Влад Непальский - Мир ждёт героя

— Ты не хочешь быть героем?

— Да!

— Тогда я тебя заморожу! — Шенкель поднял руку, и из неё полился поток холодного воздуха. Эдик сжался от страха и в этот момент открыл глаза — перед ним простиралось ночное небо. Он хотел подняться, но ощутил, что прикован цепями к плоскому камню голый.

Рядом горело несколько фонарей, и кто-то суетился.

Ужас сковал сердце Эдика, и всё внутри него сжалось. Неужели он попал к колдунам? Только от одной мысли, что всё произошло именно так, его душу пробрал ледяной холод.

Всё стало ещё много хуже.

Эдик принялся вертеть головой, пытаясь рассмотреть, что там происходит. Но в темноте это оказалось непросто. Он взглянул туда, где горел свет. У фонаря стояло три фигуры. Одну из них он узнал сразу — это был мужик, привёзший его сюда. За поясом у него торчал найденный Эдиком гномий топор. Во второй фигуре Эдик распознал его жену. А третьей был подросток лет пятнадцати или семнадцати в чёрной робе.

Его руки дрожали от возбуждения, он готовил краску, перемешивая ингредиенты в горшках.

«Делает краску для рисования круга, — догадался Эдик. — Нужно бежать!»

Но он тут же он понял, что бежать придётся голым и босым. И, так и не убежав далеко, он быстро околеет. Посему оставалось только одно — победить этих людей и забрать у них то, что они отобрали. Другого выхода он не видел.

— Я скоро подчиню себе призрака! — восторженно говорил пацан, мешая краску.

— Да, сынок! — ворковал крестьянин. — Ты станешь большим человеком.

— Спасибо, отец! — посмотрел на него молодой колдун.

— Всё что угодно для тебя сделаю, сынок.

— Ну и жертву ты мне принёс. Сразу видно, она понравится тёмным силам, — кивал пацан. — Скоро я стану гораздо сильней. Надо только всё правильно сделать.

— Старайся, сынок, любимый, — посмотрела на подростка мать. — Мой сыночек. Давай принеси в жертву этого гадкого мальчишку, чтобы не пропал зря.

— Хороший улов подцепил, — гладил живот мужик. — Вот уж не думал, что всё так обернётся.

— Спасибо, папаня, — кивал подросток. — Всё сделаю лучшим образом.

— Главное ничего не напутай! — похлопал сына по плечу мужик.

«Ублюдки! — стиснув зубы, про себя прокричал Эдик. — Вы за это ответите!»

Он обкрутил цепь вокруг кисти и потянул на себя — вбитый в камень металлический колышек вылетел из гнезда и упал на камень. До ушей Эдика долетел его металлический звон, но люди у фонаря были поглощены работой и не услышали этого.

Освободив одну руку, Эдик без труда разорвал закрученные болтами старые кандалы, сделанные из листа железа. Освободившись, он босым побежал к лесу и скрылся во тьме высоких деревьев. Осенняя листва и влажная трава обжигали ступни холодом, но мальчик не замечал этого. Из своего укрытия он наблюдал за колдунами из-за дерева.

— Надо разбудить мальца перед жертвоприношением! — заметил пацан в чёрной робе.

— Буди! — кивнул его папаша.

— Всё, краска готова! — выдохнул начинающий колдун.

Эдик понял, что если ничего не предпринять сейчас, то потом они обнаружат его исчезновение, и его шансы победить этих людей станут равны нулю.

А ему нужно было их именно победить, потому что умереть в лесу голым он не хотел. Без одежды он даже не сможет убежать далеко. А к тому же они могут начать его преследовать. И неизвестно какой силой обладает этот пацан. Может быть, он умеет метать молнии. К тому же топор, который так нравился Эдику, теперь находился у другого владельца, и предмет просто вопиял, чтобы Эдик вернул его себе.

Мальчик начал действовать. Он быстро обыскал листву возле дерева, за которым прятался. Поблизости оказалась прочная дубина, ещё не так давно бывшая частью массивной кроны.

Мамаша колдуна взяла фонарь, и недобрая семейка в облаке света пошла к жертвенному камню.

— Скоро всё измениться! — говорил сынок крестьянина. — Я получу признание тёмного ордена. Тогда мы заживём!

«Напасть со спины — самое разумное решение!» — Эдик сжал сук и рванулся вперёд.

Это в играх он всегда выходил на врага лицом к лицу. Тогда он представлял, что он, как и его герой рыцарь — человек великой чести и доблести. Но это были только детские фантазии, реальность оказалась куда суровей. Он уже понял, что единственное его преимущество в неожиданности. Если он потеряет его, то шансы на победу мгновенно полетят вниз. И сперва нужно напасть на пацана, потому, что он самый опасный из колдовской семейки. Раз он сам совершает жертвоприношение, то колдун именно он, а не мамаша или крестьянин.

В облаке фонаря подросток казался Эдику кем-то зловещим. Дрожащие руки с выпирающими костями, грязная роба чёрного цвета, неприятный дребезжащий голос — в этот момент всё, совершенно всё в этом человеке вызывало в Эдике отвращение. Он казался ему совершенным абсолютным злом.

Семейка не успела обернуться, прежде чем дубина обрушилась на спину их сынка. Палка переломалась, но по хрусту костей и воплю подростка несложно было догадаться, что ему неслабо досталось.

— Эйбль! — истошно выкрикнул папаша. Он обернулся и вытащил топор из-за пояса. Эдик врезал ему кулаком в солнечное сплетение, и тот улетел в темноту.

Женщина истошно завизжала, достав блестящий в темноте кинжал. Увидев его, Эдик сразу же отпрыгнул назад, причём совершенно неудачно. Он упал на холодные листья. Но даже не заметив их холода, перевернулся и вскочил.

Женщина побежала к мужику и, поставив фонарь рядом с ним, приподняла ему голову.

— Тёрд, ты жив? — орала она, тряся его за плечи. Но изо рта крестьянина хлестала кровь. Эдик пошёл к ней. В отблеске света, он увидел лежащий на опавших листьях топор.

«Нельзя, чтобы кто-то из них выжил!» — пронеслось в его голове.

Стараясь не шуметь, он подошёл поближе и поднял топор.

Женщина, почувствовав, что кто-то стоит за спиной, потянулась к кинжалу. Она успела схватить его, и вскочила на ноги.

— Ублюдок! — заорала она. — Ты убил Тёрда! — помчавшись на Эдика, она махала кинжалом. — Мразь! Как ты посмел? — кинжал рассекал воздух, и Эдик только и успевал, что отпрыгивать от неё. Женщина продолжала истошно кричать. — Дрянной мальчишка! Урод! Чудовище! Чмо!

В этот момент Эдику, уклонившись от кинжала, удалось нанести ей удар в грудь. Топор вонзился в тело, и женщина, истекая кровью, упала на осеннюю листву.

Эдик задрожал, и, вынув оружие из трупа, уронил его. Он дрожал, сам не зная от чего: не то от ужаса, не то от холода.

«Верь теперь людям! — пронеслось у него в голове. — В каждом их поступке было заложено зло. Мерзкие лживые твари. Они готовы были убить меня — голодного мальчика, чтобы достичь своих тёмных целей!»

Он ещё долго размышлял, пребывая в шоке от случившегося и промерзая на холоде.