда?

Хэйл отдал команду подняться к нему, стоя на смотровой площадке одной из башен учебного корпуса. Прекрасно расслышав его хриплый окрик, Трин вынужденно оставила кланкей и вернулась обратно в здание. Она поднялась по винтовой лестнице наверх. Толкая скрипнувшую дверь, Трин увидела преподавателя у ограждения. Хэйл молча смотрел вниз, и ветер трепал его волосы, прекрасно освежая после тренировки.

– Каэль Брис! – окликнула она.

Маг жестом велел подойти и оперся обеими руками на каменное ограждение. Трин приблизилась, гадая, о чем же преподаватель хотел говорить с нею. Она также положила ладони на почти горячие шершавые камни, из которых было сложено высокое ограждение смотровой площадки. Мимо стаей пронеслись кланкеи, и оставалось только провожать товарищей взглядом.