Виктор Коновалов - Ключ от преисподней

Лоркаль скомандовал отступление, и барголы разом рванули на юг, мгновенно позабыв и о чужаках, и даже о своём вожаке. Кажется, не скомандуй Лоркаль, уже через несколько секунд барголы побежали бы сами, понимая всю бесполезность сражения с чудовищем. Только Лоркаль и Ультер остались в группе и не нарушили построение. Лоркалю ретироваться помешала гордость, а Ультеру... Да кто же его разберёт?

— Шрам... — коротко сказал вожак, указывая на лесовика, и, поторапливая нас, бросился следом за убежавшими к лесу товарищами.

Похоже, гигант был кем-то вроде местного босса. У неестественно здорового гуманоида действительно имелся шрам, проходящий через половину лица и терявшийся где-то в складках кожи у плотных красных губ. Видимо, из-за этого он и получил своё прозвище.

Сложно представить, чем подобные существа питались... Разве что таких вот крупных особей здесь было в достатке, и они поедали друг друга. Но как в таком случае Природа регулировала цепь питания? Наличие здоровенных тварей делало невозможным их убийство в схватке, и вся свободная масса должна была бы оказаться в их телах. Или же компенсаторным механизмом являлось падение интеллекта? Маленькие лесовики, хоть они и оказались кровожадными каннибалами, всё-таки существовали в неком социуме, могли действовать сообща. Шрам же видел в других лесовиках только мясо, а его размеры неизбежно привлекали к себе внимание многих десятков НПС. Соберись таких вот жаждущих смерти общего врага с три-четыре десятка, и даже Шраму несдобровать.

Тем временем Шрам подбежал к реке, пригнулся и начал жадно пить воду, поднося её ко рту при помощи рук, больше напоминавших ковши экскаватора. Десятки литров воды падали на песок, размывая берег, а Шрам продолжал насыщаться влагой. Только через несколько минут, когда мы скрылись между деревьями на противоположном берегу, его маленькие глазки скользнули вслед за убегающей добычей, а рот растянулся в хищной улыбке.

Он нас заметил, но пока что не стал преследовать.

***

Горы.

Плотное скалистое кольцо стало непроходимым препятствием для народа барголов, вынужденных сотни и даже тысячи лет жить в опасном мире, медленно деградируя и откатываясь ко всё более древним формам организации общества. Нам предстояло открыть выход из многовековой ловушки — кажется, именно так план звучал в головах старейшин. Много пафоса... но ради обломка Ключа можно и потерпеть.

Скалы действительно казались непроходимыми. Чисто физически. Нет, возможно, какой-нибудь скалолаз и смог бы забраться по отвесным склонам, избежать падения на остроконечные уступы и пересечь глубокие расщелины... Но на такое были способны лишь единицы, да и то, судя по труднопереводимому рассказу Лоркаля, как минимум, тридцать барголов разбились в попытке перелезть через горы. Были, правда, и те, чьи трупы найти не удалось. Возможно, они даже преодолели скалы, но вот передать своим товарищам информацию о том, что же находится по ту сторону, уже не смогли.

Солнце клонилось к закату, из-за чего тень от горных пиков, стоящих поодаль от основной массы гор, достигала самого леса, погружая деревья в полумрак. Становилось всё холоднее. Кажется, ночью температура могла опуститься к нулевым значениям. Если прибавить к этой перспективе безлесные каменные уступы, продуваемые холодным ветром, то идея оставить зимнюю одежду у Дома мага выглядела, по меньшей мере, неразумной.

Несмотря на многочисленные попытки Амёбы и Паука вывести Ультера на разговор, сделать это во второй раз не получалось. При этом баргол, кажется, действительно не понимал ни слова.

***

— Ущелье, — коротко сказал Лоркаль, указывая на тёмный провал между скалами после получасового блуждания по каменному лабиринту по одному только барголом известному маршруту.

Ива, последние несколько часов ехавшая на Крысе, поёжилась и прижалась ко мне. Активированное Третье око показало настроение девушки: страх, сожаление, боль...

— Ива, всё хорошо? — я приобнял девушку.

— Да, — после некоторого молчания проговорила Ива. — Просто... в точно таком же ущелье мы сражались с бордовыми. Тогда, в последний день.

Амазонка только хмыкнула, мол, теперь ещё из-за чьего-то нытья задерживаться. но остальные игроки поддержали девушку. Иван неуклюже положил свою лапу на её плечо, Паук понимающе кивнул, Амёба осторожно сказал:

— Ива, не переживайте. Это в прошлом... Сейчас перед нами стоит новая задача, нужно потерпеть.

Конечно, Амазонка вела себя не вполне тактично. Учитывая всю личную неприязнь, нужно войти в положение человека, лишившегося десятков товарищей, с которыми он провёл в Игре не одну неделю и которые стали для него настоящей семьёй. С другой стороны, поддержал бы я в такой же ситуации Палыча, который до какого-то момента вовсе не считал меня за полноценного игрока?.. Однако представить хмурого Палыча со стальными нервами и не менее стальными яйцами плачущим на моём плече было, прямо скажем, сложной задачей.

Вскоре Иве удалось взять себя в руки, и мы вошли в ущелье.

***

Спустя полминуты ходьбы практически в полной темноте, вышли на освещённое пространство. Гладкие каменные стены, зашлифованные до блеска, напоминающие зеркальные поверхности, отражали свет закатного солнца. Выдаваясь вверх над общим нагромождением скал, они будто специально ловили лучи уходящего за горизонт светила. Создавалась странная картина: длинный узкий коридор в пятьдесят-семьдесят метров высотой, с обтёсанными стенами из какого-то странного камня, с каждым шагом всё более белеющего, освещённый, словно зеркальный небоскрёб в солнечный день...

При этом Лоркаля и других барголов подобные метаморфозы, кажется, вовсе не удивляли. На лицах охотников читалось одухотворение, они перестали следить за обстановкой, считая, что здесь, в месте обитания «светлого бога» им точно ничего не угрожает. Только Ультер шагал, уставившись себе на лапы и о чём-то усиленно соображая. Барголы молчали, но вот Амёба не унимался:

— Магическое место! Неудивительно, что местные начали считать белую породу священной! Представьте древнего человека, увидевшего метеор, простую вспышку в небе... Думаю, ни у кого не возникнет к нему вопросов, если при виде следующего метеора древний человек поднимет руки и, посчитав метеор падающей звездой, попросит у него исполнения желания?.. Да что там! люди и в двадцать первом веке этим грешили.

Вопросов к абстрактному «древнему человеку» ни у кого действительно не возникло. Тем более что спорить с Амёбой на научные темы мог только Паук, да и то с переменным успехом. Взгляды всех игроков были устремлены вперёд, на постепенно выплывавшую из полумрака сплошную белоснежную поверхность — будто гипс, закупоривший трещину в скалах. Хотя по структуре стена более напоминала мрамор.