Кристофер Мур - Подержанные души [litres]

– Отпусти ее.

Лимон поднял руку на Чарли, и тот тоже остановился, пытаясь сдвинуться изо всех сил, ноги у него как будто застряли в цементе. Мятник Свеж был всего в двадцати шагах от Лимона, когда желтый фрукт повернулся и тем же самым жестом остановил его тоже.

– Не сейчас, брательник. Дай я до этого доберусь.

– Лимон, я тебе жопу порву, как только дотянусь до тебя, – произнес Мятник и добавил себе под нос: – Анубис, если даешь мне какой-то волшбы – сейчас самое время.

Лимон перешел прямо к Софи и навис над нею. Та завизжала. Он повернулся к мосту, воздев в приглашении руки.

– Давайте все туточки. Давайте сюда все.

Духи моста роились и клубились, свет их теперь отходил прочь от всей конструкции – потоки призраков струились к Лимону.

– Давайте, деточки. Папа возьмет вас домой.

– Я сжег твой “бьюик”, – произнес Ривера снизу, со двора.

Лимон постарался удержаться, но не смог – глянул через плечо на полицейского.

– Что ты сказал?

– Сегодня утром. После того как все ушли из тон-неля в Форте-Мейсоне, я опять туда зашел и кинул дорожный фальшфейер на заднее сиденье.

– Да ну нет, – ответил Лимон.

– Оставьте его в покое, – произнесла Одри. – Он пытается освободить все эти души.

– Сам я выбрался оттуда, пока он еще не взорвался, но он взорвался. Там прямо домна получилась, – продолжал Ривера. – У меня из-за этого немножко неприятностей, но есть и хорошие новости: от твоего “бьюика” теперь остались только рама да теплые зажимные гайки.

– Ты – мертвый лягаш, – сказал Лимон. Он повернулся к Ривере и растерял всю сосредоточенность на мосте, что у него была. Духи возобновили свое неистовое странствие вверх по металлической раме и тросам. Лимон воздел руку, словно стараясь закрутить бейсбольную подачу, но не успел опустить ее, как у него за спиной возникла темная фигура.

– ААЙЙЙИИИИИИИЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕ! – заверещала банши и тронула электрошокером загривок Лимона.

– ЗЗЗЗЗЗЗТ! – сказал электрошокер.

Лимон развернулся лицом к этой атаке, но банши поднырнула ему под руку, схватила Софи за руку и оттащила от него подальше.

– Привет, голубушка, – произнесла она, затягивая ребенка куда-то себе меж юбок.

– От тебя пахнет барбекю, – сказала Софи.

Лимон потер себе шею, точно его туда укусил ка-кой-то особо приставучий комар: электрошокер для него был всего лишь мелким источником раздражения.

– Больше не станешь так делать, – произнес он. Голос его звучал теперь иначе – не как у обходительного и забавного Лимона.

– “Бьюик” был в тоннеле? – спросил у Риверы Мятник Свеж. – Как “бьюик” попал в тоннель?

– Так же, как оттуда выбрались Морриган, наверное, – ответил инспектор.

– Ох, да ради всего ёба, псоглав дурогонский, – чего ждешь? – вопросила банши.

Лимон повернулся к ней и заморозил ее на месте, по-ка она пятилась от него вместе с Софи.

– Ты тоже, банши, обожди, пока я тут не закончу, – проговорил Лимон отчетливо не-Лимоновым голосом. Снова воздел руки и опять принялся стягивать духов с моста – их свет дугой вытянулся к нему. А сверху на стальной арке стояла одинокая фигура в комбинезоне маляра.

– Пускай делает свое дело, – сказала Одри. – Яма – хранитель. Он установит новый порядок.

– Да никакой он не Яма, дурилка, – проговорила банши. – Это ж чертов Сет, повелитель тьмы, предательства и общей ебатории, нет? Никаких душ он не освобождает, чтоб они стали частью окаянного этого мироздания, – он пытается их в себя впитать. Они вольются в его огромное мудацкое эго – и тогда пиши пропало.

– Ой-ёй, – промолвила Одри.

Лимон развернулся к банши и попробовал ее стукнуть, но его рука прошла прямо сквозь нее.

– АХХИИИИИИИЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕ! – заверещала на него она.

– “Бьюик” стоял в тоннеле, – произнес Мятник. – Ой. Понятно.

– Да, голубок, – сказала банши. – Сет открывал порталы в Преисподнюю, чтобы перемещаться, как и положено любому уважающему себя полубогу. Тебе схему начертить?

– Так и знал, что схема нам понадобится, – сказал Чарли. – Кнопки и бечевка, так?

Теперь глаза Мятника Свежа затлели, как и у Лимона, и он улыбнулся.

В тоннеле под Фортом-Мейсоном открылся портал, и из него возникли адские псы. Тварями они были из – пламени и силы, и запах добычи стоял у них в ноздрях – и в мир наверху ворвались они с разбегу. Их лапы расшвыряли куски сожженного “бьюика”, и они проломились сквозь деревянный барьер в конце тоннеля среди града щепы – и направились к Мысовому форту. На парковке в такой час народу было немного, но те, кто видел их, сочли это игрой света – тенями, которые, видать, отбрасывал прожектор Алькатраса, потому что ничто живое не могло перемещаться так быстро так далеко от дороги.

Они не отходили далеко от береговой линии – перепрыгивали заборы или припаркованные машины при необходимости, прорывались сквозь живые изгороди, словно пушечные ядра сквозь кружевные зана-вески. Мимо луга Марины, где днем детвора запускала воздушных змеев и играла в футбол, мимо поля Крисси, где тысячи людей обычно собирались поглазеть на фейерверк или регату, мимо Яхт-клуба имени святого Франциска, старых крепостных пакгаузов, где нынче располагались конторы и предприятия, по старой батарейной тропе, – из-под их лап гравий летел назад с такой силой, что мог пробить ветровое стекло. Стекла “форда” Риверы все пошли снежинками, целой метелью, когда псы пронеслись по парковке Мысового форта.

А еще были они существами воодушевленными и возбужденными, и пусть даже не видели его больше года, но запах его знали, знали саму его суть, хоть он сейчас и носил иное тело. В ворота форта ворвались они игриво, как ягнята, распустив слюни и подвывая от великой собачьей радости, проскакали вверх по лестницам и, накинувшись на Чарли, промочили его насквозь адскими собачьими слюнями.

– Гавы! – позвала Софи, рассмеявшись йодлем маленькой девочки.

Примороженный к месту магией Лимона, Чарли – вытерпел нежность громадных псов, как мог, изгибаясь туда и сюда, пока они вытирали об него свои – морды, облизывали его и в конце концов превратили в центральную фигуру громадной двухсобачьей ногодрочки в честь возвращения домой – могучей черной пирамиды барбосьего восторга, и красные ракеты кабздошьих куканов тыкались в него, как скользкие копья.

– Гавам нравится с папулей плясать, – как бы между прочим сообщила Софи Лимону, чьи глаза округлились при виде громадных псов. – Они по нему соскучились.

– На помощь! – кричал Чарли. – Помогите, меня сейчас до смерти захерачат!

– Так и есть, милок, – отозвалась банши. – Но это сухая дрочка.

– Не его, – проговорил Мятник Свеж, и голос его теперь наполняли раскатистые отзвуки Анубиса.