Глен Кук - Империя, не ведавшая поражений

Тор обычно не слишком сообразителен, но он понял меня и после небольшой суматохи переложил парус. Ветер нам благоприятствовал.

Я вознес небу радостную молитву.

Ветер был довольно сильным для того, чтобы «Дракон» мог идти достаточно быстро, не зарываясь носом в волны. Корабль столь низко сидел в воде, что мы рисковали пойти ко дну, зачерпнув воды.

Но даже при всем при этом я держал люки открытыми. Свободные паруса защищали палубу, чтобы утром на нее не попадали прямые солнечные лучи. Я выставил впередсмотрящих на случай каких-либо опасностей, хотя и не ожидал, что они нам встретятся.

На следующее утро солнца мы не увидели. Облака были гуще обычного, воздух и вода холоднее. Идеальная погода.

— Рыба жалуется на холод, — сказал мне Тор. — Он и его хозяин едва могут пошевелиться.

— Скажи ему, что не я делаю погоду.

— А если он захочет выйти наверх?

— Задержи его.

— А если не смогу?

— Тогда придется заковать его в цепи.

Или хуже того.

Тор весь день пытался удержать Младшего в трюме, но вскоре после заката Говорящий Истину с трудом выбрался наверх, дрожа от гнева.

— Ты нас предал! — взревел он. — Твои люди убили…

— Угу, — пробормотал я и дал знак Тору.

Младшего заковали в цепи, сунули ему в рот кляп и запихнули под носовую палубу, где было холоднее всего.

Внизу наковальня издала неуверенный звон, отдавшийся эхом в морских глубинах. На мгновение «Дракон-мститель» и море замерли неподвижно, затем «Дракон», вздрагивая, снова устремился вперед.

Следующий звон раздался лишь через несколько минут. Третий и четвертый звучали еще слабее, и промежуток между ними был больше. «Дракон» не пострадал.

Я велел привести наверх Мику.

— Что, холодно, коротышка?

Он не хотел со мной разговаривать.

— А мне кажется — не очень. Этот идол до сих пор может шевелить руками. Но скоро мы больше его не услышим.

Мика хмуро смотрел на меня.

— Эй! — крикнул впередсмотрящий. — Айсберг! Два румба по левому борту, расстояние две мили.

Я продолжал идти прежним курсом, посмотрев на айсберг, когда тот проплывал мимо. Он оказался недостаточно большим, и мы пошли дальше. Мика угрюмо стоял рядом со мной.

Подходящий айсберг нашелся на следующее утро. К тому времени мы уже ушли далеко на север, подгоняемые постоянным ветром. Моряки ворчали насчет того, что нас может затереть льдами. Я пытался выбросить подобную жуткую мысль из головы. Навечно застрять во льдах вместе с этим дьявольским божеством? Я боялся даже об этом подумать, бросая осторожные взгляды на небо.

Подведя корабль бортом к айсбергу, мы спустили шлюпку, и я приказал матросам вырубить лед так, чтобы мы смогли к нему пристать. Затем осталось лишь снять такелаж и мачту, вскрыть палубу, вытащить идола и забросить его на льдину, которой теперь предстояло стать его новым домом.

Часть его рук продолжала шевелиться. Он пытался высосать тепло из наших тел, но в наших телах не было тепла. Мы уже заплатили свою цену, и нас оживляло теперь нечто иное, сила некоего божественного заклятия.

Снова приведя «Дракон» в надлежащий вид, мы повернули на юг. Я смотрел вслед удаляющемуся идолу, удивляясь тому, что этот дьявол движется совершенно другим курсом. Все остальные айсберги вокруг дрейфовали по ветру вместе с нами, и лишь его ледяная гора плыла на север, в еще более холодные края.

Я широко улыбнулся, взглянув на небо, и подумал о том, каким образом Надежде Каллидора удалось нанести столь тяжкую обиду всему остальному сверхъестественному сообществу. В конце концов, я решил, что никогда об этом не узнаю.

— Мика, ты готов меня простить?

— Думаю, да. Что дальше?

— Заберем Тока и парней, а потом будем надеяться, что небесные силы подарят нам хороший южный ветер. Будем рассчитывать на их благосклонность — после того как выполнили свое предназначение. Младший должен доставить нас домой — он знает, как это сделать.

— Мы ничего не приобрели, капитан. В лучшем случае ничего не потеряли.

— Мне уже приходила в голову мысль, что, возможно, в том и суть. В том, чтобы испытать нас, узнать, насколько мы порочны. А мы оказались не такими.

Честно говоря, я сам в этом сомневался, полагая, что мы стали оружием в заговоре, целью которого было избавиться от угрозы куда большей, чем мы могли себе представить.

— Что с той наковальней? Она не опасна?

И опять-таки — как я подозревал, она могла оказаться куда опаснее, чем было доступно нашему пониманию.

— Я собираюсь выбросить ее за борт, после того как Младший вернет нас домой. Где-нибудь в глубоком месте. Вряд ли оттуда она сможет как-то повредить народу Рыб.

Похоже, мои слова удовлетворили Мику, и он ушел — поиграть со своим мешком светящихся осколков.

Я смотрел на серое холодное море, жалея, что нет никакого способа уничтожить наковальню.

Казалось, будто зло никогда не уйдет. Никогда.

«Дракон-мститель» был тому неопровержимым доказательством.

Младший пытается нам помогать. Увидев, что над его божеством одержали победу простые создания вроде нас, он окончательно упал духом. И ему вовсе не хочется отправиться за борт вместе с дьявольской наковальней.

Мне страшно. Не сыграл ли дьявол Младшего злую шутку как над нами, так и над богами? И мысль о возвращении в знакомый туман вызывает у меня смешанные чувства — хотя он и предлагает благословенное избавление от боли.

Уже сейчас мне его не хватает. Мой разум работает удивительно четко. Я вспоминаю все те жестокости, из-за которых оказался здесь. И боли, которую вызывают эти воспоминания, нет конца.

Я смотрю на небо.

— Где бы мы в итоге ни оказались, пусть там будет тепло.

Из набухших туч ударяет молния и попадает в грот-мачту. По парусам и оттяжкам бегут призрачные голубые огни.

Младший начинает суетиться.

На главной палубе возникает черное крутящееся облако. Оно быстро растет, затем поглощает «Дракон-мститель» целиком.

Наступает забытье. Забытье окутывает меня. Нет ничего, кроме забытья.