Литта Лински - Наречённая ветра. Книга первая

– На приступы мы влиять не можем, но сонная муха вместо королевы на свадьбе и коронации произведет плачевное впечатление на присутствующих. Так что не стоит рисковать.

– Как будет угодно вашей светлости.

– Впрочем, кто знает, может, эта ваша новая мазь поможет?

– О да, – Уорен снова расцвел. – Мазь должна уменьшить количество приступов и даже облегчить их протекание.

– А вы могли бы мне ее показать? – Шанари изобразил чрезвычайную заинтересованность.

Впрочем, мог бы и не трудиться, лекарь и без того с самого начала жаждал похвастаться новым детищем.

– Конечно, сейчас. Сию же минуту. Мазь стоит во льду, ее следует держать в холоде ради сохранения целебных свойств.

– Я учту, – кивнул канцлер. – Ну, идите же, принесите мне вашу чудодейственную мазь… Постойте. Пока вы там ходите, я бы хотел сделать что-то полезное. Могу я потолочь травы для отвара королевы? Вам может показаться смешным, но мне хочется внести хоть малую толику в облегчение страданий моей Эвинол. Эта девочка мне как дочь. Сердце разрывается от ее боли. Я знаю, нам не спасти нашу маленькую королеву, но если мы сумеем хоть немного уменьшить ее мучения… – он опустил голову.

– О, ваша светлость, вы недооцениваете себя! – горячо возразил лекарь. – Вы столько делаете для королевы! Необязательно лично толочь травы, ваша забота и без того неоценима.

– И все же, мне бы хотелось. Покажете, как это делается? Надеюсь, я ничего не испорчу.

– Не испортите, – улыбнулся врач. – Тут нечего портить. Давайте я вам покажу. Вот так, берите пестик. Нет, нужно не просто стучать, а совершать круговые движения, как будто втираете траву в стенки ступки. Ну вот, у вас уже отлично получается.

– Вот и хорошо. А вы ступайте за мазью.

Стоило лекарю скрыться за дверью, как Шанари проворно достал из-за пояса маленькую коробочку с крошечными прозрачными гранулами. Ловким движением он высыпал содержимое коробочки на ладонь, слегка встряхнул, а затем, после краткого размышления, высыпал половину обратно. Оставшуюся же половину он бросил в ступку с травами и принялся толочь с неимоверным усердием.

– Простите, ваша светлость, но ее величество никого не принимает, – пухленькая девица грудью встала у дверей в комнаты королевы. – Я доложу о вашем визите и…

– Исли, кто там?

Айлен вздрогнул, услышав голос Эвинол, хотя пришел именно к ней.

– Ваше величество не окажет честь будущему мужу, уделив ему немного времени? – крикнул Айлен. Говорить через дверь было ужасно глупо, но не отодвигать же фрейлину силой.

– Исли, пропусти герцога, – не успев отдать приказание, королева сама появилась в дверях, невольно толкнув толстушку, оберегающую ее покой.

Айлену казалось, что он уже смирился с новым обликом Эви, и все же его заново покоробило от того, насколько она изменилась. Платье, которое пару месяцев назад наверняка сидело как влитое, теперь болталось, несмотря на затянутую до упора шнуровку. Пурпурный цвет, что в прежнее время был принцессе к лицу, сейчас лишь подчеркивал ее мертвенную, отливающую в синеву бледность. Волосы, хоть и были уложены в замысловатую прическу, казались тусклыми. А глаза… В них даже заглянуть было страшно – столько безысходной тоски читалось в открытом и радостном прежде взоре.

– Простите, что позволил себе нарушить покой вашего величества, – герцог склонился к ее руке.

Маленькая кисть теперь утопала в его ладони, такая хрупкая, что казалось, сожми посильнее – и сломается.

– Не стоит извиняться, – Эви попробовала улыбнуться, но вышло плохо. – Я сама хотела поговорить с вами наедине. Пройдемте. Исли, принеси его сиятельству вина и фруктов. Вы, кажется, предпочитаете темное виртенское?

– О, я удивлен, что вы знаете такие тонкости, – он и в самом деле удивился.

– Просто вспомнила, как вы расхваливали его преимущества, когда гостили у нас в летней резиденции, – королева вновь улыбнулась, и эта улыбка далась ей куда проще – очевидно, оттого что была искренней.

– Было такое, – он и сам улыбнулся, почувствовав внезапно возникшую между ними теплоту, которой никогда не бывало прежде. – Я и по сей день готов пожертвовать патриотизмом, когда дело касается вина. Что ни говори, а лаирские виноградники не чета виртенским. Но все равно удивительно, что вы помните. Вам ведь было всего двенадцать лет. Эви, – он вновь завладел ее рукой. – Вы ведь позволите называть вас так в память о нашей прежней дружбе?

– А разве мы дружили? – с обескураживающей прямотой спросила Эвинол.

В глубине души герцог признавал логичность вопроса. Действительно, друзьями они никогда не были. Что и говорить, в юности восемь лет – солидная разница для дружбы. Айлен, хоть и был одержим Эви, довольно редко общался с ней. А о том, что он тайно следовал за нею повсюду, Эвинол, конечно, не догадывалась. Стоит признать, что его интерес к этой девочке не имел ничего общего с дружбой.

– Если и нет, то, может, сейчас самое время это исправить? – нашелся герцог.

– Почему бы и нет? – теперь Эви говорила с ним доброжелательно. Ничего общего с тем иронично-злым тоном, какой она избрала для первой их встречи. – Присаживайтесь, Айлен, – она села, указав герцогу место подле себя.

Айлен отметил, что движение, которым она опустилась на диван, расправив юбки, было исполнено почти такой же грации, как в былые времена. Каждая мелочь, напоминавшая ему прежнюю Эви, вселяла в герцога надежду, что все еще можно исправить.

– О чем вы хотели поговорить, Айлен? Хотя нетрудно догадаться. Вы пришли обсудить наш будущий союз? Простите, если была слишком резка с вами во время прошлой встречи. В моем положении не так-то просто хранить самообладание. Канцлер Шанари ведь рассказал вам о моей болезни? Вы поэтому здесь? Я понимаю, что заключить брак с обреченной…

– Вы не понимаете, Эви, – он мягко прервал девушку, накрыв ее руку своей. – Я не считаю вас обреченной. Я никогда не смирюсь с этим. Я не позволю вам умереть, моя дорогая.

– Это очень трогательно, – Эвинол робко попыталась высвободить руку, и этот жест умилил герцога, – но что вы намерены противопоставить смерти?

– Свой ум, проницательность, лучших врачей Лаира и, наконец, любовь, – последнее слово он выделил особо, внимательно вглядываясь в лицо королевы, чтоб оценить, какое впечатление произвело его признание.

– Любовь, – пробормотала она. – Не рано ли о ней говорить?

– Моя любовь к вам гораздо старше, чем может показаться.

– Даже если и так, что с того? Разве любовь способна удержать человека на краю могилы? Я очень благодарна вам, Айлен, но… – Эвинол внезапно закашлялась. – Простите, мне нужно выпить лекарство.